На тропе Луны - Вологжанина Алла

– Хм… – Митька затолкал в рот последний кусок сладкого пирога и снова поглядел на сестру. Так, словно видел ее впервые в жизни. – А ты чашкой по столу елозила, чтобы… как это… глубины твоей чашки и Каринкиной совместить?

– Угу, – хмуро отозвалась Люсия и добавила обиженно: – Я полжизни пытаюсь кому-нибудь это показать. А предки заладили: «Ой, ты просто хочешь быть такой же необычной, как братик, ой, мы тебя и так любим, хоть ты и бездарь».

– Вот не ври, про бездарь не было ни разу!

– Да какая разница, все и так понятно.

– Тебе, Люсия, просто тренироваться надо каждый день, – примиряюще заговорил Арно. – Потом разберешься, какой толк тебе от твоей… четырехмерности.

– Конечно, буду! Ты меня потренируешь?

– Ну-ну, прилежная ученица ты наша. – Карине ужасно захотелось с помощью четвертого измерения запихать в желудок подружке сто пятнадцать пирожков с повидлом. – Ладно, раз пошло такое дело, давайте я вам тоже кое-что расскажу. Короче так, Арно, мы с Митькой кое-какие бумаги добыли.

– Сперли?

Карина покраснела, левая бровь Арно ехидно приподнялась.

– Куда твои родители смотрят? По тебе спецшкола плачет, прогулы ставит…

– У меня нет родителей. – Теперь Резанов смутился, так ему и надо. – А будешь умничать, ничего не расскажу! Мить, ну скажи ему!

– Резанов, не обижай ее, а то она тебе потом припомнит. Карин, а ты внимания не обращай, рассказывай, чего накопала.

Карина вытащила из сумки свой старый блокнот. Открыла странички, исписанные дома и в библиотеке. Как-то надо исхитриться и рассказывать о волках в третьем лице, на «я» и «мы» не перескакивать.

– Короче, так, – начала она, – в нашем городе действительно водились волки-оборотни. То есть никто не знал, что они оборотни, но в газетах время от времени и статьи, и фотки печатали, как по городу бежала стая. Ничего не делала, просто пробегала насквозь и куда-то в лес уматывала. В последний раз лет двадцать назад… Фотки старые и плохие, не разберешь. Но горожан предупреждали на полном серьезе: «Не выходите по ночам из дома». Вопросы есть?

Вопросов не оказалось, и Карина продолжила:

– У меня семь листов из архива. Жаль, на каждом несколько строк всего. Так вот, на листочке, который, по идее, не первый, но из того, что у меня есть, – явно первый, написано, что волки-оборотни живут вечно. Во всяком случае, потенциально. Ну, то есть пока их не убьют. Угадайте почему. Ой, ну в смысле не «почему убьют», а почему живут вечно. – Карина не стала упоминать, что «вечная жизнь» значилась также на огрызке французской страницы, потому что сама пока не понимала, куда приспособить эту информацию.

– Вообще это круто, – тихо сказал Арно. – Знаете, я все время думаю… вот мир развивается, каждый человек старается делать что-то, чтобы развитие шло лучше и быстрее… Но результата этот человек уже не увидит. А те, кто увидит результат, не оценят его, потому что не смогут сравнить с тем, что было двести лет назад, триста… Понимаете? Должен быть кто-то, кто и Средние века видел, и будущее увидит… и скажет, что все было не зря.

– Ну-ну, ты в «каждого человека» слишком веришь, – буркнул Митька. – Хотя, если честно, мне идея нравится… Я бы посмотрел на какой-нибудь космический проект лет через пятьсот…

– У тебя-то как раз все шансы, – отозвалась его сестра.

Исследовательский дух явно захватил их маленькую и уже почти дружную компанию. Арно и Митька, немного попрепиравшись, заказали еще пирогов и какао (только Люсия попросила чаю с лимоном). На улице стемнело, и в зале разожгли камин, в самом деле оказавшийся настоящим, не электрическим. Его огонь отразился в стеклах огромных окон, скрывая сгустившиеся сумерки. В зале стало еще уютнее. Карина продолжила рассказ, волнуясь и в то же время радуясь тому, что ей в кои-то веки не надо выпускать колючки и подменять слезы злостью.

– Оборотни живут вечно, потому что они охраняют наш мир, прикиньте! Оказывается, чтобы мир жил, ему надо дышать, как человеку. Оборотни открывают как бы… ну-у-у… вентиляцию, что ли. Коридоры открывают – их тут называют «лунными тропами» – и проветривают пространство. А по этим «тропам» можно ходить в… во что-то типа параллельного мира.

