В оковах мрака - Кресли Коул

Он отметил Конрада когтями. И, если сплетни о сонных демонах правдивы, то всякий раз, когда Конрад и демон заснут одновременно, Тарут сможет определить местоположение вампира.

Конрад полагал, что слухи о метке были обычными байками, которые демоны распространяли намеренно. Однако рана не заживала.

И это была лишь часть проклятья. Легенда гласила, что Конрад не сможет излечиться, пока либо он, либо демон не будут убиты — или пока самая заветная мечта и самый страшный кошмар Конрада не станут явью.

— Ты потеряешь всё, о чём мечтал, — сказал ему Тарут при их последней стычке.

Конрад подавил озноб. Проклятье, возможно, начинало сбываться. Его мечта… её злой рок.

— Ты выглядишь в тысячу раз лучше после душа, — отметил Себастьян. — И существенно более собран.

Конрад пожал плечами. Это не имело значения. Ведь помимо Тарута за его головой охотилось по меньшей мере полдюжины профессиональных убийц, готовых заполучить его любыми средствами, живым или мёртвым.

Капслига, орден, к которому он когда-то принадлежал, требовала его смерти, потому что само существование вампира, носящего знак ордена на спине, было кощунством. Конрад стал их главной целью, и они объявили охоту на него, спустив с цепи Тарута и других убийц.

Следующими на очереди шли бесчисленные потомки жертв Конрада, жаждущие отомстить мечом за кровь своих предков.

И, наконец, это было лишь вопросом времени, когда его разыщут Ридстром Вуд, сверженный король свирепых яростных демонов, и его наследник Кейдеон, потому что Конрад раздобыл некую информацию, за которую эти двое готовы были убить.

И, хотя ещё по меньшей мере дюжина самых разных демонархий объявила падшего вампира своим врагом номер один, никого из них Конрад не опасался, кроме этих братьев Вуд, как прозвали эту пару.

Любой из тех, кто охотился на вампира, был способен не колеблясь уничтожить всё на пути достижения своей цели. Всех, кто был рядом с ним, могли прикончить в любую минуту, да так, что Конрад и братья и пальцем не успели бы пошевелить ради своей защиты.

— Не надумал попить? — спросил Николай.

— Единственное, что я пью помимо живой крови из вены — это виски, — солгал вампир.

Конраду доводилось пить кровь из пакетов, но сейчас он упорно отказывался. Его жажда усиливалась, однако он не нуждался в столь частом приеме пищи, как многие другие вампиры, и да будет он проклят, если подчинится братьям и в этом.

Мёрдок обозвал его упрямцем, и Конрад этого не отрицал. После того, как они его пленили, заковали в цепи и напичкали лекарствами, вампир не собирался потакать их тщетным планам, особенно теперь, когда он решил убраться отсюда как можно скорее.

Конрад обратил внимание, что ключ от его цепей был у каждого из братьев. Когда призрак вернётся, он заставит её украсть один из них. А потом он сбежит.

Нет ничего проще.

Глава 11

Два проклятых дня! Эта женщина уже два дня не появлялась в его комнате. И всё это время Конрад разрывался между жгучим желанием вырваться на свободу и потребностью выяснить, кем же Наоми для него является.

По ночам приходили братья и продолжали попытки достучаться до Конрада. Однако ему было не до них. Потому что, хотя Конраду и стало существенно лучше, та часть его души, которая должна была тянуться к семье, уже давно была мертва.

К тому же, всеми его мыслями завладела Наоми, и он не мог думать ни о чём другом.

Конрад скрежетал зубами и изо всех сил пытался сохранять спокойствие. Он не мог отправиться на поиски девушки и чувствовал себя в ловушке. Если у него случится очередной приступ ярости, братья, чего доброго, заставят его покинуть Эланкур и заточат где-нибудь в другом месте.

А у Конрада ещё остались тут дела, и покидать поместье было рано. По крайней мере, он не мог этого сделать прежде, чем выяснит наверняка, влияет ли эта девушка каким-то образом на его разум. Конрад по-прежнему страдал приступами неконтролируемой жестокости, однако, мало-помалу его агрессия и ярость становились более управляемыми. Он всё же не сорвался тогда в душе, и этот факт говорил сам за себя.

Может быть, дело вовсе не в Наоми — может, что-то такое таилось в самом этом доме. В конце концов, теперь он трезво мыслил, несмотря на то, что девушки рядом не было.

Нет, это не имело значения. Конрад по-прежнему ощущал её незримое присутствие. Вчера весь день напролёт моросил дождь, и вампир мог поклясться, что чувствовал, как она… грустила. А поздней ночью он то и дело слышал, как Наоми бродила по коридорам дома. До Конрада отчетливо доносился шелест её призрачного платья и вырывавшиеся время от времени тихие вздохи девушки. Он жадно вдыхал воздух каждый раз, когда Наоми проходила мимо его комнаты, и постепенно научился различать даже самый слабый след присущего ей аромата роз.

Конрад звал её, но безуспешно. В ответ на его зов лишь каждый раз врывался в спальню Николай и обеспокоенно допытывался:

— С кем ты разговариваешь?

Конраду уже начинало казаться, что его психическое расстройство просто обрело новую форму.

«Мне нужно её найти. Хочу, чтобы она была здесь».

Вампира снедало любопытство и мучили множество вопросов. Наоми носила украшения — серьги, бархатку, массивный перстень на указательном пальце — но обручального кольца он не заметил. Если все эти драгоценности принадлежали ей, значит, Наоми была богатой, но, очевидно, не замужем. Однако Конрад сомневался, что девушка происходила из состоятельной семьи. Что-то в её манере держаться выдавало в Наоми человека, которому в прошлом было нечего терять.

«Мог ли заработок танцовщицы быть достаточным, чтобы позволить себе этот дом?»

«Чёрт возьми, при её чувственной привлекательности и абсолютном отсутствии комплексов, она запросто могла бы быть куртизанкой и заработать на этом состояние».

Впрочем, кем бы ни была Наоми при жизни, теперь она мертва. Как он мог так страстно возжелать привидение? Неужели он настолько ненормален? На протяжении минувших дней воображение Конрада то и дело рисовало ему обнажённое тело девушки. Вампир не испытывал физического возбуждения, однако безумно этого хотел.

Он действительно был ненормальным. Не просто сумасшедшим, а ненормальным.

Будь у Конрада хоть немного благоразумия, ему следовало подавить эту всё усугублявшуюся одержимость призрачной женщиной и сосредоточиться на собственных проблемах и плане побега.

На него была объявлена охота. И не дело отвлекаться на воспоминания о том, как призрачная девушка выгибалась навстречу его рукам, жаждущим прикосновения к бледной груди.