Власть в Древней Руси. X–XIII века - Пётр Толочко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В летописи говорится, что в 1071 г. он ходил на Белоозеро для сбора дани и отправления правосудия. С. В. Юшков полагал, что действия Яна Вышатича носили не судебный, но административный характер.[316] Однако грань между этими функциями была в те времена столь неотчетлива, что нельзя утверждать о принципиальной невозможности их исполнения одним лицом. Особенно, если это лицо было крупным чиновником и действовало от имени князя. Не исключено, что уже тогда Ян Вышатич объединял власть военную (воеводы) и гражданскую (тысяцкого).
О совмещении должности воеводы и тысяцкого еще раз говорится в лаврентьевской летописи под 1231 г. и также при сходных обстоятельствах. Рассказав о поставлении епископа Кирилла на ростовскую кафедру, летописец уточнил, что было это «при киязе Володимири и при сынѣ его Ростиславѣ, воеводьство тогда держащю тысящая Кыевьскыя Иоану Славничю».[317] Последний также, видимо, был среди участников освящения епископа Кирилла в Софии Киевской.
Из приведенных сообщений можно сделать два вывода. Первый: Киевские тысяцкие в указанное время были одновременно и воеводами. Второй: В княжеской администрации они занимали наивысшую ступень. Сложилась ли такая ситуация только к концу XI в. или имела место и раньше, сказать сложно. Некоторые летописные свидетельства позволяют склониться ко второму предположению.
Показательным в этом отношении может быть свидетельство статьи 1043 г. Ярослав Мудрый отправил против греков сына Владимира «со многими воями». Воеводство над ними поручил Вышате. Но в походе участвовал и воевода Ярослава — Иван Творимирович, который, судя по всему, предводительствовал княжей дружиной. Когда никто из нее не захотел присоединиться к «выверженным» бурей на берег киевским воям, это сделал Вышата. Из буквального прочтения летописного текста можно сделать вывод, что он, в данном случае, исполнял воеводскую должность как киевский тысяцкий. К такому выводу склонялся в свое время М. А. Дьяконов.[318]
По-видимому, есть все основания видеть тысяцкого и в Коснячке, упомянутом в событиях 1068 г. Летопись, правда, называет его воеводой, но поскольку он стал одним из главных объектов, против кого был обращен гнев киевлян, можно предположить, что в его руках находилась власть и над киевским населением. Возможно, именно он предводительствовал киевским полком в походе на половцев.
Для выяснения эволюции института тысяцких на Руси большое значение имеют свидетельства летописи о киевском боярине Путяте, сподвижнике князя Святополка. Уже первое упоминание вполне определенно указывает на его воеводское звание. 1097 г. «Святополкъ же посла Путяту, воеводу своего. Путята же с вои пришедъ к Лучьску к Сятоши, сыну Давыдову».[319] Через три года к Давыду Игоревичу направилось большое посольство от князей Святополка, Владимира, Давыда и Олега Святославичей. «И сдумавше послаша к Давыду мужи своѣ, Святополкъ Путяту, Володимеръ Орогостя и Ратибора, Давыд и Олегъ Торчина».[320] В последующих известиях 1104 и 1106 гг. Путята отрекомендован как воевода Святополка. В 1104 г. он во главе дружины ходил на Минск, а в 1106 г. — вместе с братом Яном Вышатичем отражал вторжение в пределы южнорусского пограничья половцев. К концу правления Святополка Путята занял должность киевского тысяцкого. Об этом определенно сказано в летописной статье 1113 г. «Кияни же разъграбиша дворъ Путятинъ тысячьского».[321] Правда, из этого известия нельзя заключить был ли он только тысяцким или, как раньше Ян Вышатич, исполнял и воеводские обязанности.
Видимо, уже в конце XI — нач. XII в. институт тысяцких (по крайней мере на юге Руси) был явлением вполне определившимся и распространенным. В его ведении все более сосредотачивались гражданские дела города и земли. Возросла роль тысяцких и в государственном управлении. События 1113 г. в Киеве показали это со всей очевидностью. Под давлением киевских низов Владимир Мономах вынужден был внести ряд изменений в существующий кодекс законоположений. Прежде всего в статьи о закупах, регулировавших отношения между ними и землевладельцами. Основной смысл изменений сводился к тому, чтобы противодействовать бытовому порабощению закупов. Кроме того, претерпели изменения статьи о резах, в которых уменьшались проценты роста на занятые суммы денег. Подверглись регламентации также и правила, связанные с торговыми операциями.
В данном случае важным является не столько создание нового законодательного устава, сколько то, что Владимир Мономах исполнил его совместно с южнорусскими тысяцкими. «А се оуставъ Володимиръ Всеволодиця: по Святополци съзва дроужину свою на Берестовѣмъ: Ратибора Киевьского тысячьского, Прокопия тысячьскаго Бѣлгородского, Станислава переяславьского тысячьского, Нажира, Мирослава, Иванка Чюдиновича, Олгова моужа».[322] Видимо в таком же статусе были бояре Коснячко Перенег, Микифор Киянин и Чюдин Микула, принимавшие участие вместе с князьями Изяславом, Всеволодом и Святославом Ярославичами в составлении Устава Ярославичей (или Правды Ярославичей) в Вышгороде в 1072 г.
Из этого следует, что в компетенции тысяцких определенно находилась сфера гражданского судопроизводства в городе и селе. О наличии такой функции у новгородских тысяцких определенно говорится в грамоте. Они должны были «управляти всякая дела торговая и гостинная, и суд торговый». У нас нет оснований думать, что в других городах и землях эти обязанности исполнялись другими княжескими чиновниками.
Косвенным подтверждением того, что тысяцкие являлись градоначальниками, могут быть городские мятежи, во время которых народный гнев всякий раз обращался прежде всего именно на них. В своей деятельности тысяцкие определенно опирались на сотских. В рассказе о восстании 1113 г. в Киеве они названы сразу же после тысяцкого. «Аще ли не поидеши, то вѣси яко много зла оуздвигнеться, то ти не Путятинъ дворъ, ни соцькихъ, но и жиды грабити и паки ти поидуть на ятровь твою и на бояры».[323] Как видно, именно тысяцкий и сотские рассматривались киевскими низами виновниками своего тяжелого положения. Характерно, что такими же были претензии к тысяцким и у новгородцев. В 1228 г., как свидетельствует летописец, «Възмятеся всь городъ, и поидоша с вѣца въ оружии на тысячьского Вяцеслава, и разграбиша дворъ его».[324] В 1231 г. при аналогичных обстоятельствах подвергся разграблению двор тысяцкого Бориса.
Есть основания полагать, что в отсутствие князя, первым административным лицом в городе становился тысяцкий. Это следует, в частности из описания киевских событий 1147 г. Ушедший в поход Изяслав Мстиславич, обращается к брату Владимиру, митрополиту Климу и тысяцкому Лазарю, чтобы они созвали киевлян на двор Софии Киевской, где его посол должен был уведомить их об измене черниговских князей. Услышав это, возмущенные киевляне бросили клич убить Игоря Ольговича и немедленно направились к церкви св. Федора. Протесты названных действующих, от имени великого князя, лиц не возымели действия и расправы над Игорем избежать не удалось. Когда Владимиру сказали, что тело черниговского князя подвергается поруганию на Торговище, он послал на Подол тысяцкого Лазаря, который «повелѣ взяти Игоря, и вземше и положиша въ церкви святаго Михаила». При этом вину за случившееся Лазарь возложил на киевлян и обратился к ним с призывом: «Ать похоронимъ тѣло его».[325]
Большинство летописных свидетельств представляет тысяцких как ближайших военных помощников князей. С. В. Юшков полагал, что тысяцкие были прежде всего руководителями военных сил княжения или округа, однако в их руках сосредотачивалась и вся административная власть — финансовая, судебная, полицейская. Входя в состав верхушки министериалитета, тысяцкие, будто бы, постепенно превращались в воевод, начальников всех вооруженных сил княжеств.[326] Еще раньше подобные мысли высказывал А. Е. Пресняков, правда, не отводил тысяцким столь главенствующей военной роли в княжестве. Согласно ему, тысяцкие водили в поход городские полки (киевский, смоленский и др.) лишь тогда, когда была необходимость их участия. Когда же городской полк не привлекался для военного похода, руководимого князем, тысяцкий в нем также не принимал участия. В качестве примера он приводил события 1147 г., когда киевляне не пошли на Ольговичей, а поэтому остался в Киеве и тысяцкий.[327]
