Двойная ложь - Ридли Пиерсон

«Семь лет назад Уильям Гоин, унаследовавший солидную компанию грузовых автомобильных перевозок и занимавший должность исполнительного директора крупнейшей в мире транспортной сети, обеспечивавшей перевозку скоропортящихся продуктов, стал главой пятой по величине железнодорожной компании в стране. Спустя пять лет, после трех успешных слияний и пятисот миллионов долларов, потраченных на исследования и развитие, мистер Гоин является председателем самой прибыльной компании перевозок в своей отрасли. Недавно переименованная в „Нозерн Юнион Рейлроудс“, компания может похвастаться возросшим на тридцать семь процентов пассажирским грузопотоком, при том, что в целом дела в отрасли идут на спад. Объем грузовых перевозок за то же время увеличился на целых сто семьдесят процентов. За период пребывания мистера Гоина в кресле исполнительного директора биржевые котировки акций „Нозерн Юнион Рейлроудс“ возросли почти втрое, и ныне состояние исполнительного директора оценивается примерно в триста миллионов долларов, кроме того, ходят слухи о намерении героя сегодняшней передачи заняться политической карьерой и получить должность в правительстве — а может быть, и пост вице-президента. Программа „60 минут“ находится в гостях в квартире Уильяма Гоина на Манхеттене, как раз накануне публичного объявления о новом суперскоростном экспрессе, получившем название „F-A-S-Т Трэк“, который должен быть запущен по столь привлекательному в финансовом отношении северо-восточному коридору. Это спроектированное японцами и построенное французами чудо технологии, способное развивать скорость до ста восьмидесяти миль в час, будет совершать рейсы по существующим железнодорожным путям, благодаря чему время путешествия от Нью-Йорка до Вашингтона сократится до всего лишь двух с половиной часов — и это путешествие, если наши ученые мужи правильно истолковывают узоры кофейной гущи, мистер Гоин должен совершить в ближайшее время».

Сообщение продолжалось четырнадцать минут. Тайлер внимательно рассматривал Гоина в его телевизионной ипостаси: сильный и уверенный в себе, но не переходящий границу, за которой начинается самоуверенность и высокомерие; именно тот человек, который способен убедить избирателей в том, что ему можно довериться. Он производил впечатление богатого человека — сильные черты, тронутые сединой волосы, темные брови и обворожительный взгляд, дополняющие хрустящую белую рубашку, красно-бело-синий галстук, сшитый на заказ двубортный пиджак. Такого человека можно запросто представить на прогулочной яхте, на лыжном курорте в Аспене, в кресле председателя благотворительного вечера или в Овальном кабинете Белого дома. Без сомнения, вся необходимая атрибутика в наличии, включая сногсшибательную дочку — выпускницу Принстона, обитающую ныне в Нью-Йорке, — которая, как сообщалось в программе, приняла на себя роль первой леди империи Гоина после преждевременной смерти матери от рака груди шесть лет назад. Авторы передачи уделили Гретхен Гоин всего минуту или две, однако, по мнению Тайлера, она стала настоящей звездой шоу, затмив папочку. Потрясающее самообладание, граничащее с пренебрежением, легкое заигрывание с камерами, остроумные комментарии и замечания об отце. В свете юпитеров она чувствовала себя как рыба в воде. А почему бы и нет? Обладая внешностью супермодели, она давно привыкла к взглядам и вниманию. В двадцать два года она имела отца-мультимиллионера и личико, не заметить которого мог только слепой.

Просмотр записи прервал телефонный звонок — позвонил консьерж, чтобы сообщить, что он договорился о прокате смокинга. Тайлер пешком прошел несколько кварталов до ателье, размышляя над тем, что узнал из «60 минут». Уильям Гоин не производил впечатления человека, которого при помощи лести, уловок или угроз можно заставить поделиться информацией. Тайлеру позарез нужны были сведения, имеющие отношение к убийству Гарри Уэллса, но он понимал, что ему предстоит схлестнуться с сильным, если не превосходящим, противником. Если на то пошло, он предпочел бы иметь дело с Китом О’Мейли, боссом Прист, а не с Гоином. О’Мейли наверняка знал, что Гарри Уэллс катается на поездах в Среднем Западе в поисках некоего латиноамериканца. Интересно, какую тактику изберет Гоин? Попытается смягчить ситуацию, сделать вид, что события последних нескольких дней не так уж и важны на самом деле? В целом, Тайлер ничего не имел против использования агентов, работающих под прикрытием на местах. Бродяги — это риск страховых платежей, вандализм, в конце концов, неоплаченный проезд. Он ничего не имел против неожиданных проверок и налетов, которые служба безопасности «Нозерн Юнион» устраивала на сортировочных станциях, задерживая поезда и вышвыривая зайцев из вагонов. Однако подобные доводы никак не проливают свет на поведение Гарри Уэллса в лагере бродяг.

