Игры Вышнего мира - Олег Авраменко

– Кстати, – сказал Нуйон, – судя по паролю, вас прислал Шин Кван. Верно?

«Это что, проверка? – мелькнуло в голове Ларссона. – Хотя вряд ли. Если бы он что-нибудь заподозрил, то просто потребовал бы доказать, что я черный маг…»

– Нет, – ответил Ларссон. – Я даже не знаю такого. Пароль мне сообщил Альваро Санчес.

– Ах да, еще и старина Санчес, – кивнул Нуйон. – Давненько не слышал о нем.

– Он умер полтора года назад, – сказал Ларссон, следуя своей легенде. – Я был его последним учеником. А перед смертью он рассказал о вас – на случай если мне понадобится воспользоваться туннелем.

– Что ж, ясно… Гм, а вы очень молодо выглядите. Давно приняли Причастие?

– Незадолго до смерти брата Санчеса. Сейчас мне девятнадцать.

– Понятно.

Нуйон подошел к книжным полка, произвел какие-то манипуляции, и одна из секций медленно отъехала в сторону, обнажив стену с небольшой дверью.

– Все совершенно невинно, – объяснил он. – Просто потайной ход, ведущий в подвал. Стандартный элемент ворианской архитектуры.

Нуйон открыл дверь и пропустил Ларссона на небольшую площадку перед узкой лестницей, ведущей вниз. Затем прошел сам и закрыл за собой дверь; с обратной стороны послышался шум – очевидно, книжные полки возвращались на место. Под потолком над площадкой слабо загорелся эльм-светильник.

– Ну пойдемте.

Они стали спускаться по лестнице. Древесина, из которой она была сделана, оказалась прочной и хорошо высушенной; ступени под их ногами совсем не скрипели.

– Каким туннелем вы хотите воспользоваться? – спросил Нуйон.

«Ого! – удивился Ларссон. – Так здесь не один инфернальный туннель, а самое меньшее два! И это – на густонаселенной Грани! Вот так наглость…»

– Я направляюсь в Лемосский архипелаг, – ответил он.

– Верно, собираетесь посетить последнюю обитель легендарного Женеса де Фарамона? – предположил Нуйон. – Так поступают многие новички нашего Братства. Только смотреть там уже нечего – почитатели Женеса давно все разобрали. Мне тоже кое-что досталось, но больше всех остальных отхватил Мак-Грегор. Слыхали о таком?

– Нет, – покачал головой Ларссон.

– Он погиб шесть лет назад. И как раз по вине одной из вещиц, взятых из обители Женеса. То был древний артефакт – львиная шкура, усиливающая магические способности. Для нас она бесполезна, но для слабеньких колдунов, не связанных с инфернальными силами, это мощное подспорье. Так вот, Мак-Грегор захватил одного мальчишку – то ли для жертвоприношения, то ли чтобы позабавиться с ним, хотя одно не исключает другого. Короче, привез его в свой замок, но углядеть за ним не углядел. Мальчишка каким-то образом освободился, завладел шкурой и с ее помощью прикончил как самого Мак-Грегора, так и всю его группу – кажется, их было семеро. Представляете?!

«Так вот оно что! – подумал Ларссон, вспомнив Марка фон Гаршвица в львиной шкуре. – Значит, это была не просто оригинальная одежда…»

Наконец они спустились в просторное подвальное помещение, где стояли ряды специальных полок с винными бутылками. Очевидно, доктор был большим любителем дорогих вин, а может, просто изображал из себя такового.

Никак не прокомментировав свою коллекцию, Нуйон провел Ларссона в отдельную комнату, стены, пол и потолок которой были выложены плотно подогнанными друг к другу мраморными плитками. Здесь находились шкафы и стеллажи с разнообразным алхимическим оборудованием, сосуды с заспиртованными тканями растительного и животного происхождения, а также пузырьки и упаковки со всяческими ингредиентами. Посреди комнаты стоял продолговатый стол, уставленный пробирками, колбами и ретортами. Словом, это была обычная алхимическая лаборатория, без которой не мог обойтись ни один высококвалифицированный лекарь-колдун.

– Итак, Лемос, – произнес Нуйон и, перехватив Ключ Освобождения, прошел в дальний угол лаборатории.

Он поставил посох в вертикальном положении, точно в центре одной из мраморных плиток, и начал произносить заклинание активизации. Ларссон ждал этого момента и грохнул по Нуйону оглушающими чарами. Доктор был сосредоточен на собственном колдовстве, поэтому не смог отразить удар, а главное – не успел осознать случившееся и послать сигнал тревоги в Нижний мир.

Ларссон подошел к распростертому на полу Нуйону и погрузил его в глубокий сон. Затем, сосредоточившись, начал процедуру экзорцизма – сложного магического обряда, который разрывал все связи с Преисподней и попутно лишал колдовских способностей. Экзорцизм действовал исключительно на черных магов и одержимых; обычные колдуны, пользующиеся только природной магией, были к нему совершенно невосприимчивы и своих способностей не теряли. Это был бы отличный способ выявления и нейтрализации слуг Нижнего мира, так сказать универсальный рецепт отделения агнцев от козлищ, если бы не одно «но»: экзорцизм срабатывал только в том случае, когда проводивший обряд колдун не испытывал ни малейших сомнений в правильности своих действий. То есть необходимо было точно знать, что перед тобой находится черный маг или одержимый, иначе все закончится большим пшиком. В частности, поэтому Ларссон и дожидался момента, когда Нуйон прибегнет к инфернальным силам. Хотя ситуация и так была очевидна, он рассудил, что лишнее подтверждение не повредит.

Уверенности Ларссону хватило с лихвой, и экзорцизм прошел гладко, без сучка и задоринки. Нуйон потерял связь с Преисподней, перестал быть колдуном и превратился в простого смертного. Теперь оставалось лишь надеяться, что в Нижнем мире этого не заметили. Нуйон не был одержимым, а стало быть, не имел кукловода, который контролировал его действия. С другой стороны, он не принадлежал к числу высокопоставленных слуг, которые поддерживали прямой контакт с Хозяевами. (Сам Ларссон, кстати, некогда входил в этот круг избранных, но не потому, что был таким уж матерым черным магом, а просто по причине своей успешной карьеры в Инквизиции.) Посему вероятность того, что случившееся с Нуйоном обнаружат очень нескоро, была довольно высока. Так, по крайней мере, утверждал Локи.

Ларссон оттащил Нуйона на середину комнаты, затем осторожно отодвинул в сторону шкаф с реактивами (уж тут точно не было входа в другой туннель), поставил на это место стул и сел. Теперь ему предстояло заняться делом технически более легким, чем экзорцизм, но крайне неприятным и даже грязным.

Он еще с минуту помедлил, набираясь решительности, наконец наложил на Нуйона обездвиживающее и лишаюшее речи заклятие, после чего медленно вывел его из сна.