Одинокая волчица - Светлана Бестужева

- Я же не дура! - искренне возмутилась я.

Остаток вечера прошел без сюрпризов, так что ложилась спать я почти успокоившись, но от одного видения так и не смогла избавиться: перед глазами вновь и вновь вставала картина заброшенного дачного участка и зеленый шелковый шарф, болтающийся на кусте.

Господи, ну кому мог понадобиться этот кошмар?

Глава восьмая.

Я так устала за минувший сумасшедший день, что заснула, как убитая, и никаких кошмаров, вопреки мрачным прогнозам Андрея, не смотрела. Более того, я исхитрилась проспать даже его уход, хотя обычно слышу каждый шорох. Таракан чихнул в кухне - я подскакиваю на кровати в комнате. С такой нервной системой только детективами и увлекаться: путевка в дурдом гарантирована.

В результате я продрала глаза, когда стрелки будильника показывали десять с копейками, а трудящиеся уже вовсю создавали материальные ценности. За окном светило солнце, и я даже не сразу сориентировалась во времени и пространстве: какое, милые, у нас тысячелетье на дворе? Но потом вспомнила сразу все: и про тетю Таню, и про ограбление квартиры Елены, и про грядущее свидание с Масиком...

Из-за чего конкретно у меня испортилось настроение, сказать затрудняюсь. Не исключено, что, так сказать, по совокупности. Во всяком случае, утренний кофе я, как некий хрестоматийный персонаж, пила "без всякого на то для себя удовольствия". А нечего искать приключений на собственную голову! Сейчас села бы к компьютеру, чинно-благородно занялась бы очередной порцией перевода... Нет! Придется причесываться и накладывать макияж "под большое декольте" и тащиться к парку на свидание.

К моему собственному изумлению, процедура приведения себя, маленькой, в божеский вид почти доставила мне удовольствие. Женщина остается женщиной в любой ситуации. Лично я не берусь представить себе мужчину, который с наслаждением бы брился и подбирал галстук в тон носкам, готовясь к свиданию с предполагаемым убийцей. Меня же до чрезвычайности занимал вопрос, сочетается ли белая кожаная короткая куртка, которой я на сей раз решила щегольнуть, с черными джинсами и лиловой водолазкой. А также проблема подбора теней на веки: золотисто-бежевые в тон волосам или сиреневые - в тон той же водолазке. Впрочем, женщины меня поймут, а мужчины могут крутить пальцем у виска сколько угодно: где ничего не положено, там и взять нечего.

Мои усилия не пропали втуне: первое, о чем спросил меня Масик, встретив у входа в парк, было:

- У тебя новая курточка? Я её раньше не видел.

Можно подумать, что мой гардероб когда-то был изучен им вдоль и поперек!

Нет, он не изменился: все та же сладкая улыбка, вылощенный вид и ярко выраженный тенор. И манеры остались прежними: совершив обряд целования ручек, он деловито пощупал кожу курточки и вынес компетентную оценку:

- Настоящая! И цвет тебе очень идет.

Если бы он попросил меня дать ему примерить этот самый предмет верхней одежды, я бы нисколько не удивилась, но, слава Богу, обошлось. И тут я поняла, что же изменилось на самом деле: мое отношение к нему. Если полгода тому назад я воспринимала его как молодого мужчину с некоторыми странностями - вполне простительными, коль скоро детей с ним крестить я не собиралась! - то теперь никак не могла отделаться от той характеристики, которую Елена дала его фотографии. Ведь действительно сходство с рекламой газировки для взрослых поразительное. Где были до этого мои глаза? Впрочем, тогда я телевизор не смотрела - не до того было.

- А я сегодня с утра так жутко выглядел, - посетовал Масик. - Даже выходить не хотелось. Но потом уложил волосы, подкрасился...

- Что значит - подкрасился? - не поняла я. - Волосы покрасил?

- Ты что, с ума сошла? Нет, брови подкрасил, ресницы. Румян у мамаши позаимствовал...

Час от часу не легче! Какие ещё сюрпризы у него в запасе, хотела бы я знать?

- И часто ты так... подкрашиваешься? - осторожно осведомилась я.

- Ну... иногда. И только в теплое время года.

- Не вижу связи.

- Господи, раньше я и зимой косметикой пользовался, но один раз подкрасил усы и пошел по делам. Пришел в одну контору, поцеловал одну девушку в щеку и всю её перемазал краской. Усы оттаяли и потекли... А у тебя разве с ресницами так не бывает?

Я только покачала головой. Интересно, чем он пользовался, если получил такой эффект? И ведь никогда же ничего такого не подумаешь, на него глядя: мужчина как мужчина, только тенор.

- Пойдем к пруду? - предложил Масик. - Там тихо и красиво.

- Лучше давай погуляем по аллее, - мгновенно вспомнила я предостережения Андрея, которые в свете последних реплик моего кавалера получили дополнительное подтверждение. - К пруду надо спускаться по траве, а у меня сапожки на тонкой подошве.

