Давай поиграем или попробуй меня убить! - Юта Пахомова

не нападали и даже попыток ее убить за это время не было совершенно. Наступило временное затишье.

Эмма очень хотела бы позволить себе такую вольность как радость и наивные мысли, что все закончилось и теперь она может жить спокойно, но она не могла. Это было бы не просто глупо, но и не справедливо обнадеживать саму себя.

Время шло. Затишье перед бурей продолжалось. Тишиной и покоем наслаждались многие.

Мишель всячески старалась занять себя делами стаи. Эмма видела, как тяжело ей дается следовать указу отца и не общаться с ней, но сама девушка не хотела делать первый шаг к примирению. Здесь даже было не важно, что Эмма держала обиду на мать или считала себя не виновной перед другими, все дело было в том, что девушка уже решила, что она не хочет, чтобы те, кто раз отвернулись от нее стали кем-то ближе, чем знакомыми. Она не хотела чернить свою душу и в будущем врать, что все позади. Это было бы неправдой. Простить то, что они сделали будет невероятно сложно, а может даже невозможно. Не факт, что Эмма даже станет пытаться.

Может кто-то посчитает это жестоким и неправильным? Психологи в прежнем мире Эммы бы сказали, что ей стоит простить и отпустить, но она была не согласна. Эта пережитая боль делает ее сильнее. Она заставляет учиться на тех ошибках, которые она совершила, а в чем толк урока, если ты забыл, как ты пришел к результату.

Даже в математике часто ответ не может быть засчитан, если ты не показываешь, как его достиг. Так и в жизни. Эмма усвоила этот урок еще живя на Земле. Этот же мир был немного другим. Сила и жестокость здесь была в порядке вещей, только вот принципы были везде одинаковыми. Покажешь слабину и ею непременно воспользуются.

Марк вызывал у Эммы настороженность. После их последнего разговора, девушка так и не решилась поговорить с ним откровенно. Он вел свою игру, что прямым текстом сказал ей. Узнавать, что за мотивы были у Марка для того, чтобы помочь ей, Эмма пока не стала. У нее было полно своих забот.

Единственным, кто переживал из-за отсутствия нападений и тишины со стороны палачей был Александр. Он не скрывал свое недовольство и периодически напоминал Эмме, что в скором времени его долг будет исполнен.

Это откровенно бесило и раздражало, однако девушка делал вид, что ее это не волнует. Альфу такая реакция мало устраивала, но поделать он ничего не мог.

Люди и двуликие в стае тоже шептались стоило Эмме выйти на улицу. Девушка случайно узнала, что ставки, связанные с ее смертью, взлетели до небес и теперь каждый жаждет узнать, когда же свершится его прогноз. Разочарованных лиц с каждым утром становилось все больше. Эмма не знала кто был тем, кто вел подсчет ее смертей, но он был явно лучшим счетоводом, чем альфа.

С момента обряда пошел восьмой месяц и все было относительно тихо. Девушка наслаждалась прекрасной погодой, своими прогулками и больше времени стала уделять верховой езде. Ей нравилось проводить время в конюшне, в те моменты, когда конюх отсутствовал, что случалось часто. В другое же время Эмма предпочитала верховую езду в районе их владений. За ней пристально следили и стоило девушке приблизиться к окраине, как на горизонте тут же появлялся один из смотрителей.

Стоит отметить, что Эмма и не пробовала покинуть территорию стаи. В этом для нее не было нужды. Территория была очень внушительной и ее вполне хватала, чтобы удовлетворить все ее нужды и запросы.

Сегодняшний день выдался очень благоприятным как из-за погодных условий, так и из-за душевного спокойствия, которое охватило девушку. За долгое время находясь здесь, Эмма смогла в первой откинуть все свои мысли в сторону и позволить насладиться себе быстрой скачкой на Вьюге.

Она скакала так быстро, как только могла, а ветер довольно сопровождал ее. Он разделял ее радость и далеко уносил звон счастливого смеха по округе. Волосы, который изначально были туго заплетены в косу, ветерок давно освободил и всячески кидал ей в глаза. Он пытался показать, кто тут самый быстрый и отважный. Они веселились как дети и это было так правильно и хорошо.

Это был замечательный день, который Эмма смогла провести так, как будто все ее беды уже позади. Ей даже удалось насладиться пикником, который она устроила сама для себя. Все было чудесно и спокойно, а главное ничего не предвещало беды.

Эмма возвращалась домой, когда что-то напугало Вьюгу, да так сильно, что несмотря на все попытки ее угомонить и успокоить ничего не помогало. Она вставала на дыбы и всячески пыталась уйти с того места, где она была. Эмма старалась как могла, но в один момент поняла, что все ее попытки бесполезны.

Вьюга поступила как любое напуганное животное. Она рванула в неизвестность, что было мощи. Кобыла была сильной и очень быстрой, а значит думать о том, чтобы спрыгнуть на ходу было глупо и слишком наивно. Это было бы равносильно самостоятельно покончить жизнь самоубийством. Даже то, что в момент падения Эмма скорей всего бы не почувствовала бы боль и воскресла бы в ближайшие минуты — это было не вариантом. Одно дело, когда ее убивали и она не справлялась с противником, а другое сделать это с собой. На последний шаг она не была готова.

Лошадь неслась совершенно не разбирая дороги. Если до того, как начать скачку девушка находилась на поляне, то теперь они двигались по лесу. Этот участок не был очень густым, но даже сильно вжавшись в холку Вьюги Эмма чувствовала, как, то тут, то там по всей поверхности ее тела появляться и тут же заживают раны, синяки и порезы. У девушки проскользнула мысль, что если ее убьют вновь, то пережить заново ей придется многое.

Эмма бросила попытки успокоить Вьюгу и теперь старалась просто удержаться в седле. Ей было необходимо переждать и дождаться того, когда кобыла успокоиться сама. У девушки это неплохо получалось, но в скором времени нарисовалась существенная проблема. Местность была не совсем ровная и Вьюга заплутала туда, где начинались истоки их реки. Проблема была лишь в том, что она прокладывала свой путь с горного озера.

Как в любой местности, где находиться гора, там есть подъемы и спуски. К одному их таких спусков, а точнее обрывов и мчалась Вьюга. Что-либо сделать у Эммы не получалось. Оставалось только молить Матушку, чтобы кобыла свернула в правильную