Две серьезные дамы - Джейн Боулз

– Я знаю, у меня ужасная фигура, – промолвила миссис Копперфилд.

Пасифика не ответила.

– Пошли, – сказала она, встав и обвив миссис Копперфилд рукою за талию.

Зайдя в воду по бедра, они встали лицом к пляжу и пальмам. Казалось, что деревья шевелятся за дымкой. Пляж был бесцветен. Небо у них за спинами светлело очень быстро, а вот море все еще было чуть ли не черным. Миссис Копперфилд заметила у Пасифики на губе красную болячку герпеса. С волос у нее вода капала ей на плечи.

Девушка отвернулась от пляжа и повлекла миссис Копперфилд дальше в воду.

Та держалась за руку Пасифики очень крепко. Вскоре вода подобралась ей к подбородку.

– Теперь ложитесь на спину. Я поддержу вам голову, – сказала Пасифика.

Миссис Копперфилд панически огляделась, но подчинилась и всплыла на спину – раскрытой ладонью Пасифика поддерживала ее только под голову, чтобы миссис Копперфилд не утонула. Та разглядела собственные узкие стопы, всплывшие на поверхность. Девушка поплыла, таща за собою миссис Копперфилд. Раз гребла она только одной рукой, задача ее была трудна, и вскоре она уже засопела, как буйвол. Касание ее руки к голове миссис Копперфилд было очень легким – на самом деле легким до того, что миссис Копперфилд опасалась с минуты на минуту остаться совсем одна. Она посмотрела вверх. Все небо забило серыми облаками. Ей хотелось что-то сказать Пасифике, но она не осмеливалась повернуть голову.

Пасифика подплыла немного ближе к берегу. Вдруг встала на ноги и обе руки твердо подвела под копчик миссис Копперфилд. Той стало одновременно счастливо и тошно. Она повернула голову и при этом чиркнула щекой по тяжелому животу Пасифики. Миссис Копперфилд вцепилась ей в бедро, в хватке ее чувствовалась вся сила прожитых годов печали и разочарования.

– Не бросайте меня, – выкликнула она.

В тот миг миссис Копперфилд отчетливо вспомнился сон, снившийся ей в жизни часто. Вверх по невысокому холму за нею гонится собака. На вершине стоят несколько сосен и манекен футов восьми ростом. Она приблизилась к манекену и обнаружила, что девушка эта сработана из плоти – только в ней нет жизни. Одета она в платье черного бархата, сильно сужающееся к подолу. Миссис Копперфилд туго обвила одну руку манекена себе вокруг талии. Ее поразила и очень обрадовала толщина той руки. Другую руку манекена своею свободной рукой она согнула в локте вверх. Потом манекен взялся раскачиваться взад и вперед. Миссис Копперфилд льнула к нему все тесней, и вот уже вместе они рухнули с вершины холма и довольно далеко катились по склону, пока не замерли на небольшой дорожке, где и остались в крепких объятьях друг у дружки. Эту часть сна миссис Копперфилд любила больше всего; и то, что весь путь с холма этот манекен служил буфером между нею и битыми бутылками и камешками, по которым они катились, сообщало ей особенное удовлетворенье.

На мгновение Пасифика воскресила душевное содержание ее сна, и это миссис Копперфилд сочла явною причиной для ее собственного своеобразного ликованья.

– Теперь, – произнесла Пасифика, – если не возражаете, я еще разок сама сплаваю. – Но сперва она помогла миссис Копперфилд встать на ноги и довела ее до пляжа, где та рухнула на песок и поникла головой, словно увядший цветок. Она дрожала и вся вымоталась, словно после любовного переживанья. Подняла взгляд на Пасифику, а та заметила, что глаза у нее сияют сильней и мягче, нежели она замечала прежде.

– Вы бы почаще заходили в воду, – сказала Пасифика, – а то слишком много сидите дома.

Она вновь добежала до воды и много раз проплыла туда и обратно. Море теперь стало синим и гораздо более неспокойным. Однажды посреди заплыва Пасифика прилегла отдохнуть на крупный плоский валун, который открылся отливом. Лежала она прямо под бледными лучами дымчатого солнца. Трудно было миссис Копперфилд вообще ее видеть, и вскорости она уснула.

Вернувшись в гостиницу, Пасифика объявила миссис Копперфилд, что спать будет как убитая.

– И надеюсь не просыпаться десять дней, – добавила девушка.

Миссис Копперфилд посмотрела, как она ковыляет по ярко-зеленому коридору, зевая и тряся головой.

– Две недели спать буду, – снова сказала Пасифика, а потом зашла к себе в комнату и захлопнула за собою дверь. У себя миссис Копперфилд сочла, что ей лучше позвонить мистеру Копперфилду. Спустилась и вышла на улицу, которая, казалось, вся шевелилась, как и в первый день по ее приезде. Кое-кто уже сидел на своих балконах и смотрел на нее сверху. К ней переходила улицу очень худая девушка в красном шелковом платье по щиколотку. Выглядела она удивительно юно и свежо. Подойдя к ней ближе, миссис Копперфилд решила, что она малайка. Миссис Копперфилд аж вздрогнула, когда девушка остановилась прямо перед ней и обратилась к ней на чистом английском.

– Где это вы были, что у вас все волосы мокрые? – спросила она.

– Купалась с подругой. Мы… мы рано утром съездили на пляж. – Разговаривать миссис Копперфилд не очень хотелось.

– На какой пляж? – спросила девушка.

– Не знаю, – ответила миссис Копперфилд.

– Ну а вы туда пешком дошли или доехали?

– Доехали.

– Тут, наверное, поблизости и нет таких пляжей, куда можно дойти, – проговорила девушка.

– Нет, наверное, нету, – ответила миссис Копперфилд, вздыхая и озираясь. Девушка пошла с нею рядом.

– Вода холодная была? – спросила она.

– И да, и нет, – ответила миссис Копперфилд.

– А вы голышом с подругой купались?

– Да.

– Значит, других людей вокруг не было, наверное.

– Нет, там не было ни души. А вы плаваете? – спросила у девушки миссис Копперфилд.

– Нет, – ответила та. – Я к воде и близко не подхожу. – Голос у девушки звучал пронзительно. У нее были светлые волосы и брови. Легко могла оказаться отчасти англичанкой. Миссис Копперфилд решила не уточнять. Повернулась к девушке.

– Мне нужно позвонить. Где ближайшее заведение с телефоном?

– Приходите в ресторан Билла Грея. Там у них очень прохладно. Обычно по утрам я там и пью, как рыба. К полудню уже такая пьяная, что глаза разъезжаются. Шокирую туристов. Я наполовину ирландка, наполовину яванка. А они пари держат, кто я. Кто выигрывает – ставит мне выпивку. Угадайте, сколько мне.

– Бог его знает, – ответила миссис Копперфилд.

– Так вот, мне шестнадцать.

– Весьма возможно, – промолвила миссис Копперфилд. Казалось, что девушка чем-то раздражена. Молча дошли они до ресторана Билла Грея, а там девушка втолкнула миссис Копперфилд в двери и далее – к столику в самой середине ресторана.

– Садитесь и закажите, чего желаете. За мой счет, – сказала девушка.

У них над головами жужжал электрический вентилятор.

– Ну не восхитительно