Резанов аж глаза вытаращил.

– Трилунье! – выпалил он. – Точно, папа говорил, что «доктор Радов застрял в своем Трилунье», и это было, как будто… как будто он в ином мире оказался.

– Вот как. – Карина выразительно посмотрела на Митьку. – Трилунье, значит… Я запишу. И я это, продолжаю, да? Оборотни заодно следят, чтобы по этим тропам не шастал кто попало. Обо всем этом написано аж на двух листах. И самое обидное – там ссылки «см. ЛУНА» или «см. ТРОПА»… то есть на другие ящики архивные… а архива-то и нет больше.

– А куда делся? – удивился Арно.

– Да сгорел, – отмахнулся Митька.

– Что сделал? – ехидненько протянул Арно. – А вы, надо думать, вообще ни при чем?

– Мы ни при чем, – подтвердила Карина. – Мы, считай, наоборот, спасли часть архивных ценностей. Я думаю, тот мужик архив поджег. Тот, что с лапой… то есть уже без лапы. – И замолчала, пораженная новой догадкой. – Слушайте… а октокоптер не он ли запускал?

– Черт! – почти заорал Арноха. На них снова заоглядывались посетители, но он вскочил на ноги, потом, как маленький, влез коленками на стул. – Папа же говорил, а я, дурак, забыл! Его сотрудник типа работал в вашем архиве, потом проводил съемку местности. Карин, как он выглядел?

– Ну… здоровый, лохматый, вроде кудрявый, я не всматривалась особо.

– Кира тоже здоровый и кудрявый…

– По такому описанию все равно его не опознаешь, – заключил Митька. – Но я думаю, Резаныч, что если продолжим копать, то и Киру твоего найдем, и еще много кого найдем… Карин, давай дальше.

– Помните, я сказала, что волка-оборотня можно убить? Так вот, в мире должно быть все время около сотни волков. Рождаются волчата редко, никакой наследственности, и появляются только в так называемых «городах луны». И наш город – Город луны. Про остальные не знаю, не спрашивайте. Я как раз к сути подхожу. А суть в том, что волков почему-то постоянно убивают и убивают. И э-э-э… поголовье… Мить, извини, не могу другого слова подобрать… не успевает восстановиться. Если волков остается мало, то им как бы не хватает силы часто и надолго открывать лунные тропы, и мир начинает задыхаться. Тогда возникают так называемые обмертвения. Там снова ссылка, но мне повезло – слова на «О, Б, М» были в том же ящике. Народ, вы еще не спите?

Народ не спал, наоборот, ушки у всех были прямо-таки на макушках и даже, фигурально выражаясь, шевелились.

– А обмертвение это знаете что? Кусок пространства, из которого ушла глубина! И без нее пространство становится «мертвым», не спрашивайте, как это. Я не знаю. Но там координаты написаны, где было последнее обмертвение, – километров пятнадцать на северо-запад от города, точнее не скажу, с картой не сверяла.

– Значит, надо будет сверить и пойти туда, – просто сказал Арно. – Ребят, не знаю, как вы, а я в совпадения не верю. Как-то странно, что именно меня отец отправил найти именно Митьку…

– Угу, я в совпадения тоже не верю, – сказала Карина. – Арно, давай про поход чуть попозже поговорим. Я знаете, о чем сразу подумала? Обмертвение появилось, потому что…

– Волков убили, – тихо закончил Арно и отодвинулся в глубь дивана. – Когда это было?

– Правильно мыслишь! – Карина едва на стол не полезла от воодушевления, но, увидев, как у Арнохи одеревенело лицо, как-то осеклась. – Это обмертвение было в две тысячи шестом году. Не позже ноября, там лист подписан – «ноябрь, 2006». Резанов, да что с тобой?

Мальчишка побледнел примерно так же, как когда Митька в кафе ввалился, губы задрожали, как у маленького.

– М-маму убили летом в две тысячи шестом, – выдавил он. – Оборотень, точно. Это все связано, понимаете?

– Еще как связано! – Карина цапнула еще кусок пирога. – Мы с мамой тоже летом сюда переехали, и я с Митькой познакомилась. Я, понятное дело, тоже совпадению удивилась. И начала копать в газетах, что ж тут происходило в две тысячи шестом году. Так вот… в том же году и даже в том же месяце тут взорвали… или сожгли лабораторию, в которой, по слухам, ставили эксперименты на детях, а по другим слухам – на оборотнях. У меня мозги в узел завязались. Не может так совпасть, чтобы взрыв в лаборатории, обмертвение… и никакого отношения к волкам. Понимаете?