Реквием (ЛП) - Харт Калли

Ночью я лежу в постели, проклиная тот день, когда вообще согласилась приехать сюда и сделать это. Тогда это казалось единственным способом добиться справедливости, но теперь я в этом не уверена. Разве не было бы разумнее сообщить о Тео в полицию? С него сняли все обвинения после аварии, но, конечно, они еще раз рассмотрят его причастность, если я дам показания. Новое заявление. Поскольку у меня нет реальных воспоминаний о той ночи, это, конечно, будет сфабрикованное заявление, но не лучше ли лгать полиции, чем торчать здесь, видеть этого ублюдка каждый день, сталкиваться с мыслью, что он прямо там, в пределах досягаемости, а из-за приказа Рут я не могу прикоснуться к нему?

Блять.

Я знаю, что Тео ответственен за то, что произошло. Рут сказала мне, что я подробно рассказала о том, что произошло после аварии, прежде чем все мои воспоминания о той ночи исчезли.

Сентябрь сменяется октябрем, а наказание Форд продолжается, и все, что я могу делать, это ходить на занятия, выполнять задания, стараться избегать Мерчанта, насколько это возможно, и молить бога, чтобы запрет на выезд на выходные из этого богом забытого национального парка поскорее закончился. В ту секунду, когда Джереми разрешат отправлять нас обратно к цивилизации, я свалю отсюда к чертовой матери и больше не вернусь.

Я начинаю надеяться, что этот день может скоро наступить, когда директор Форд выходит на сцену однажды вечером в пятницу, после того как мы все собрались в актовом зале для нашего вечернего «воспитательного» наказания, и обращается к нам. Сидя рядом со мной, Ноэлани сжимает мою руку, пока мы обе слушаем.

— Во-первых, мне нужно сделать объявление. Интернет-сервис академии подлежит замене. Мы переходим на более совершенную систему, так как наш спутниковый интернет в последнее время был не стабильным. Боюсь, это означает, что ваши телефоны не будут работать. К сожалению, это также означает, что компьютеры в библиотеке также не будут работать в течение следующей недели. Если вам нужно провести исследование для выполнения задания, то придется использовать другие ресурсы библиотеки. Там на многочисленных полках стоят такие странные прямоугольные предметы. Раскройте один из них, и обнаружите, что в нем полно страниц с надписями. Они называются книгами.

Все собравшиеся в зале ученики стонут.

— Так, с этим покончено… — вздыхает Форд. — Как вы знаете, каждый из вас пришел сюда и поделился чтением стихов, или выполнил задание, или выступил, будь то пение или игра на инструменте. Я планировала продлить это вечернее собрание еще на месяц и заставить вас всех пройти через это, но, честно говоря… — она качает головой, надувая щеки. — Честно говоря, у меня больше нет сил на это. Это было таким же наказанием для меня, как и для вас. Итак, начиная с завтрашнего вечера, вам больше не нужно будет приходить сюда в восемь. Однако ваш комендантский час все еще действует, и все другие правила, которые были установлены, тоже действуют…

Тем не менее по залу разносится крик восторга.

— Подождите, подождите, — говорит директор Форд, обращаясь к ученикам, которые нетерпеливо поднялись на ноги и направились к выходу. — Я сказала «начиная с завтрашнего дня». Сядьте обратно. Сегодня вечером, вместо того чтобы заставлять одного из вас подниматься сюда, я решила, что вместо этого мы посмотрим фильм.

Аплодисменты моих одноклассников становятся все громче. У нас есть доступ к фильмам и шоу, которые привезли с собой на жестких дисках, но без высокоскоростного Интернета для загрузки новых материалов мы все устали от того, что сохранили на наших ноутбуках. Новый фильм — это долгожданная новость.

— Не слишком радуйтесь, — предупреждает директор Форд. — Поскольку вы, ребята, превратили мою жизнь в сущий ад, и мне пришлось тратить так много своего времени, нянчась с вами, я выбираю фильм, и это будет «Дневник памяти».

Парни стонут.

Девушки ликуют.

Я никогда не видела этот фильм, но, когда Лани начинает подпрыгивать на своем сиденье рядом со мной, бормоча что-то о Райане Гослинге и о том, как сексуальна его борода, я понимаю, что это какой-то эпический роман. Она так взволнована, что я не могу удержаться от улыбки.

