Уступить искушению - Карин Монк

Подойдя к двери, Арман выглянул наружу. По палубе шел тот самый молодой матрос, который принес ему одеяло.

— Эй, принеси сюда таз, ведро с водой и немного сухого печенья.

— Да, сэр, — ответил матрос, — сию минуту.

Все было доставлено в каюту без малейшего промедления. Арман снял куртку и закатал рукава рубашки, затем смочил полотенце холодной водой и осторожно протер лицо девушки.

Жаклин медленно открыла глаза и посмотрела на него затуманенным взглядом.

— Разве я еще не умерла? — спросила она.

— Нет. — Он покачал головой. — Пока вы под моей защитой, я не дам вам умереть — это плохо отразилось бы на моих делах. Прополощите рот, и вы почувствуете себя намного лучше.

Жаклин послушно выполнила его приказание. Ей было невыносимо стыдно от того, что он видит ее такой. Она откинулась на подушку. Качка не уменьшалась, и от этого ей становилось еще хуже.

— Гражданин Жюльен, — тихо прошептала она.

— Меня зовут Арман. Арман Сент-Джеймс.

Ну конечно, он же говорил, что назовет свое имя, как только они будут в безопасности. Теперь их корабль идет в Англию, но для нее это не имеет значения, потому что она все равно умрет. Как жаль, что она так и не повидается с сестрами. Если бы только корабль перестал качаться, тогда она могла хотя бы умереть спокойно.

— Месье Сент-Джеймс, что, если я попрошу вас заставить корабль плыть более ровно?

Похоже, она в первый раз оказалась на корабле и не представляла, какие неприятности может иногда доставлять морское путешествие.

— Мадемуазель, будь это в моей власти, я выполнил бы вашу просьбу немедленно, — Арман улыбнулся, — но не в моих силах обуздать морскую стихию.

— Я чувствую, как эта качка меня убивает!

Он положил мокрое полотенце ей на лоб и погладил ее по бледной щеке.

— Нет, Жаклин, нет. Вас просто укачало. Это приступ морской болезни, и он скоро кончится.

Она раскрыла глаза и удивленно взглянула на него:

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. Когда у вас пройдет приступ тошноты, я дам вам выпить воды и съесть немного этого печенья. Оно безвкусное и очень твердое, но, поверьте, вам станет гораздо легче, обещаю!

Жаклин вздохнула и закрыла глаза. Его слова были такими обнадеживающими, а руки такими нежными, что она тут же поверила в свое скорое выздоровление.

Арман посидел возле нее еще несколько минут. Когда ему показалось, что Жаклин заснула, он поднялся, чтобы приказать принести еще угля, так как в каюте стало прохладно; но неожиданно она схватила его за руку.

— Пожалуйста, не уходите. — Голос ее звучал чуть слышно.

— Я скоро вернусь…

— Нет, не оставляйте меня одну. — Жаклин попыталась сильнее сжать его руку.

Арман понял, что не сможет отказать ей — не потому, что мог помочь; просто с ним она чувствовала себя в безопасности.

— Хорошо, я останусь. — Он погладил ее холодные пальцы.

Жаклин с облегчением вздохнула и закрыла глаза, а Арман сел на стул рядом с кроватью и приготовился просидеть так всю ночь.

Глава 6

Они прибыли в Дувр ровно в полдень. К этому времени Жаклин чувствовала себя намного лучше. С помощью Армана, или, как она предпочитала называть его, месье Сент-Джеймса, ей удалось немного поесть и выпить чаю. Убедившись, что тошнота прошла, Арман велел ей провести остаток плавания в каюте. Впервые она с радостью подчинилась его требованиям. Однако, как только они подошли к пристани, Жаклин почувствовала, что в ней начинает нарастать возбуждение. Она с беспокойством поглядывала на свою крестьянскую одежду, сваленную на полу в бесформенную кучу.

В это время в каюту вошел Арман — в руках он держал ворох шелка и кружев. Когда он разложил вещи на кровати, оказалось, что это красивое шелковое платье сиреневого цвета, нижняя рубашка из тонкого полотна и великолепная шляпка в тон платью, украшенная перьями и искусственными цветами.

Жаклин надела платье и с огорчением отметила, что оно гораздо лучше смотрелось бы на ней, не будь она так худа. Чтобы как-то выйти из положения, она перевязала платье на талии газовым шарфом, который дополнил ее туалет.

Взглянув на себя в зеркало, Жаклин сочла, что выглядит вполне сносно, и быстро вышла на палубу. Находившиеся поблизости моряки как по команде повернули головы в ее сторону и замерли в изумлении.

— Мадемуазель, — обратился к ней Сидни, — позвольте мне проводить вас к капитану.

Он отвел ее на капитанский мостик, где находился Арман. Повернувшись к ней, капитан принялся критически рассматривать новую внешность пассажирки, словно решая, нравится она ему или нет.

— Вам лучше? — спросил он довольно равнодушно.

— Гораздо лучше, спасибо, — ответила Жаклин и внимательно посмотрела на него, Он стоял перед ней такой огромный в своем черном плаще; его волосы были собраны в хвост и перевязаны бархатной лентой, но несколько непослушных прядей упали на лоб и теперь развевались на ветру. Все в нем говорило о силе и уверенности в сочетании с элегантностью.

— Я рад. — Отвернувшись от нее, Арман полностью переключил свое внимание на управление кораблем.

Сидни отвел Жаклин назад на палубу. Через несколько минут с корабля был перекинут трап, по которому ей предстояло спуститься на землю Англии.

— Пойдемте, мадемуазель, — раздался позади нее негромкий голос. Арман подошел и протянул ей руку. — На берегу ждет экипаж, который отвезет вас домой.

Жаклин печально покачала головой:

— Это не мой дом, месье Сент-Джеймс, и он никогда таковым не станет; скорее, это место ссылки. Я оставила мою страну, погибающую от жестокости и несправедливости, чтобы найти тишину и спокойствие в чужой земле, и поэтому чувствую себя предательницей.

— Если вам будет от этого легче, — сказал Арман после недолгого размышления, — я кое-что объясню. Во-первых, вы не можете считать себя предательницей, так как я увез вас силой, а во-вторых, я не понимаю, чем ваша смерть во Франции была бы лучше жизни в Англии? Напротив, уже одно то, что вы живы, наносит сильный удар по Республике.

Жаклин в отчаянии сжала кулаки.

— Здесь я бесполезна, так как не могу остановить все это кровопролитие. Борьба с тиранией придавала моей жизни хоть какой-то смысл, понимаете вы это?

Его глаза подозрительно прищурились.

— Если вы хоть на секунду допускаете, что я разрешу вам заниматься здесь контрреволюционной деятельностью, то это ваше глубочайшее заблуждение.

Она смело взглянула на него:

— Простите, месье Сент-Джеймс, но я больше не должна ничего спрашивать у вас. Вы доставили меня к сэру Эдварду, так что теперь я вам не подчиняюсь.

Это было правдой: теперь для него она лишь очередная спасенная аристократка, от которой он может требовать только сохранения его инкогнито; а если ей захочется присоединиться к контрреволюционерам, пусть другие решают, что с ней делать.