Тайна центрального района - Валерий Георгиевич Шарапов

чуть прижжет — так и ставите срочные задачи: поезжай на рынок, отрабатывай агентуру, торговок дергай. Так я лучше сразу все выясню, чтобы, случись что, не гнать дело. Так что завтра с утра меня не ждите. Следователи!.. — И негромко, но отчетливо добавив не особо приличное слово, надел фуражку и вежливо распрощался.

Глава 13

— Баю-баюшки-баю, а я песенку спою, баю-баю-баю-бай, поскорее засыпай, — бормотала Светка Приходько, маясь.

Вот к чему приводит излишняя забота о ближних! Ведь Яшенька, наверное, уже ждет в обусловленном месте, сегодня наметили сходить на новую картину, которую завезли в фабричный дом культуры. А тут изволь дожидаться, когда соседка Галя вернется из поликлиники и заберет свою маленькую дочку, которую Светка выгуливает в коляске.

— Баю-баюшки-баю, баю Машеньку мою…

И еще беда: по поручению мамы Ани был приобретен толстый замороженный карп, который лежал теперь, пригорюнившись, в корзинке под коляской. И оттаивал.

Светка рассчитывала, что тетя Галя скоро вернется, и можно будет занести его домой, чтобы он спокойно оттаивал, ожидая своей участи. А он возьми и оттай в полевых условиях — хорошо, что еще нежарко, но, если мама Аня не увидит карпа в надлежащем месте, слушать оправданий не будет. Крику не оберешься, о прогулках и о кино придется забыть. Она и так вопит сиреной при любом упоминании Яшиной персоны.

Ай-ай, как же нескладно. И, как на грех, никого вокруг! Куда они все деваются, когда нужны? В обычное время полон двор.

— Баю-баюшки, бабай, кричит: «Машеньку отдай»…

Светка уже с неприязнью, без малейшей симпатии поглядывала на Машку. Почивает себе в своей коляске, пухленькая, щекастая, в кофточках да в пеленках, точно капуста. Интересно бывает в природе: тетя Галя такая тощая, что насквозь просвечивает, а дочка — точь-в-точь пупс толстый. Мама ходит штопаная-перештопаная, в стареньком, зато у дочки вот какая карета, не коляска, а просто сокровище. И где она ее только достала? Большая, что твой диван, глубокая, гладкая, округлая, высокие колеса, красивая изогнутая ручка, поднимающаяся крыша — из толстой добротной парусины на толстых сияющих спицах. Такой коляски ни у кого в округе нет, недаром шушукаются, что Машкин отец — генерал, не меньше.

Правда, пока по лестнице эту карету втащишь, семь потов сойдет.

Все это частности. Куда важнее то, что в корзине под этой царской коляской оттаивает карп, за судьбу которого Светка ответственна лично. А тетя Галя все не идет — в отличие от времени.

Оставалась маленькая надежда, что Яшка сообразит, что если она задерживается, то для этого есть причины, и пора бежать ее выручать. Однако чаяния эти таяли с каждой минутой.

Если бы Света была чуть менее ответственной, можно было бы быстро сбегать в квартиру, пристроить карпа хвостом кверху в кастрюлю и сделать вид, что так и было задумано. Но тащиться по лестнице с этой колесницей, равно как и оставить ее тут, без никого — совершенно немыслимо.

И что же такое? Когда не надо, двор кишмя кишит, малыши копаются в песочнице, бабки трещат на лавочках — а тут как будто повымерли все. Светка, как затравленная, все озиралась, незаметно для себя раскачивая коляску все сильнее, так, что в итоге потревоженная Машка проснулась и загудела, как паровоз.

— Тихо, тихо, — стала увещевать девчонка, расстраиваясь еще больше, ну сейчас еще от тети Гали попадет, если она появится.

И тут, как по волшебству, во двор вошла какая-то незнакомая тетенька и спросила:

— Кто это у нас так раскричался?

«А то сама не видишь», — чуть не брякнула Светка, но вовремя спохватилась и зачастила, запричитала:

— Ой, тетенька, тетя, вы не присмотрите вот за Машенькой?

Пришелица прервала, сурово, но по-доброму:

— А я как раз к тебе. Тебя зовут, беги пока, я посторожу.

Запаниковав, Светка схватила оттаявшего уже карпа и помчалась в подъезд, думая лишь об одном: поспеть на кухню быстрее мамы. Или кто ее там ждал, согласно сообщению тетеньки?

Стоп! Светку будто пристукнуло, она остановилась на полшаге, с занесенной ногой. Десятки мыслей пронеслись у нее в голове: то, что никогда ранее не видела эту добрую тетю, то, что по имени ее, Светку, не назвали, да и маму тоже не упомянули. И прямо перед глазами встал портрет той, о которой, оглядываясь, рассказывала Наташка Пожарская: бледная, глаза — во! Глубокие и запавшие. Шея длинная, когда улыбается, торчат острые зубы. И как бы наложился этот портрет на то, что только что видела.

Уже не заботясь о судьбе несчастного карпа, Светка бросила его и помчалась вниз по лестнице. Выскочив из подъезда, чуть не задохнулась. Во дворе не было никого. То есть никого незнакомого.

Яшка стоял, качая коляску, Машка, гугукая, что-то рассказывала ему на своем языке, он делал вид, что понимает.

— Где ж ты ходишь, а? — спросил он рассерженно, сплевывая деликатно, сквозь зубы и в сторону. — Там уж журнал идет!

Светка, совершенно потеряв голову от восторга, повисла у него на шее, расцеловала — впервые, да так сладко, крепко, что у искушенного Анчутки сердце подлетело под небеса. Яшка, пользуясь ситуацией, немедленно обхватил тоненькую талию — никак она, бедная, не отъестся — и от всей души влепил ответный поцелуй.

— Ты что творишь, нахальный, — это подоспевшая тетя Галя попеняла, но совершенно беззлобно и без осуждения, — вот сейчас мамка тебе покажет!..

Светка, опомнившись, вспыхнула, как сигнальный фонарь, и оттолкнулась от Яшки. Тот же сделал вид, что просто мимо проходил.

Лишь когда тетка Галя укатила коляску прочь, Светка спохватилась. Заверещав: «Карп-то!», она ринулась в подъезд — и, о ужас, рыба куда-то делась!..

Светлана некоторое время даже постояла, уронив от отчаяния руки. Нету карпа. Нету. Все, время пошло на минуты, сейчас явится мама.

Печальная, потерянная, спустилась она во двор, где, довольный, невозмутимый, покуривал Яша. И он, как всегда, все верно поняв, деловито заметил:

— Все равно ж получать, так и так. Погнали, хоть на вторую серию успеем.

…Пока бежали, было не до того, но все-таки когда устроились в темном зале, несмотря на то что фильм был очень даже стоящий, Светка никак не могла стерпеть.

— Яша, Яш!

— Не мешай, — шикнул Анчутка.

— Нет, ты погоди. Куда тетенька делась?

— Какая тетенька? — нетерпеливо переспросил он, весь захваченный действием на экране.

— С коляской.

— А, это… Света, потом давай?

— Нет, сейчас, — дивясь самой себе, настаивала девчонка.

— Да я запереживал, куда ты делась, подался в твой двор и вижу: надо ж, ты куда-то намылилась бежать, а незнакомая гражданка, пусть и