Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Безусловно! Я звоню по телефону-автомату с Уолтхэм-роуд, из заведения под названием «Гадкие шалости Нэнси».

— Эй, мальчуган, выбирайся оттуда. Тебя не должны там видеть: мистеру Пинкусу это не понравилось бы.

— Что?.. Почему?

— Ты ведь звонишь по телефону, что в десяти футах от музыкального автомата?

— Возможно... Кажется, я вижу его.

— В таком случае взгляни налево, на большой круглый бар под длинным тентом.

— Сейчас... Там нет никого, разве что те, кто танцует... О Боже, да они же все голые — и мужчины и женщины!

— Вот то-то и оно «и так далее», малыш! Будь я на твоем месте, то взял бы ноги в руки и дал бы стрекача.

— Не могу! Кнут и Стош отправились следом за «шевви», который прицепился к нашей машине и всякий раз тормозил, стоило нам остановиться. Я хочу сказать, это настоящие профессионалы, Пэдди. Они, как выражаются им подобные, сели нам на хвост. Только что отпустили свое такси и теперь ошиваются возле меня.

— Сэмми, я буду там минут через десять, а может, и быстрее! Вот только высажу у заправочной станции этих греческих архиепископов и тотчас поверну на север. Я знаю кратчайший путь. Итак, до встречи через десять минут, мальчуган!

— Эй, чудик, ты нас слышишь?

— Если ваши координаты точны, то мы в пяти минутах от цели. Не более чем в пяти минутах, Ди-Один. Я только что проехал кафе «Порция цыпленка»... Ну то, где на вывеске неоновый красный петух.

— Может, вы, гринго, не знать никакой разница между цыпленок и петух?.. Может, вы едит сейчас цыпленок по имени Мак Рустер[50], а?.. Я не брать тебе из этот мест даже через пять минут.

— В чем дело? Что там у вас?

— Мы хороший капрал. У нас есть небольшой сюрприз для тебе, чудила.

— Ждите меня!

— Еще нет шесть часов...

— Еду!

Не прошло и пяти минут, как украденный где-то на Среднем Западе «олдсмобиль» вкатил на парковочную площадку «Нэнси». Маккензи Хаукинз, жуя то, что осталось от сигары, выглянул сквозь ветровое стекло в поисках своих соратников и тут же в дальнем конце заасфальтированной стоянки увидел Ди-Два. Тот размахивал чем-то, напоминавшим разорванное темное одеяло. Но когда Мак подъехал к своему одаренному техническими талантами адъютанту, то оказалось, что сигнальный флаг был не чем иным, как парой брюк. Выпрыгнув из машины, Хаук подошел к Ди-Два и, поправив свой слишком длинноволосый, слишком рыжий и слишком свободный парик, спросил недоуменно:

— Что, черт возьми, тут происходит? — И добавил, кивая на брюки: — И откуда у тебя эта штуковина!

— Это штаны, чудила, а ты что думал?

— Вижу, что штаны, но что ты с ними делаешь?

— Лучше, что я носить их, чем тот плохой амиго, который обычно их носить. Или нет? Пока они есть у мене, а на Дези-Уно есть другой штаны, два глупый амигос остаться там, где они есть.

— Двое... Это из эскорта? Телохранители, что ли?.. Ну и где они?.. И где наш славный объект?

— Пошли с мене!

Ди-Два провел Хаука к глухой стене здания, возле которого они стояли. Там, на пустой площадке, служившей, вероятно, местом стоянки машин-мусорщиков, притиснулся боком к одному из мусоровозов кургузый «шевроле». Противоположная дверца, — та, которую можно было открыть, — была надежно прихвачена длинной, скрученной в жгут скатертью, тянувшейся от ручки к заднему бамперу. Внутри находились двое телохранителей Дивероу: один — на переднем, водительском, другой — на узком, заднем сиденье. Их апоплексические лица были чуть ли не вдавлены в оконные стекла. Более внимательный осмотр показал, что оба пребывали только в нижнем белье, а при дальнейшей же рекогносцировке на местности было выявлено наличие двух пар башмаков, аккуратно поставленных с засунутыми в них носками у заднего колеса.

— Другой окно ми немножко открывать, чтобы они мог иметь немного воздух, — пояснил Ди-Два. — Мы правильно сделать?

— Вы поступили как надо, — отозвался Мак. — Женевской конвенцией предусмотрено гуманное обращение с военнопленными... А где, черт возьми, Ди-Один?

— Здесь я, чудик, — откликнулся тот, выныривая из-за багажника «шевроле» с пачкой денег, которые пересчитывал на ходу. — Эти амигос должен найти лучший работа или лучший женчина. Если бы не твой человек на фотография, то они не стоить никакой внимание.

— Мы не отбираем у пленных личных вещей, если они не представляют опасности, — заявил Хаук твердо. — Положи деньги обратно в их бумажники.