Для убедительности я покрутила в воздухе ногой, обутой в действительно тонкий сапожок, да к тому же ещё и белый. Только теперь я сообразила, что для прогулки по лесопарку выбрала не самую удачную обувь. Да и вообще в Москве в белых сапожках, равно как и туфлях, можно передвигаться только от машины до места назначения: три шага, не больше. Не предназначены столичные тротуары для белоснежной роскоши.

- Надо было думать, когда собираешься, - попенял мне Масик. - Ты, я вижу, по-прежнему витаешь мыслями Бог знает где.

Знал бы он, где именно я витаю этими самыми мыслями! Хотелось надеяться, что это все-таки останется для него тайной. Теперь мне предстояло так построить наш разговор, чтобы получить максимум информации, а выдать, наоборот, минимум. Авантюра чистой воды, конечно, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

- Я думала, - осторожно ступила я на зыбкую почву, - о наших с тобой отношениях. Полгода ты не даешь о себе знать, появляешься, как снег на голову, и тут же начинаешь рассказывать мне о том, что познакомился с необыкновенной девушкой. Как прикажешь все это расценивать?

Мы шли по главной аллее то ли чрезвычайно разросшегося парка, то ли очень ухоженного леса. Роскошные двухсотлетние липы и дубы золотыми, рыжими и багряными пятнами выделялись на фоне зеленых елей, создавая зрелище неописуемой красоты. В другое время я бы с удовольствием помолчала, гуляя в окружении такого пейзажа. Но сейчас это было нереально.

- Наши отношения? - несказанно удивился Масик. - А что о них думать? Ты меня бросила, но я тебя простил и вернулся, все остальное не имеет значения. И никаких знакомых девушек у меня нет. Ты что-то перепутала.

- Ничего я не перепутала. Сцены ревности не будет, успокойся. Во-первых, я замужем. А во-вторых, мне просто интересно. По телефону ты сказал, что познакомился с одной девушкой и...

- Так это же Анна! - облегченно вздохнул Масик. - Мы познакомились на Павелецком вокзале, пока ждали электричку. Такая красивая девушка, ты себе не представляешь. Креолка, с потрясающей фигурой, молодая, лет двадцати, не больше. Она, кстати, замужем...

- И она тоже? - не выдержала я. - Тебе просто везет на замужних женщин. Или ты сознательно таких выбираешь?

Креолка, надо же! Да ещё на Павелецком вокзале - самое место для такой экзотики. Между прочим, электрички в Белые Столбы отправляются именно с Павелецкого, так что второй прокол уже есть. Зная Масика, я не сомневалась, что будет и третий, и четвертый. Когда он рассказывает о себе, любимом, он бессознательно выдает даже те сведения, которые лучше бы вообще навечно засекретить.

Масик воззрился на меня так, будто увидел привидение. Или теленка о двух головах.

- Что значит - "тоже"? Ты разве ещё не развелась?

Тут уж дыхание перехватило у меня.

- Странно, мы же, по-моему, обо всем договорились. Ладно, только не затягивай с этим, хорошо? Так вот об Анне. Знаешь, мне почему-то стало обидно, что она любит какого-то там мужа, а не меня...

- Действительно, безобразие какое! - поддержала я.

- Ну, вот почему-то захотелось, чтобы она меня любила. Сели вместе в электричку, разговорились.. Знаешь, она так удивилась, что я почти на двадцать лет её старше.

Я бы тоже удивилась. По манере поведения моему замечательному поклоннику больше шестнадцати лет дать невозможно. Да и то только в том случае, если он с утра забудет побриться, чего, по-моему, никогда себе не позволяет.

- Ты действительно не выглядишь на свой возраст, - сказала я, ни капельки не покривив душой.

Масик приосанился и бросил на меня свой фирменный взгляд сердцееда.

- Она ехала к кому-то на дачу. Сказала, что там есть прекрасные сюжеты для фотосъемок. И мы договорились через два дня снова туда поехать, вместе.

- В Белых Столбах действительно удивительно красиво, - небрежно заметила я. - Для профессионального фотографа просто находка. Давай присядем, покажешь мне твои снимки, а то я уже с ума схожу от любопытства.

Что ж, мы присели на ближайшую скамейку и Масик достал из бокового кармана плаща объемистый пакет с фотографиями. Черноголовка была прочно забыта. Что и требовалось доказать.

При всех своих многочисленных странностях, фотографом Масик был отменным, не брошу камень. Цветные снимки запечатлели не просто красоту осеннего Подмосковья, а какую-то уникальность и утонченность этой красоты. И жанровые снимки были не хуже: колоритный мужик в джинсовом пиджаке и почему-то в меховой ушанке тащит на поводке упирающуюся козу, три зачуханных типа устроили пикник прямо возле железной дороги в опасной близости от проносящейся электрички, дородная тетка загораживает собой дверь сельского магазинчика: обеденный перерыв. А вот и таинственная Анна. Действительно - красотка, глазищи в пол-лица, роскошные темные волосы, высокая шея эффектно задрапирована огненно-красным шарфиком. Позировала она на фоне какого-то сада, листва которого великолепно сочеталась по цвету с её одеждой. Я совершенно искренне изумилась тому, что от такой красотки Масик потащился на свидание со мной, прямо скажем, далеко не красавицей.