Я тебе больно (СИ) - Чарли Маар

class="p1">В кабинке темно. Лишь светящийся фонтан на стене позволяет что-то разглядеть.

— Так, на что ты готова, чтобы получить от жизни всё? — Багримов берет со стола бокал шампанского и протягивает мне.

Я беру фужер. От запаха алкоголя меня почему-то тошнит, но я всё равно отпиваю. Правда, становится ещё хуже.

— На что я готова? Наверное, тоже на всё.

— Правда? — он опирается бёдрами о стол, затем кладёт руки мне на талию и притягивает к себе, пока мы не оказываемся нос к носу. — Убеди меня.

Его губы в миллиметре от моих. Меньше секунды, чтобы их коснуться.

Но я почему-то медлю.

За спиной раздаётся шорох. Мне становится трудно дышать, будто к нам в кабинку проникает что-то тяжёлое, большое и страшное.

— Надеюсь, завтра ты не станешь писать заявление на увольнение, Насть? — голос ударяет в спину, а по позвоночнику с нажимом проходят пальцы.

___

Сцена большая, хотела полностью дописать, но не успела)

Глава 29

Асти

Я фокусирую свой взгляд на мужчине перед собой, чувствуя, как к горлу начинает подступать тошнота. Пальцы на спине всё ещё сильно давят, дыхание касается плеч. Мне становится трудно дышать и контролировать спазмы в животе, которые усиливаются с каждым новым мгновением.

— Молчишь, Настя? — хриплый голос раскатывается волнами по макушке.

Алкоголь всё ещё сильно туманит разум, но до меня начинает доходить, что именно произошло.

Я перепутала их.

Я думала, что в вип иду с Марселем Рустамовичем. А получается, что там, на танцплощадке меня трогал его брат.

Поэтому моё тело реагировала не как обычно. Потому что это был другой человек…

Вода в фонтане на стене начинает течь словно в замедленном темпе, пока полностью не останавливается. Время застывает вокруг, а спазмы в желудке становятся нестерпемыми. Я зажимаю рот ладонью и медленно поворачиваюсь. Взгляд находит синие глаза Багримова. Эта резкая синива только усиливает тошноту.

Он, кажется, что-то говорит. Его губы шевелятся, но я ничего не слышу. Он протягивает руку и пытается зачем-то до меня дотронуться, но я резко отталкиваю мужчину и выбегаю прочь из кабины.

Зажимая рот, несусь куда-то… куда угодно… В туалет или на улицу, я не знаю. Лишь бы поскорее покинуть зал. Господи, меня сейчас стошнит…

— Асти?! — перед глазами мелькает образ Дины, но я отталкиваю и её, не переставая бежать, пока не оказываюсь снаружи здания под проливным дождём, где меня выворачивает наизнанку так, что живот и горло начинают болеть.

Как мне плохо. Мне так плохо…

И что я вообще наделала. Это не я. Я себя так не веду…

Плечи дрожат, пока меня продолжает выворачивать наизнанку. Дождь холодными струями лупит по плечам, но мне не холодно. Мне никак. Пусто.

То ли рыдания, то ли истеричный смех начинают рваться из груди.

Ужасный день… Ужасная ночь… Я хочу домой. Вот только дома как такового у меня и нет…

Когда спазмы прекращаются, я застываю как изваяние под дождём, глядя в никуда перед собой. Ледяная вода с небес, наконец, начинает морозить кожу. Тело начинает трясти, будто кровь в венах замерзает, превращаясь в лёд.

Я повела себя ужасно.

Мне действительно стоит уволиться. Я просто не смогу работать на него после сегодняшнего дня.

Нужно вернуться в клуб, забрать сумку и вызвать такси. Прийти в себя, выспаться, а потом написать заявление…

Зажмурив веки, я поднимаю голову вверх, позволяя дождю лупить по моему лицу, смывая с него слезы. Неожиданно холодные удары прекращаются. Будто кто-то развёл надо мной покрывало или выключил дождь.

Медленно открываю глаза и понимаю, что надо мной чья-то куртка. Делаю глубокий вдох, чувствую знакомый запах рядом и по телу пробегает дрожь. Та самая, которую я всегда чувствую, когда он рядом. Та самая, которой не было на танцполе, когда меня трогал его брат.

О, боже, меня сейчас снова стошнит.

— В машину садись. Я тебя отвезу домой, — сквозь шум дождя над ухом раздаётся низкий голос.

Я осторожно, на неровных ногах, и всё ещё чувствуя, как от алкоголя крутит сознание, поворачиваюсь к Багримову.

Он стоит в сантиметрах от меня и держит свою куртку над моей головой. При этом на него самого песпощадно льётся дождь, а синие глаза в свете фонарей возле клуба мерцают ледяным пламенем.

— Не надо, — суетливо качаю головой и отступаю на шаг назад, точнее, пытаюсь, так как из-за моего состояния, меня просто резко ведёт в сторону.

Багримов действует молниеносно, обхватив меня рукой за талию и прижав к себе. Куртка падает в грязь, но он не обращает внимания, а просто тянет меня под крышу крыльца, чтобы дождь своими холодными лапами не мог до меня дотянуться.

— Я не спрашиваю, Насть. Тебе нужно домой. И на такси в таком состоянии ты не поедешь.

Он отдаёт кому-то сигнал рукой. Кажется, охраннику.

— Машину ближе подгони.

— Марсель Рустамович, — пытаюсь поднять взгляд, но по голове буквально бьёт кувалдами от любого движения, и слёзы не переставая текут из глаз. — Я не хотела… Всё не так, как вы подумали…

— Поговорим об этом не сейчас, — чеканит он, сжав челюсть до хруста, затем начинает тянуть меня куда-то, пока мы не оказываемся перед его машиной, куда он буквально меня запихивает, открыв пассажирскую дверь.

— В клубе вещи… — хочу сказать, но тут вижу, как охранник передаёт Багримову мою сумку.

Марсель Рустамович обходит машину спереди, я вижу его крупную фигуру в свете фар, которая под стеной ливня кажется подсвеченной.

Усевшись в салон, он бросает мою сумку назад, после чего трогает с места.

Глава 30

Марс

Руль сжимаю до хруста кожи, которой он обянут. Это машинально. Чтобы сдерживать собственную злость.

На самого, блять, себя.

Давлю по газам в пол, разгоняя машину до максимума, и невольно кошусь не Неверову, которая успела уснуть, пока мы едем, подложив руки под щёку.

Как ребёнок.

Да она и есть ребёнок.

В голове вспышками мелькают воспоминания. Как увидел её с Эмилем на танцплощадке, как пошёл следом за ними, и затем, как посмотрел в её глаза, настолько пьяные и неадекватные, что если бы мы с Эмом перешли границу, это можно было бы приписать к насилию, так как она вряд ли соображала, что происходит.

Пиздец, дожили оба.

На светофоре резко торможу, откидываю голову на сидение и прикрываю глаза.

Отпустить её я не мог. Этот олененок вела себя так, будто впервые в жизни напилась, что, впрочем, подтвердила одна из девушек, с кем она в клуб пришла.