Форд еще больше удивляет нас, когда двое работников кухни появляются с тележками, доверху наполненными маленькими бумажными пакетиками в красно-белую полоску с попкорном. Лани вскакивает со своего места прежде, чем я успеваю предложить пойти и захватить нам что-нибудь.

— Не волнуйся. Я принесу! — кричит она через плечо, устремляясь по проходу.

В тот момент, когда она встает со своего места, в передней части с потолка разворачивается экран, и Форд уходит со сцены. Люди все еще не вернулись на свои места, ссорясь из-за попкорна, когда начинается фильм.

Последние несколько недель мне было так скучно, что я сразу же втягиваюсь в эту историю. Когда Лани возвращается и садится рядом со мной, я даже не смотрю на нее; беру пакет с попкорном, который она предлагает, и жую его, не сводя глаз с Райана Гослинга.

А потом, сквозь маслянистый запах закуски у меня на коленях, я чувствую что-то еще.

— Полагаю, я вижу очарование, — говорит Тео, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо.

Пакет с попкорном слетает с моих колен и падает на пол.

В зале темно, так что я почти ничего не вижу — только потертый воротник его футболки с длинными рукавами и черные чернила, растекающиеся по коже над ним. Только глубину его глаз, ставших почти черными в темноте. Только выпуклость его бицепса, когда Тео опирается на подлокотник моего кресла, в опасной близости от того, чтобы задеть меня. От него пахнет так, словно парень только что побывал под дождем, свежестью и ароматом сосны.

— Неожиданно, — одаривает меня дерзкой ухмылкой Тео. — Ты больше похожа на девушку Тома Харди.

Я отклоняюсь от него, пока мой позвоночник не упирается в другой подлокотник.

— Где, черт возьми, Ноэлани?

Пальцы Тео снова обмотаны пластырем. Должно быть, парень играл на виолончели до того, как спустился сюда. Он методично отрывает его от пальцев, роняя кусочки на пол. Закончив, снова смотрит фильм, отправляя в рот несколько кусочков попкорна. Свет, отбрасываемый экраном, превращает его глаза в отражающие зеркала. Я смотрю, как он ест — мышцы его челюсти и горла работают, когда парень жует и глотает, — болезненно очарованная этим зрелищем. И невольно вздрагиваю, когда Тео засовывает кончик большого пальца в рот и посасывает его дочиста.

— Кажется, я что-то слышал о том, что она будет сидеть сзади с Мэл? — говорит Тео в конце концов.

— Какого хрена? Ты сказал ей не возвращаться и не сидеть со мной?

На него не действует мой тон. Пожав плечами, парень отправляет в рот еще один кусочек попкорна. На этот раз сосет указательный палец.

— Я не делал ничего подобного.

— Тогда убирайся с ее места, чтобы она могла вернуться!

— Ноэлани сама по себе. Если хотела пойти посидеть с Мэл, кто я такой, чтобы ее останавливать? И сомневаюсь, что мой уход заставит ее вернуться.

— Тео!

— Тсс! — Голова директора Форда высовывается из первого ряда. — Клянусь, если вы, ребята, продолжите ерзать, я выключу эту штуку, и вы все будете сидеть здесь в тишине, пока я буду смотреть фильм в наушниках на своем ноутбуке. Вы этого хотите?

В зале тихо, как в могиле.

Я свирепо смотрю на Тео, который запихивает в рот еще один кусочек попкорна, пожимая плечами в стиле: «ну и что ты собираешься делать?». Я могла бы закричать. Но не хочу быть тем человеком, который отключает фильм для всех, поэтому молчу. Я также не могу встать и пошевелиться. Я застряла здесь, сидя рядом с ним, с бушующим гневом в груди. Тео думает, что такой чертовски умный. Чего он надеется достичь, садясь рядом со мной?

Фильм ползет вперед, но сейчас я этого не замечаю. Мое внимание сосредоточено на жаре, исходящем от тела Тео. Я прижимаю локти к бокам, избегая подлокотников, но это мало что меняет. Тео выше большинства парней, и его огромная фигура с трудом помещается в кресле. Время от времени его рука касается моей. Затем парень раздвигает ноги, и его колено упирается в мое. Две точки, где соприкасаются наши тела, горят, как ничто другое. У себя в голове я кричу.