Глаза цвета моря - Ванесса Фитч

Сенада подхватила две телефонограммы от Брика.

— Очевидно, он тоже хочет тебя. Может, тебе удастся переубедить его насчет брака?

— Нет, — немедленно откликнулась Лиза, вспомнив ту боль и унижение, которые она испытала в тот единственный раз, когда изложила Брику свое желание иметь семью. — Я уже говорила с ним. Это было ужасно, и я отказываюсь говорить об этом еще раз. Особенно после того, как я убедилась, что он не изменил своего отношения к браку. В чем-нибудь он, может, и изменился, но только не в этом.

— Если бы он передумал, тогда...

— Нет. — Лиза покачала головой. — Получилось так, словно я делала ему предложение. Знаешь, каково это, когда тебе отказывают?

— Нет, но я знаю, каково бывает, когда отказывают в других вещах, — задумчиво проговорила Сенада. — Сколько раз я просила Совет искусств заказать нам обслуживание Зимнего бала, прежде чем они согласились? А сколько раз они нам отказывали?

— Раз десять, — согласилась Лиза. — Однако это не одно и то же.

— Я просто страстно хотела эту работу с Советом искусств. — Она откинула волосы за плечо. — Нужно добиваться того, чего хочешь. Отпустить тормоза и идти на все. Если хочешь, чтобы Брик стал отцом твоих детей, то не останавливайся ни перед чем.

— Не знаю.

Сенада фыркнула:

— Только не хнычь.

Лиза рассердилась:

— Да не хнычу я, Син. Признаюсь, я боюсь. Если ничего не получится, боюсь, я погибну. Если я пойду на все, испробую все возможные средства, чтобы заставить Брика передумать, а он не пожелает, что тогда?

Сенада заколебалась.

— Да, дела. Тебе тяжелее, чем мне. Не могу представить, чтобы я хотела так выскочить за мужика. — Она пожала плечами. — Если бы он не захотел взять меня, я, наверное, послала бы его жрать динамит. — Она сделала мелодраматичный вздох. — Потом поискала бы в записной книжке и нашла кого-нибудь еще, кто утешил бы меня. — Сенада сделала гримасу и сжала Лизину руку. — Извини, чикита. Плохая из меня утешительница. Боюсь, тебе самой нужно выкинуть выигрышную комбинацию на костях.

В том-то и дело, сообразила Лиза чуть позже. Она не желала бросать кости. Не желала она гадать, что случится или может случиться. Не хотела она и гадать, как долго он останется с ней и когда уйдет. Не желала она больше играть в эту игру. Она жаждала уверенности.

— Извини, Брик, — предельно неискренне говорила Сенада. — Лиза не может сейчас подойти к телефону. Что ей передать?

Брик выматерился про себя.

— Зачем оставлять послания, если ты сразу бросаешь их в мусорную корзинку?

— Откуда ты знаешь, что именно я выбрасываю их?

Ее слова болью пронзили его сердце.

— А кто, Лиза выбрасывает их?

— Только не надо хныкать, — с отвращением бросила Сенада. — Лизе сейчас не до тебя. Так что не беспокой ее.

— Это она так говорит? Поэтому не разговаривает со мной уже вторую неделю?

— Она в смятении, — помолчав, Сенада чуть смягчилась. — Она меня беспокоит. Сегодня ей хуже. Вот-вот сорвется и...

— И что?

— Не следовало бы говорить с тобой об этом, Брик. Ведь твои намерения не назовешь благородными, — намекнула она.

— Дай же мне шанс, Сенада. Вот уже вторую неделю не могу поговорить с ней. Не ты одна любишь Лизу.

— Я-то не делаю ей больно.

Брик возвел глаза к потолку и досчитал до десяти. Ядовитое замечание Сенады попало в цель, но он и так боролся со своим смятением и чувством утраты.

— Ты можешь мне не поверить, но я не хочу причинять боль Лизе. Хочу, чтобы она была счастлива. Она самое важное в мире. Я...

— Тогда почему ты не женишься на ней? — прямо спросила она.

Брик сжал свой лоб и с трудом сглотнул слюну.

— Не так-то все просто. Сенада тяжело вздохнула.

— То же самое говорит и Лиза.

— Тогда объясни, что ты имела в виду, говоря, что ей хуже. — Поскольку Сенада молчала, он заскрипел зубами. — Пожалуйста.

— Не знаю, в чем дело, но уже пару дней она живет на одних нервах. Хватается за дополнительные заказы, ни секунду не сидит на месте. Да, сегодня утром она наехала на почтовый ящик. Но старается выглядеть веселой.

Последнее говорило о многом. Лизе раньше ни к чему было стараться выглядеть веселой. Она была веселой по своему характеру. Его беспокойство возросло.

— Я должен повидать ее. Где она работает сегодня ночью?

— Ничего не выйдет. Что ты можешь сделать, чтобы она почувствовала себя лучше?

Брик проглотил завуалированное оскорбление. Его прежде всего заботила Лиза. Плевать ему на то, что о нем думает Сенада. Его снедало желание видеть Лизу. Господи, это длится уже почти две недели.

— Я мог бы обнять ее, — без затей ответил он.

Последовало долгое молчание. Он практически ощутил внутреннюю борьбу Сенады с самой собой.

— Надеюсь, я не пожалею об этом, — пробормотала она и сообщила, где будет Лиза вечером.

Брик торопливо поблагодарил ее и положил трубку. Он решил подождать, пока Лиза будет не очень занята. В холл отеля он вошел во всеоружии — с пакетиком фруктовых леденцов в кармане и одной белой розой в руке.

Через несколько минут он нашел ее на кухне вместе с другим персоналом, обслуживающим банкет. Ажиотаж уже прошел. Наблюдая за Лизой из дверей, он убедился, что она действительно выглядит измотанной, держащейся, как сказала Сенада, на одних нервах. Она настолько была поглощена работой, что не заметила его появления.

Склонившись над прилавком и делая какие-то пометки, Лиза ухватила что-то краем глаза и резко вскинула голову. Перед ней появилась белая роза в знакомой сильной руке. Она почувствовала одновременно запах цветка и жар тела Брика за своей спиной.

— Сюрприз, — негромко сказал он.

Ее сердце бешено забилось. Молча изучала она розу. Трогательно, но не роза, а мужчина, державший ее, вызвал у нее внутреннюю дрожь. Полученное ею два дня назад известие от сестры совершенно выбило почву из-под ног. Она спасалась в работе от терзавшей ее муки. Но сейчас, когда появился Брик, она вдруг почувствовала себя беззащитной, Она прикусила губу, но розу все же взяла.

— Спасибо, — выдавила она. — Действительно, сюрприз.

— Вот, захотелось узнать, как ты поживаешь.

Она зажмурилась, обуреваемая наплывом чувств.

— Я была очень занята и поэтому не отвечала на твои звонки. Не знаю, нужно ли объяс...

Он положил руку на ее плечо, и она поняла, что он обнял бы ее, будь они одни.

— Не надо ничего объяснять.

Она обмякла. Но испытанное ею облегчение поколебало ее самообладание. Присутствие Брика, казалось, обострило ее восприятие, но острее стала и глубоко упрятанная боль. Она задержала дыхание, борясь с болью.