Амальгама миров - Владимир Клименко

Мы уныло нестройной группой поплелись по степи, пытаясь придерживаться определенного направления, чтобы не кружить на одном месте.

Сколько я ни вглядывался в пустой горизонт, нигде не мог обнаружить паровоза. Но скоро глазастая Люська торжествующее объявила, что вдали видит какое-то здание. Может быть, даже поселок.

Действительно, через какое-то время и Овид, и я убедились, что небольшой с такого расстояния домик возник как по мановению волшебной палочки, правильным кубиком впечатавшись в перспективу.

На жилой дом это строение походило мало. Скорее всего, оно напоминало довольно реалистичную декорацию для фантастического фильма о далеком будущем, когда на Земле в результате тотальной войны уцелел единственный дом, да и то от него остались одни стены.

Наученный горьким опытом, на сей раз я решительно воспротивился тому, чтобы безоглядно входить в здание. Мне везде чудились ловушки. На коротком военном совете Овид поддержал меня, и Людмила не стала с нами спорить. Она просто села прямо на землю и сказала, что будет умирать от голода у нас на глазах, а пойдем мы к дому или нет, ей наплевать.

Соблюдая осторожность, мы приблизились к строению настолько, что хорошо стала видна огромная вывеска над входом. На вывеске четко читалось одно слово - "Универмаг".

- Ну вот, теперь еще и универмаг, - констатировал я, глядя на этот феномен, как на мираж. - Сейчас войдем, отоваримся.

- Прибарахлимся, - подхалимски поддакнул Хома.

- Еды там, наверное, навалом, - подтвердил Овид.

Наши ехидные реплики прервал восторженный вопль Людмилы.

- Мальчики, я ведь тоже задремала, пока сидела на дереве. Знаете, что мне приснилось! Знаете! Магазин!

- Естественно, что тебе еще может присниться, - я не смог удержаться от ироничного замечания. - Не зеркало же!

- Зеркало тоже снилось, - немедленно надула губы Люська. - Я перед ним платье примеряла.

Мгновенно мы переглянулись с Овидом.

- А вдруг...

- А вдруг...

И все-таки входить в этот сказочный универмаг было жутко.

После недолгих споров мы решили отрядить на разведку Хому.

- Он деревянный, - сказала Людмила. - Не убьют же его в этом магазине.

Хома воспринял эти слова как предательство.

- Не убьют, - горестно повторил он и повернулся к Людмиле так, чтобы щербины от попавших в него стрел стали ей хорошо видны. - Не убьют, конечно. Подумаешь, изуродуют до неузнаваемости. Ладно, пойду и пропаду там ни за грош ни за полушку. Сами потом жалеть будете.

Я подавил желание рассмеяться, видя, как понуро табурет потащился к гостеприимно распахнутым дверям.

- Ты там все-таки поосторожнее, - напутствовал Хому Овид, пока тот, словно обреченный на плаху, поднимался по ступеням.

Томительное ожидание к счастью оказалось недолгим. В универмаге Хома пропадал минут пять, не больше, а выбравшись наружу, язвительно доложил, что доблестные господа, то есть мы, можем спокойно входить внутрь, не боясь ничего. Магазин пуст.

- То есть как пуст! - разочарованно взвизгнула Людмила и первой устремилась к дверям. - Мне снился не пустой универмаг, а наоборот. В нем было столько вещей!

- Чего-чего, а вещей-то там хватает, - посторонившись, отозвался Хома.

Вещей в магазине и правда имелось неисчислимое множество. Видимо, именно так представляется женщинам полный изобилия рай.

Парфюмерия и ювелирные изделия, пальто и курточки, меха и обувь, белье и шляпки - все это было развешано и разложено, а иногда просто свалено беспорядочными кучами прямо посреди проходов. Неискушенному мужскому взгляду трудно было разобраться во всем этом великолепии, и мы с Овидом в растерянности остановились перед ближайшим прилавком, но Люська чувствовала себя в этом бедламе, как рыба в воде.

Не теряя времени даром, она начала ворошить завалы из барахла, то и дело счастливо вскрикивая, хватая вещь за вещью, чтобы тут же бросить прямо на пол только что обретенное сокровище ради следующего.

- Ну все, - понимающе поделился я с Овидом, глядя на временное Люськино умопомрачение, - это надолго. Пока весь универмаг не перевернет, нам отсюда не выбраться.

- Она же есть хотела, - недоуменно произнес Овид. - Только что.

Оставив Людмилу самой разбираться с нежданно привалившим ей счастьем, мы отправились в обход с единственной целью - найти упомянутое раньше зеркало. Примерочная обнаружилась сразу же, и в ней было не одно, а целых три зеркала, но, увы, совершенно обыкновенных - в этом мы убедились очень быстро, а поиски еды также не увенчались успехом.

- Что за странная логика, - ворчал Овид, пиная пластмассовую пудреницу, подвернувшуюся ему под ногу. - Ведь голодная была, разве не могло ей что-нибудь съестное присниться.

- Это, брат, женщины, - философствовал я. - Разве их поймешь. Мне бы только сегодня заснуть нормально, на завтрак сколько хочешь еды будет.

Мы снова вернулись в зал, где Людмила металась от одного прилавка к другому. Пока мы отсутствовали, она успела облачиться в очень открытое и, надо честно признаться, потрясающе идущее ей зеленое вечернее платье, мочки ушей оттягивали бриллиантовые серьги с камнями каратов по десять каждый, а шея плотно, как бинтом, в несколько рядов была обкручена жемчужной ниткой.

- Ну как! - торжествующе воскликнула она, едва завидев нас. Впечатляет!

- Еще как, - хмуро заметил Овид. - Сейчас пойдем к Паровозному, он от восторга в обморок упадет.

- Темнота, - Людмила была настолько счастлива, что даже не обиделась. - В театре все просто от зависти лопнут, когда меня увидят.

- Боюсь, не увидят, - трезво возразил Овид. - Точно не увидят, если не найдем осколков. А дальше ты тоже в этом платье путешествовать будешь?

Расставание с только что обретенными сокровищами было тягостным. Я не выдержал и отошел в сторону, чтобы не видеть полных слез Люськиных глаз. В конце концов она переоделась в более подходящие для ситуации джинсы и кроссовки, но все-таки прихватила с собой изрядное количество новеньких тряпок. Отговорить оставить все это на месте нам не удалось.

- Сама будешь тащить, - предупреждал я, с сомнением глядя на туго набитую сумку. - Неужели не тяжело?

- Ничего, - сладострастно пыхтела Люська, с трудом застегивая готовую лопнуть молнию. - Как-нибудь справлюсь.

Лавируя между прилавками, мы выбрались к выходу. Первым на улицу выскочил Хома и тут же попятился. Натолкнувшись на него, я зашипел от боли и хотел уже грозно выговорить табурету за неосторожность, но сзади меня крепко за плечо схватил Овид.

Прямо около ступенек стоял самый настоящий слон с сидящим на нем сухоньким старцем в белой чалме, а около слона, словно гвардейцы, застыли ужасающего вида монстры, больше всего напоминающие вставших на задние лапы бегемотов.