Дочь Льва - Лоретта Чейз

— Зачем вы его привезли, эфенди?

Вариан не отрываясь смотрел на карты. Он ей этого еще не говорил. Избегал, чтобы она не уничтожила его насмешками. Он явственно слышал, как она презрительно скажет своим низким голосом: «За шахматной фигурой? За игрушкой?»

— Мы приехали, чтобы достать шахматную фигуру, — сказал он. Мгновенно лицо обдало жаром. Он, лорд Иденмонт, покраснел. Что ж, так и должно быть. Когда он заставил себя посмотреть ей в глаза, то увидел, что они широко раскрыты. Потом уже увидел улыбку.

— Извините, — сказала она. — Мне очень жаль, Вариан ShenjtGergf, что ваша матушка роняла вас на головку так много раз.

— Это не было полностью мое предприятие, — сказал он. — Твой кузен чертовски ловко умеет обосновать самые сомнительные дела.

— Ему двенадцать лет. — Она перемешала карты.

— Нет. Ему все пятьдесят, день в день. Она раскинула карты.

— Ты собираешься предсказать мне судьбу?

— Нет. Я собираюсь обыграть вас в «двадцать одно», милорд, пока вы мне все расскажете об этой шахматной фигуре.

Хотя Эсме обыграла его светлость только один раз, они довольно мирно провели вечер, и когда он наконец позвал Петро, было уже очень поздно. Несмотря на угрозу вожжей, драгоман вошел нетвердыми шагами.

Однако его хозяин только отпустил несколько резких слов.

— Он не лучше, чем был я, когда страдал от качки, — проворчал Вариан себе под нос. — Сейчас спиртное для него — единственное утешение. Почему бы ему не напиться? Я бы тоже не прочь.

Эсме заметила, что он устроил себе постель так далеко от нее, как только позволяла палатка. «Вот и хорошо», — подумала она. Если его светлость почувствует мужскую потребность, он пожелает облегчить ее с кем угодно, кто окажется под рукой, даже с ней. Этим мужчины отличаются от женщин, говорил Джейсон. Это такой демон, он сидит во многих мужчинах.

Этот мужчина сравнил ее с влекущим пламенем, а себя — с беспомощным мотыльком, но у него просто была потребность говорить.

— Когда мужчиной овладевает вожделение, — предупреждал Джейсон, — он что угодно скажет, что угодно сделает, а некоторые умеют соблазнить одними только словами. Иногда коварство может быть так же опасно, как сила. Если ты соответствующим образом вооружена и подготовлена, у тебя есть шанс ускользнуть от нападающего. Даже такая маленькая, как ты, может с успехом бороться, как я тебя учил. Но что ты будешь делать, моя воительница, если мужчина вздохнет и скажет, что ты разбила его сердце?

Такую возможность нелепо было даже рассматривать.

— Я рассмеюсь, — ответила она.

— Это может его разозлить.

— Тогда он на меня нападет, а я буду готова.

Наивная. Отвратительно наивная. Этот мужчина ее поцеловал, а она даже руку на него не подняла. В глубине его мужского существа горел жар, и то, что он сказал, он говорил от желания, а в ее женском существе разгорелся ответный огонь.

Хорошо, что он будет спать далеко от нее.

К тому же Эсме надо было обдумать то, о чем ей поведал барон. Дело черной королевы поставило ее в тупик. Если кузен дал Джейсону шахматную фигуру, почему отец об этом даже не упомянул? Джейсон показал ей короткую записку матери и более доброе письмо к Эсме от невестки. Почему же держал в секрете шахматную фигуру? В этом не было смысла. Персиваль мог ошибиться, а английский лорд совершил еще большую оплошность, отправившись с мальчиком в Албанию только потому, что тот так сказал.

Все же стал понятен мотив лорда Иденмонта. Он был без гроша, а на тысячу долларов мог бы прожить в Италии несколько месяцев.

— А потом? — спросила она.

— О, насчет «потом» я буду думать, когда оно станет «сейчас».

Эсме заглянула в его будущее, и ее охватила тревога за его «сейчас».

Может быть, следующий день прошел бы мирно, если бы лорд Иденмонт не отправился утром на речку. Когда он вернулся с мокрой головой, Эсме так рассвирепела, что впервые в жизни не смогла ничего сказать. Она просто посмотрела на него и отошла. До Пошнии они доехали в гробовом молчании.

В город они прибыли в полдень. Они собирались остаться там на вечер, чтобы его светлость мог получить горячую — или хотя бы теплую — ванну и успокоить свою утонченную душу, пока они будут пополнять запасы.

На этот раз их приветствовала только небольшая группа людей, что было странно. Равным образом Эсме заинтриговало возбуждение, царящее в деревне. Она быстро спешилась и схватила за шиворот мальчишку, который глазел на лорда Иденмонта так, как будто тот свалился с луны.

— Что случилось? — спросила она. — Где все?

Мальчик объяснил, что на Пошнию напали бандиты. Среди бела дня, как раз перед прибытием отряда английского лорда, бандиты увели домашний скот и увезли много зерна. Они украли даже буханки хлеба, которые хозяева положили остывать на террасах.

Эсме отпустила мальчишку и огляделась. Аджими и другие мужчины из эскорта возбужденно говорили с каким-то стариком. Его светлость смотрел на Петро, чье искусство переводчика, как видно, сильно хромало. Мускулы аристократического лица от злости напряглись и затвердели, и он повернул голову, отыскивая ее.

Когда он ее наконец нашел, то долго смотрел, Потом улыбнулся и беспомощно пожал плечами. Ее губы хотели ответить улыбкой. Гордость этого не позволила. Вскинув голову, Эсме пошла к нему и перевела приветственную речь хозяина и изысканный ответ лорда Иденмонта.

Все это время их албанские стражники занимались своими делами. Когда Хасан, старшина деревни, повел его светлость в дом, половина людей лорда Иденмонта гарцевали на конях.

Что ж, вряд ли можно было ожидать, что они станут сидеть, распивая кофе и покуривая трубки, когда воры вырвали хлеб изо рта их сограждан. Так объяснила Эсме лорду Иденмонту, когда сообщила ему новость — через полтора часа, убедившись, что мужчины благополучно уехали.

— Ты видела, что они уезжают, и ничего мне не сказала? — свистящим шепотом возмутился он. — Я знаю, что ты со мной не разговариваешь, но могла бы по крайней мере проинформировать.

— Не могла же я сказать это посреди приветствий Хасана, — ответила Эсме, глядя, как хозяйка ставит перед ними поднос. — К тому же вы все равно не смогли бы их удержать.

— Если они делают то, что считают своим долгом, я бы и не стал их удерживать. Я только желаю, чтобы мне сообщили… чтобы кто-то хоть сделал вид, что советуется со мной.

— Какого разумного решения они могут ожидать от человека, который влез в ледяную воду даже не один, а два раза за шесть часов?

— Я видел, как Петро вытащил вошь из головы. Что бы ты сделала?

— Я бы бросила в реку Петро.

Он засмеялся. Когда Хасан вопросительно посмотрел на нее, Эсме объяснила, что английский лорд смеется от удовольствия, видя так много добрых лиц и вкусной еды.