Идолы театра. Долгое прощание - Евгения Витальевна Бильченко

это «хорошие другие». Естественно образованные цивилизационные очаги топосов – исторически «плохие другие». «Конец истории» пытался их отменить, но закончился сам.

2.5. Казус Бжезинского: правдивая ложь против лживой правды

Пережив негативный опыт фрагментации, мы стремимся возвратиться к цивилизационному бинарному разделению мира на Восток и Запад, как бы жестко и однозначно это не звучало. Ведь если пресловутая мультикультурная множественность – репрессивна, возвращение через дуализм к тождественности – неминуемо. Глобализм является проектом преимущественно западных стран. Россия сегодня вступила в открытое противостояние с глобальным миром. Концепция Збигнава Бжезинского об отделении от России автономных зон, которые были бы воротами нации в большой внешний мир по сути стало угрожать её цивилизационным расколом. Отыскиваются зоны пограничного положения (Украина, Белоруссия, Казахстан, Молдавия) с удобными экспортно-импортными потоками и транспортной развязкой, которые постепенно и довольно успешно выводятся западным свободным из-под российского влияния. Они служат инструментом ослабления тех государств, которые западный мир считает нужным оглашать «неправильными», «тоталитарными», «отсталыми», «имперскими» и так далее. В первую очередь, речь идет о России. Россия имеет вполне разумное федеральное законодательство, которое обеспечивает права и возможности отдельных регионов как стратегически важных объектов в довольно открытой системе взаимодействия с миром, но при этом без вреда для своей внутренней региональной структуры, подчиненной общенациональным интересам. Но Западу нужно больше и больше.

Естественно, что Россия, вступая в информационную войну, пытается противостоять агрессии Запада, но мы оказываемся не то, что беспомощными в этой войне, но неспособными удержаться против скользкого коварства пропаганды, которая нарочито демонстрирует свою якобы аполитичность, хотя на самом деле является тотально политической. В этом и состоит ползучесть зла. Интуитивно улавливая это коварство, мы противостоим ему прямым директивным нарративом, как богатырь, который вынимает из ножен меч против роя облепивших его ос. Меч не способен поразить мелких сущностей, он просто рубит воздух. Так и здесь. Мы назвали это «казусом Бжезинского» и сейчас объясним почему.

Работа Збигнава Бжезинского «Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)» написана, на первый взгляд, весьма утонченным, изящным и «человеколюбивым» слогом, без видимых призывов к фашистскому уничтожению русских. Здесь вы нигде не найдете откровенно антироссийских лозунгов по букве, но имплицитно, в своих коннотациях и подтекстах, вся работа – насквозь русофобская. Радикальная антироссийская идея продвигается при помощи кажущегося аполитичным «гуманизма». Так, с самого начала в тексте идет речь исключительно о «внутреннем оздоровлении России», необходимом для её «демократизации» и «европеизации». То есть, apriori констатируется тот факт, что Россия «больна» неким имперским комплексом. По факту, речь идет о разрушении России при помощи близлежащих локальностей российского влияния, в первую очередь, Украины, о которой автор заявляет следующее, процитируем в оригинале:

«Most troubling of all was the loss of Ukraine. The appearance of an independent Ukrainian state not only challenged all Russians to rethink the nature of their own political and ethnic identity, but it represented a vital geopolitical setback for the Russian state. The repudiation of more than three hundred years of Russian imperial history meant the loss of a potentially rich industrial and agricultural economy and of 52 million people ethnically and religiously sufficiently close to the Russians to make Russia into a truly large and confident imperial state. Ukraine’s independence also deprived Russia of its dominant position on the Black Sea, where Odessa had served as Russia’s vital gateway to trade with the Mediterranean and the world beyond»[62].

В русском переводе это звучит так:

«Самым беспокоящим [для России – авт.] моментом явилась потеря Украины. Появление независимого государства Украины не только вынудило всех россиян переосмыслить характер их собственной политической и этнической принадлежности, но и обозначило большую геополитическую неудачу Российского государства. Отречение от более чем 300-летней российской имперской истории означало потерю потенциально богатой индустриальной и сельскохозяйственной экономики и 52 млн. человек, этнически и религиозно наиболее тесно связанных с русскими, которые способны были превратить Россию в действительно крупную и уверенную в себе имперскую державу. Независимость Украины также лишила Россию ее доминирующего положения на Черном море, где Одесса служила жизненно важным портом для торговли со странами Средиземноморья и всего мира в целом»[63].

Изначально в книге заявляется о том, что появление в геополитическом пространстве такого государства, как Украина, – это экзистенциально важный удар по самой сущности России. А, поскольку целью США является вестернизация России, то, соответственно, вывод сделать – очень легко: Украина – это эффективный инструмент подчинения России, фронтир Запада на Востоке, маргинальная территория, которму можно трактовать как западный край русского мира, а можно – как восточный край англосаксонского мира. Всё зависит от прагматической политики Запада по отношению к Украине как к подконтрольному региону. Далее Бжезински на более, чем пятидесяти страницах глав «Черная дыра» («Геостратегическая фантасмагория») и «Евразийские Балканы» («Котел этнических противоречий», «Многостороннее соперничество»), продвигает мысль о том, что разрушение России, «вежливо» названное им «демократизацией», то есть, превращение России в придаток западного мира либерал-демократии, необходимо начинать с таких территорий, как Украина, именно в силу того, что украинцы – «этнически» и «религиозно» близки россиянам. Нигде по тексту книги вы не найдете крикливых радикальных тезисов по призывам к братской войне или напрямую артикулированных мыслей о разрушении единого братского народа путем раскола православной цивилизации: такие неосторожности американский пропагандист польского происхождения не позволяет себе даже в поздних интервью, где он предстает гораздо более циничной и откровенной фигурой:

«Russia is viable as a nation-state. I don’t think, however, that it has much of a future as an empire. I don’t think the Russians can reestablish their empire. If they’re stupid enough to try, they’ll get themselves into conflicts that will make Chechnya and Afghanistan look like a picnic»[64].

В нашем, почти буквальном, переводе это звучит так:

«Россия жизнеспособна только как национальное государство. Однако я не думаю, что у нее есть большое будущее как у империи. Я не думаю, что русские смогут восстановить свою империю. Если они будут настолько глупы, чтобы попытаться, они втянут себя в конфликты, по сравнению с которыми Чечня и Афганистан покажутся им пикником».

Угроза Бжезинского по отношению к России через Украину является очевидной. Но поиск ключевых слов в тексте разрушает сам текст. Мы пренебрегаем этим правилом. Выявление выраженной Бжезинским антироссийской угрозы, осуществляемое по ключевым словам в его монографии, не даёт нам никаких результатов. Наоборот, оно только укрепляет либеральную позицию. В