Смокинг пришелся как раз впору. Настало время показаться в нем на людях.

В Радужный зал Тайлер поднялся на лифте, окутанный смешанными запахами полудюжины различных духов и одеколонов, под провокационный шелест сатиновых женских одеяний, страдая от неловкого молчания незнакомых людей, замкнутых в ограниченном пространстве.

Он дал волю воображению: заработки… доходы… сколько же денег уходит на все это? Он шагнул в мир богатых, мир, который раньше видел только в кино, мир, столь далекий от него, что Тайлеру стало немного не по себе.

И снова он задумался о мотивах, заставивших Гоина пригласить его именно сейчас, — нет сомнений, он стремился выбить твердую почву из-под ног Тайлера. И, надо признать, добился желаемого.

Исполнявшие роль хозяек девушки в голубых костюмах и с блестящими глазами приветствовали прибывающих гостей сразу за дверью лифта. Одна из них, лет двадцати, может, с небольшим хвостиком, серьезная и красивая, подхватила Тайлера под руку и увлекла за собой к столику для регистрации, по пути спрашивая имя. Она сообщила его данные сидевшей за столиком напарнице. Надо понимать, незваных гостей здесь не приветствуют. Когда девушка с отрепетированной до настоящей искренности улыбкой подняла взгляд на Тайлера, чтобы сообщить, что его среди приглашенных нет, он с легким ощущением злорадства уточнил, что его имя внесли в список в последний момент, сегодня после обеда. Девушка тут же извлекла на свет другой список и, сверившись с ним, глубоким чувственным голосом пригласила его в зал.

От количества людей в зале, от того, с какой энергией они кричали и жестикулировали, приветствуя друг друга, смеялись и чмокали друг друга в щеки, создавалось ощущение излишества. Первоначальное впечатление только усилилось при виде крабовых закусок и пузырящегося в тонких бокалах шампанского.

Юноша студенческого возраста с широкими плечами подхватил сзади пальто Тайлера, помог ему раздеться и вручил номерок. Все продумано, все отрепетировано, случайности исключены совершенно. Тайлер постарался не поддаваться воздействию окружения, стремясь остаться сосредоточенным профессионалом. Профессионалом, несмотря на блеск и богатство Радужного зала, присутствие капитанов индустрии и руководителей «Нозерн Юнион Рейлроудс», несмотря на мир, устроенный по сценарию Уильяма Гоина.

Прокладывая себе дорогу в толпе, сверкающей ослепительной белизны зубами, среди лиц, перенесших не одну подтяжку кожи, Тайлер принял бокал шампанского, фаршированный гриб и салфетку. Судя по всему, особым предпочтением у дам пользовались черный бархат, бриллианты и жемчуг. Мужчины же склонялись к красным и зеленым цветам, фигурировавшим в галстуках-бабочках и широких поясах камербанд. До Тайлера доносились обрывки разговоров, в которых обсуждалась политика, биржевые рынки, международные путешествия. Здесь подбородки приподняты, плечи развернуты, спины прямые — все и каждый ежесекундно начеку, готовы завтра увидеть себя на страницах светской хроники. Привстав на цыпочках, он оглядел зал в поисках Гоина. Словно посетитель зоопарка, высматривающий в стае птиц отдельную особь.

В зале стоял гул множества голосов. Из огромных, от пола до потолка, окон открывался вид на блестящие стеклянные башни-небоскребы, внизу плыл бесконечный поток красных габаритных огней, похожий на хвост китайского воздушного змея. Густые ветви двух десятков новогодних елок прогибались под весом золотых шаров и гирлянд мигающих лампочек. Под елками штабелями стояли роскошно упакованные подарочные коробки, уже пустые. Над дверью висели веточки омелы;[7] впрочем, их, похоже, никто не замечал.

— Агент Тайлер?

Голос принадлежал мужчине лет сорока, от которого за милю веяло высшим обществом и богатством.

— Майк Кемпбелл, — представился он, ожесточенно встряхивая руку Тайлера. — «Нозерн Юнион».

Тайлер сжал крепкую ладонь Майка.