— Эй, парень, — запротестовал Ди-Один. — Что тут личный в динеро... деньги? Я покупать что-нибудь от тебе, я платить. Ты покупать что-нибудь от мене, ты платить. Личный имущество — это что ты держать для себе, верно? А деньги никто не держать для себе, поэтому он не личный вещь.

— Но они у тебя ничего не покупали!

— А как нащет эти? — Ди-Один поднял пару брюк. — И эти, — указал он на башмаки.

— Вы их украли!

— Это жизн, чудик! Или, как ты говорить, это эстратегия, верно?

— Мы зря теряем время, но я готов ответить хоть сейчас. Находясь под огнем противника, вы оба проявили из ряда вон выходящую инициативу, можно сказать, необыкновенную изобретательность. Это делает честь вашим мундирам, и я буду рекомендовать вас для представления к награде.

— Это прикрасни!

— Это значить ишшо динеро... Деньги, да?

— Вернемся к этому вопросу позже, а сейчас — о деле. Где наш объект номер один?

— Это тот тощий, что на фотография?

— Верно, он, солдат!

— Он там внутрь, а это такой дело, что, если я войдить туда, то мой мама и мой священник будет плюнуть на мене! — осенил себя крестным знамением Ди-Два. — Да, парень!

— Что, плохое виски, сынок?

— Плохой entretenimiento[51]. Как вы здесь сказать, repugnancia![52]

— Не думаю, что бы я говорил так, сынок. Ты хочешь сказать: отвратительно?

— Ну... один половина, но не другой половина.

— Что-то я не пойму тебя, капрал.

— Этот прыгать и прыгать. Вверх и вниз.

— Вверх и?.. О, пресвятые орды Чингисхана, уже не хочешь ли ты сказать...

— Я вот это хотеть сказать, чудик, слушай. Я прокрался, чтобы найтить гринго, который тебе не нравится... Он повесить трубка и пойти в большой кругли бар. И так все этот безумный люди танцевать — des nudo, senor!..[53]Совсем голый!..

— И?

— Он о'кей! Он смотреть на mujers[54], а не на nombres[55].

— О Боже, что за игрища! Мы вовсе не должны брать в плен этого сукина сына, мы должны спасти его! В поход, солдаты!

Внезапно, совершенно неожиданно, из скопища машин на стоянке у «Нэнси и так далее» вырвался маленький зеленый «бьюик» и, заскрежетав тормозами, остановился в каком-то ярде от Хаука и его гвардии. Из машины выскочила хрупкая фигурка. Худощавое лицо незнакомца ничего не выражало, но в темных глазах сверкали молнии.

— Думаю, вы зашли достаточно далеко! — изрек он.

— Кто ты, черт бы тебя побрал, малыш? — закричал Маккензи Хаукинз.

— Малыш?.. Ну что ж, мал золотник, да дорог, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Я сломать этот маленький старый гринго пополам, но не буду ранить его слишком сильно. О'кей, чудик? — предложил свои услуги Ди-Один, выступая вперед.

— Я пришел к вам с миром, а не с войной, — произнес скороговоркой водитель «бьюика». — Мне хотелось просто побеседовать с вами, как это принято у цивилизованных людей.

— Подожди! — завопил Хаук, останавливая Ди-Один. — И затем обратился к странному человечку: — Еще раз повторяю вопрос: кто вы? И в связи с чем собираетесь вы тут устраивать со мной совещание?

— Я Арон Пинкус.

— Тот самый?

— Да, тот самый, сэр. А вы, полагаю я, несмотря на ваш довольно глупо выглядящий парик, — знаменитый генерал Маккензи Хаукинз?

— Так точно, сэр! — возгласил Мак и тотчас, сорвав театральным жестом камуфляжный убор со своей головы, щетинившейся посеребренными временем короткими волосами, явно подвергнутыми военного образца стрижке, встал навытяжку. Но и в такой позе от его широких плеч веяло угрозой. — Итак, что мы имеем сказать друг другу, сэр?

— Думаю, очень многое, генерал! Мне хотелось бы, с вашего позволения, возвести себя в данный момент в один ранг с вами, ибо в той стычке, участниками коей являемся мы оба, я возглавляю противную сторону. Надеюсь, никаких возражений?

— Признаю за вами такое право, командир Пинкус. Я полагал, что смело могу положиться на своих соратников, но оказалось, не отрицаю этого, что вы ловко обошли их с фланга.

— Коль уж вы хотите объективно оценить ситуацию, то вам следует кардинальнейшим образом пересмотреть свои суждения, генерал: я не их обошел, а вас. Видите ли, вы находились на той шумной улице более часу, что позволило мне поставить спокойно свой «бьюик» в сторонке, и когда вы последовали за лимузином Шерли, я столь же спокойно пристроился сзади к вашей машине.

— Так-так, продолжайте... Я слушаю вас.