Миссия: соблазнить ректора - Ефимия Летова

поговорим позже, раз уж вам лучше. А вот вы, лада Эрой, останьтесь. И рассказывайте все с самого начала. Про нападение, про клад, боевые раны нашего привратника… Я вот только не пойму, что конкретно вы делали в той самой интригующей позе: искали клад, сражались с врагами или лечили раны?

Внезапно он потянулся к ближайшему фонарю и снял светящийся шарик с чугунной палки. Осмотрел внимательно моё лицо — очень хотелось скорчить какую-нибудь злобную гримасу, показать язык, например, но я сдержалась. Осмотр продолжался недолго.

— Где болит? — неожиданно спокойно проговорил ректор. Я растерялась.

— В каком смысле?

— В прямом. Я же чувствую, что у вас что-то болит.

Внезапно он положил руку мне на макушку, почти невесомо погладил, провел ладонью по шее, плечам, спине — я застыла, не понимая, чего от него ждать. Но стоило его руке почти лечь на живот, как я непроизвольно дёрнулась.

— Все в порядке…

— Постойте смирно, лада.

Горячая ладонь накрыла мою ушибленную об ограду щеку, словно он просто хотел погладить меня по лицу.

Не гладил. Прикрыл глаза — и что-то забормотал себе под нос. Слов было не разобрать. Мне даже показалось, что это чужой язык.

Боль утихла.

Впрочем, это произошло так незаметно, что я не почувствовала магическое вмешательство, как толчок извне, скорее — мягкое успокаивающее тепло. Захотелось прижаться к этой ладони, а то и вовсе — обхватить Миара за шею и попросить унести отсюда, подальше от грязи, темноты и сольпуг…

При мысли о последних я вздрогнула и вернулась в реальность.

— Пойдёмте куда-нибудь на свет, пожалуйста! Подальше от зарослей!

— А как же поиски клада?! — насмешливо отозвался ректор, но руку свою от моего лица убрал. — Кстати, не это ли вы искали?

Он наклонился и поднял из травы увесистый свёрток.

— Да, — обрадовалась я. — То есть… ну, это не клад. На самом деле, это подарок…

Ректор поднёс шарик с свёртку.

— Хм. «Моему дорогому Барду с любовью». Какая у вас бурная жизнь, лада Эрой! С одним в кустах жамкаетесь, другому подарочки делаете…

— Мрак! — выдохнула я. Ну почему именно рыжеволосый Бард из троицы мстительных придурков?! — Это посылка от его матери. Она перекинула её через ограду и попросила меня передать. Я случайно мимо проходила.

Я протянула руку, но ректор резко отвёл свою.

— То есть… я правильно понял, что кто-то напал на вас, ударил по лицу и порвал ваше платье, а потом какая-то незнакомая женщина перекинула через ограду нечто, а вы кинулись его искать?!

— Ну… не совсем, — промямлила я, разом ощутив собственное ничтожество — такой презрительно-высокомерный был у него тон. — На самом деле, да… в другом порядке.

— А если там яд? Взрывчатое вещество? Оторванные конечности? Разъярённая от заточения демоническая сущность?! Вы так доверяете людям, лада Эрой?

— А вы считаете, что там, за оградой сплошь маньяки и убийцы? — огрызнулась я. — Это из-за постоянно преследующих вас незамужних девиц?

— Да, мир за оградой меня не очень-то воодушевляет, — очень серьёзно ответил он. — А с чего это вы взяли, что меня преследуют?

Я прикусила язык. Не стоило этого говорить! Хорошенькая дурочка Ари Эрой понятия не имеет о матримониальных проблемах своего ректора. Поэтому ответила я максимально легкомысленно:

— Слухи, верлад, слухи и сплетни. По-моему, у вас профессиональная деформация, везде чудятся яды. Может, кто-то похитил этот ваш… кальций углекислый тоже для того, чтобы сделать яд и устроить диверсию?

Ректор посмотрел на меня как-то странно и ничего не ответил. Отошёл к свету, присел на корточки и принялся разворачивать коробку.

Мне стало как-то не по себе. Сначала Тарин с разговорами о сольпугах, потом разговоры о конечностях и демонических сущностях… Не считая неудачной попытки изнасилования, которая на фоне всего остального померкла и казалась не стоящей упоминания.

Коробка была открыта, ректор задумчиво разглядывал её содержимое. Ничего не взорвалось, и я тоже рискнула подойти поближе и заглянуть через его плечо.

Несколько минут мы оба смотрели молча.

— Надо верить людям, — наконец, мявкнула я. Тоже присела на корточки. Миар покосился на мои полуголые ноги.

— Что, ходят сплетни и слухи, что у нас в Академии плохо кормят? Нет? Тогда зачем… это?! — он брезгливо приподнял двумя пальцами аппетитно благоухающий пышный пирожок.

— Не расстраивайтесь, — хмыкнула я, поднимаясь. Неожиданно ужасно захотелось есть. — Вдруг они с человечиной, и всё не так уж скучно?!

— Нет, серьёзно, вот зачем?

— А как же романтика студенческих ночей? Разговоры, пирожки…

— Я думал, романтика несколько в ином заключается.

— Так это же ЗАЗЯЗ, — пожала я плечами. — С кем тут романтику разводить? На меня вон напали, требуя романтики — так чуть под пулю не попали. Мы с Тарином в кустах уединились — вы явились, с нравоучениями. Девушек мало, домашки много, то и дело сбор кореньев в неучебное время. Остаётся только грустно лопать вкусности под покровом тьмы.

Пахло из посылки изумительно, против воли пришлось сглотнуть слюну.

Миар тоже хмыкнул. Осторожно надкусил пирожок, прожевал и протянул мне:

— Держите, всё в порядке — капуста.

— А вы уверены в отсутствии яда? — уточнила я и принялась жевать мягкое тесто. Бард — идиот, если действительно стесняется своей матери. Человеку, который так готовит, можно простить всё, что угодно!

— Уверен, уверен, я ж всё-таки ректор Академии Ядов… И не используйте больше эту отвратительную аббревиатуру! Кто на вас напал, лада?

Вопрос прозвучал контрастно резко.

— Я их не видела.

— И не слышали?

— Всего пару фраз. Не узнала голоса.

— И что, никаких идей?

Я заколебалась. Надо, разумеется, надо, сдать страдающую от спермотоксикоза и отсутствия берегов троицу. Уверена, Миар Лестарис не из тех, кто прощает такие вещи… Странные выводы, я же совсем его не знаю!

Можно добиться отчисления моих недругов, это в моих же интересах…

— Пока никаких, — выдавила я. — Так что, можно передать Барду посылку?

— Передайте. Если недосчитается пирожка, скажите, что он был взят на лабораторное исследование.

— Хм. Мне кажется, стоит взять ещё пару образцов, — протянула я. — Для более… ммм… достоверных результатов и уменьшения статистической погрешности.

Ректор на миг задумался, а потом махнул рукой и сунул мне ещё один пирожок, а другой прихватил сам.

— Что ж, научные задатки у вас имеются. В отличие от шпионских. Даже мой поцелуй, отрада одинокой старости, вас не стимулирует… Печально и крайне губительно для моего самомнения. Впрочем, я уже понял, как вы превратно представляете себе романтику, так что…

— Не хороните мои задатки раньше времени, — ответила я с поразившим меня же саму упрямством. — Кстати, если принять за рабочую гипотезу то, что всё украденное было делом рук