Рецепт идеальной мечты - Анна и Сергей Литвиновы

Надя растерянно стояла у дороги. И смотрела вслед черному "Ауди", неторопливо плывшему по Петроверигскому переулку.

Машина, чуть виляя по скользкой дороге, скрылась за поворотом. А Митрофанова азартно подумала: "Отлично! Первая зацепка у меня есть!"

* * *

"Дорогая Надя!

Пишет тебе твой старинный приятель Димочка Полуянов. Издалека. Из Америки. Не знаю, отправлю я тебе это письмо по электронной почте – или оно навеки поселится в памяти моего компьютера. Что ж, если не отправлю – оно когда-нибудь мне да пригодится. (А если отправлю – тоже, впрочем, пригодится.) Когда я, например, стану работать над статьей об Америке. Или над книгой.

Америка, знаешь ли, пахнет поп-корном. Жареной воздушной кукурузой несет везде: в аэропорту, в такси, в мотеле. А в Степлтоне еще повсюду пахнет морем.

Прошло двенадцать часов, как я на американской земле. Сейчас девять вечера по-ихнему. Или – утро по-нашему. Всю прошедшую ночь – то есть по-американски день – я не спал. Сейчас тяну из последних сил, пишу это письмо, а глаза сами закрываются. Зато завтра проснусь, как добропорядочный америкос, утречком.

Войду в здешний ритм.

К тому же, не уснув, за сегодняшний день я успел провернуть целую кучу дел.

Для начала я взял, прямо в аэропорту, машину напрокат. Больший и жирный, величиной с линкор, "Форд, Мондео".

Потом заехал в Местную контору мобильной связи и купил себе (за сущие гроши) сотовый телефон. (Наши мобильники в Штатах не работают, другой стандарт связи.) Так что можешь мне звонить в любое время. Мой номер – 555-15-80, код Америки – единица, а код Степлтона – извини, не знаю. Звякни в международную справочную, тебе скажут.

Потом я поехал в наидешевейший мотель на окраине!

Жуткая дыра. Впрочем, "дыра" по-американски – это что-то вроде нашей "Астории". Громадная кровать, душ, телик. И тараканов нет. За окнами отдаленно грохочут "траки", держа курс на Сан-Франциско.

Аккуратно развесил одежку в шкаф (оцени!). Принял душ. И вдоволь накурился. И напился, с помощью кипятильника, нормального кофе, а не здешней отвратительной бурды, что у них кофе зовется.

Затем, соображая, как бы мне добраться до миссис Полы Шеви, стал названивать разным людям.

Первым звякнул моему старинному приятелю по кличке Игрек. Мы с ним познакомились четыре года назад при обстоятельствах необычайных <См.: Литвиновы А, и С. "Отпуск на тот свет".>. Я уж и не помню: то ли он мне жизнь спас, то ли я – ему… Во всяком случае, на этого парня можно положиться. Но в карты я бы играть с ним не сел. Даже в ералаш.

Сейчас этот Игрек – в миру Игорь Старых – проживает в Степлтоне. Читает какой-то спецкурс в местном университете. Помимо всех прочих талантов и достоинств, Игрек-Игорь обладает феноменальной памятью.

Помнит все, что ни прочитает, а также мельчайшие детали разговоров, происшедших пятнадцать лет назад.

Игорь мне обрадовался. Мы забили стрелку на послезавтра. Он пригласил меня на ужин в какой-то местный ресторан – я так понял, из крутых. Черт, а я смокинг из Москвы не взял!.. Да у меня и в Москве его нет, смокинга-то.

На вопрос, знаком ли он с Полой Шеви, Игрек ответил, что да, они встречались. Раз в жизни. Он был приглашен к ней в дом на партию в покер.

– Выиграл? – спросил я.

– Ты что, из налогового управления? – ухмыльнулся он.

– Познакомь меня с ней! – попросил я.

– Я видел ее раз в жизни. Она забыла, как меня зовут, – стал говорить он. – It's absolutely impossible! <Это совершенно невозможно! (англ.)>.

– Ну, расскажи хоть, где она бывает? Что она делает?

– Ты что, – говорит, – Дима, шпион? – Нет, – говорю, – я в Полу влюбился. А мое начальство хочет, чтоб я сделал с ней интервью.

Игрек в итоге пообещал разузнать, где Пола бывает, чем занята, – и за ужином рассказать. И то хлеб.

Затем я позвонил одному американцу, Тому Харвуду.

Он журналист. Когда-то был другом (в смысле – бойфрендом, то есть любовником) моей давней подружки Таньки Садовниковой <См.: Литвиновы А, и С. "Все девушки любят бриллианты" и "Второй раз не воскреснешь".>. Он живет в страшной дыре, в Монтане. Впрочем, отсюда – полтора часа лету.

Том принял меня (по телефону) как родного. Это вообще отличительная черта американцев: всех принимать, как наиближайших друзей. Но при этом – ничем не помогать. Вот и мистер Томас Харвуд, когда я изложил ему просьбу – познакомить меня с Полой Шеви, – сначала задумался, долларов этак на пять междугородного звонка, потом сказал, что сперва позвонит сюда, в Степлтон, своим друзьям – репортерам из местной газетки, вроде "Степлтонской правды", потом – другим друзьям – рекламщикам, литагентам, адвокатам… Может, у кого-то из них есть выход на Полу. Потом он еще доллара на три распинался, какое ему доставит удовольствие помочь русскому коллеге, представителю великой нации, бла-бла-бла, бла-бла-бла… В общем, договорились связаться послезавтра. И опять – без малейших надежд на знакомство с проклятой богачкой.

Далее я позвонил еще двум американским "френдам".

Один телефон мне дал Сашка, а другой – Василий Степанович. И опять оба америкоса распинались, как они хотят мне помочь, да сделают все возможное, да жизнь свою ради моей просьбы положат… Однако… Один посоветовал выйти с ним вторично на связь через четыре дня, в пятницу, а другой – через неделю. В общем: "Просил захаживать, говорил, что старушка-мама будет рада, однако адреса почему-то не оставил".

И вот сижу я на обширной кровати в мотеле. Сижу и думаю: а что, собственно, будет, даже если меня с этой Полой познакомят? Как выцарапать у нее ваши несчастные рукописи? Или хотя бы убедиться, что они действительно у нее? Что, мне хватать ее за горло и кричать: "Отдавай народное добро, паршивка?" Или, может, прикажете мне тайно проникать в ее дом и обыскивать?

Или действовать через ее слуг – секретаря Пьера и негритянку Венеру? А что: пообещать негритоске приют в стране победившего социализма, без гнета и эксплуатации – она за мной и побежит, раскрыв варежку. Ах да, я забыл, уже нет страны победившего социализма…

Или, может, мне через Полиного русиста действовать? Того, что у нее в доме живет? Может, застыдить его? Перевербовать? А? Что ты на это скажешь?

Впрочем, пришла мне в голову одна идейка. И очень она меня последние пятнадцать минут занимает. Если завтра с утра на свежую голову она мне покажется столь же многообещающей – может, приступлю к исполнению.

Какая идейка? Т-шш. Это пока секрет.

Остаюсь твой "неспящий в Степлтоне" Дима Полуянов. 17 марта (боже, этот день никак не кончится!) 21 час 30 минут. А у вас уже восемнадцатое, и ты, Надька, наверное, уже проснулась и собираешься чапать на работу".

Надя проснулась рано. Валяться в постели отчего-то (вот странность-то!) не хотелось. Она быстро выхлебала чашку зеленого чая (отрава!) с парой вкуснющих конфет.