Великий и Ужасный 5 - Евгений Адгурович Капба

пускали. Только организованными группами, в отдельных вагонах. Так, например, таборные пацаны и девчонки в Читу на соревнования ездили… Говорят, на обратном пути им даже дверь заварили и еду через окошки передавали. Но это не помогло: они все равно бегали по крыше поезда и стучали машинистам в окна.

У нас по крыше никто не бегал. Уруков в поезде не было, кроме меня. Зато остальной каждой твари — дохрена и еще немного. Я насмотрелся на поездатую публику еще на перроне Сан-Себастьянского вокзала. С тех пор, как полгода назад полностью восстановили пассажирское железнодорожное сообщение, народ полюбил и освоил этот вид транспорта. Люди, гномы, снага, гоблины буйной многоголосой толпой осаждали проходящий состав «Карасун-Тифлис», имея какие-то неотложные дела в столице Кавказского Наместничества. Я даже толком не успел насладиться вокзальным житьем-бытьем, слишком долго меня мордовали на кассе.

Вагон был забит битком! И отличался он от привычных мне плацкартов не так, чтобы сильно. Разве что — боковушек не было, сами по себе вагоны были пошире, и с обеих сторон от прохода располагались отсеки по четыре полки — две верхние и две нижние. Тут не было недостатка в розетках, везде ловила сеть — правда, довольно хреново, и проводник выдавал в аренду VR-шлемы для бесконфликтного времяпрепровождения. Эдакий бонус от РЖД по приемлемой цене. Так что примерно половина пассажиров лежали с надвинутыми на физиономии футуристическими штуковинами и подергивались в такт каким-то своим виртуальным приключениям. Конечно, их пристегивали ремнями, а то дергались бы по всему вагону…

Вторая половина пассажиров пользовалась еще одним бонусом от РЖД — дешевыми закусками. Напитки проводники тоже продавали, но из-под полы и несколько раз предупредив, что, буде кто-то попытается буянить, позовут начальника поезда и — все, филяйхт, аллес филяйхт. Может быть, даже аллес капут! Потому что, если проводницами работали в основном кхазадки, а машинистами — кхазады, то начальником поезда — охренительно огромный киборг монголоидной внешности. Его даже снага боялись, которые дико бухали в ближайшем к туалету отсеке.

Я попросил чаю в граненом стакане с подстаканником, потому как пить кофе в поезде — это ересь. И был приятно удивлен, когда проводница — очевидно баба тертая — спросила:

— Лимончику?

Конечно, я захотел лимончику и пачку печенья «SHAHMATNOE». И сидел некоторое время у окна, глядя на пролетающие мимо темные горы, огни населенных пунктов и провалы туннелей, и пил крепчайший чай с бергамотом, и грыз печенье.

На одной верхней полке дергался и стонал тщедушный студентик с VR приспособой на морде — явно либо трахал иллюзорных девок, либо — убивал иллюзорных монстров. На второй полке с рычанием и ворчанием храпел носатый кхазад, и его пышная борода самым натуральным образом взлетала над объемным пузом при каждом приступе храпа.

А напротив меня, на нижней полке, в самой развратной позе задремала толстая старая снага, облаченная в невероятного цвета ночнушку, которая задралась до неприличия. Вот где настоящая хтонь-то! От такого зрелища даже чай в глотку не лез, так что я сунул под подушку тощий рюкзак с документами и парой смен белья, снял ботинки и вытянулся на полке, намереваясь поспать.

Конечно, каждая сволочь, которой среди ночи приспичило переться в туалет, запиналась о мои торчащие в проходе ноги и материлась сдавленно, потому как такого размера ноги могли принадлежать либо уруку, либо троллю, а троллей возили обычно в теплушках, поэтому эмоции свои пассажиры старались сдерживать.

* * *

Растолкали меня самым бесцеремонным образом. Проводники вообще народ бесстрашный, им что орк, что эльф — все едино:

— До Тифлиса двадцать минут, успейте сходить в туалет! — дергала меня за ногу эта дщерь подгорного народа. — Очередь уже!

И на кой хрен будить, если уже — очередь? Мы, уруки — народ терпеливый. Я сел на полке, очумело мотая головой, тут же мой взгляд уставился на развратную снажью бабку, которая совершенно никого не стесняясь (нет такого чувства у снага, как у уруков — страха, а у кхазадов — благотворительности) заправляла свои прелести в костюм леопардового цвета. За что мне это все? Расплата за один-единственный приятный вечер за полгода⁈

Ухватив рюкзак, я мигом сложил белье, сдал его проводнице и оставшуюся часть пути проторчал в тамбуре, потому что смотреть на этот мрак дальше я попросту не мог. Стуча колесами, поезд, постепенно замедляя ход, подъезжал к светлому зданию вокзалас высоким шпилем и колоннадой по периметру. А я запоздало подумал, что жутко лоханулся и не уточнил статус Тифлиса: а ну, как опричнина? То есть, запись на прием к Воронцову давала мне право нахождения в городе, но я никогда не бывал в опричнине и мог здорово напортачить. Все-таки отношение к урукам тут было весьма специфическое…

Слишком специфическое. Я не успел спрыгнуть на перрон следом за дебелой проводницей, как вежливый голос с едва заметным кавказским акцентом произнес:

— Доброе утро, господын Сархан. Тифлисское отдэление Сыскного приказа, подьячий Кобаши, подьячий Жордания. Пройдемте?

Мне оставалось только обернуться к этим двум коллегам Риковича и философски развести руками:

— Пройдемте, что уж там! — похоже, ознакомиться с местными достопримечательностями мне не светило по определению.

* * *

Глава 10

Тучи сгущаются

— Ну, вы же понимаете, — подьячий Жордания курил дорогие ароматные сигареты одну за другой, и вся пепельница уже была полна окурков с золотыми ободками на фильтрах. — Ваша персона — на особом контроле. Как минимум — по трем причинам. Что значит — забыли?

Коренастый, с крепкой толстой шеей, мясистым носом, густыми черными бровями и гладковыбритым лицом, он представлял собой тот самый тип грузина, который чаще всего имеют в виду, думая об этом народе.

— Ну, вот так вот! Замотался, забегался! — я и вправду накосячил с этой подпиской о невыезде, о которой говорил Скворешня.

Формально я ведь ничего не подписывал, даже в электронном формате. И под протокол официального видео не делалось. Но кого это волновало? Киборги обычно писали всё происходящее на глазную камеру в режиме онлайн, и Скворешня исключением не был — перестраховался.

— Ну, господин Сархан, это нэ серьезно, — акцент был едва заметным, но нет-нет да и проскакивал. — Что там такое важное могло происходыть, чтобы вы забыли слова представителя органов правопорядка.

— Свидание у меня было с девушкой, впервые за полгода, это раз, — на манер одного знакомого барабанщика сказал я. — Ко мне в гости приехала любимая музыкальная