Жемчужина Тамерлана - Ольга Баскова

– Допустим, я принесу тебе меч, – проговорил охранник, как бы размышляя, – но, кроме меня, здесь есть другие охранники, есть и воины, в конце концов. Тебя убьют – что станет со мной? Меня тоже убьют, а у меня дети.

– Доверься мне, – попросил эмир, – и тогда останешься в живых. А потом я возьму тебя с собой и сделаю важным лицом в своем войске. Мне нужны хорошие люди. Ну что, согласен?

Мехмет в растерянности кусал губы. Предложение Тимура казалось заманчивым. Он уже слышал об этом человеке и о его подвигах. Ходили слухи, что сын Тарагая всегда держал свое слово.

– Когда стемнеет, я принесу тебе меч, – решился охранник. – Но горе тебе, если ты нарушишь свое обещание.

– Слово Тимура, – торжественно произнес эмир и поднял руку.

Лицо охранника исчезло в надвигавшихся сумерках.

– Ты веришь, что он принесет тебе меч? – послышалось из угла, и Тимур понял, что Хусейн не спал и все это время прислушивался к диалогу.

– Разве мы не должны использовать все средства, чтобы выбраться отсюда? – спросил родственник.

Брат жены задумался:

– Может, и должны. Но то, что хочешь сделать ты, неосуществимо. Нас не выпустят отсюда.

– Посмотрим, – Тимур улегся на циновку и закрыл глаза.

На удивление, он быстро забылся сном, несмотря на укусы насекомых и резкий запах отходов, и ему приснилось, как он, грозный и великий хан, скачет по пустыне, готовясь к очередному сражению. Много народов уже порабощено, их владыки склонили перед ним головы, но Ильяс-Ходжи каким-то образом оставался цел и невредим. Этот бой должен был решить, кто из них станет самым великим.

Неожиданно подул сильный ветер, и Тимур перенесся в родной аул, в отцовскую юрту, так и не дав бой своему врагу. Он увидел себя молодым, девятнадцатилетним, лежавшим в бреду на мокрых от пота подушках. Его бил озноб, лоб горел. А все потому, что безобидная ранка между пальцами вдруг покраснела, налилась гноем…

Лучшие врачи Кеша колдовали над сыном эмира, не давая благоприятных прогнозов, но все же он пошел на поправку. И тогда саид Куляль поделился своим очередным видением, утверждая, что Тимуру суждено покорить мир.

Сыну Тарагая до боли захотелось домой, в родные стены, и он, вздрогнув, проснулся.

Чернобородое лицо охранника, изрезанное десятками клеточек, смотрело на него.

– Я принес тебе меч, Тимур, – сказал он и приподнял массивную решетку. – Держи.

Молодой человек на лету поймал тяжелое оружие и взвесил в руке.

– Спасибо тебе, Мехмет. Ты не пожалеешь.

Мехмет наклонился в яму.

– Давай помогу тебе выбраться. Но дальше на меня не рассчитывай. Если ты проиграешь, я ни в чем не признаюсь.

Он протянул руку, и Тимур, карабкаясь по склизкой замшелой стене тюремного колодца, оказался наверху.

От шороха и шума проснулись Хусейн и Ульджай и удивленно посмотрели на сына Тарагая. Брат жены хотел сказать, что Тимур зря ввязался в это дело, но промолчал. Он привык доверять решениям своего родственника.

Выбравшись на поверхность, эмир положил руку на плечо Мехмета.

– Как найти юрту Али-бека?

– Пойдем. – Охранник двинулся по немощеной дороге и вскоре привел Тимура к большой тюркской юрте, покрытой войлоком, как и остальные.

– До свидания, Тимур, – он едва улыбнулся бывшему пленнику. – Надеюсь, ты выполнишь обещание, если одержишь победу.

Тимур ничего не ответил. Тихо, как кошка, он прокрался к входу и откинул полог.

Али-бек и его жена лежали на камышовых матрасах под шелковым одеялом. Беглец подцепил его острым концом меча и сорвал: