Цветок предательства - Анна Данилова

Зосимов пообещал ей, что в самое ближайшее время постарается разобраться в этой истории. Признался ей, не как свидетельнице, конечно, а как подруге жены, что и сам считает, что Максим Шитов не имеет к убийству Вероники никакого отношения, после чего поблагодарил ее за то, что она пришла и рассказала все, что знает.

Ее последние признания, связанные с романом Максима Шитова и Лены, помогли ему внести ясность в некоторые вопросы. Первое: рассказ Максима Шитова о событиях дня, когда было совершено убийство, полностью совпал с тем, что рассказала Лиза, кроме того, в деле имелась распечатка звонков с его телефона, которая подтверждала тот факт, что звонок Вероники действительно был произведен за несколько минут до ее смерти. Второе: стало ясно, зачем Максим Шитов, который снимал квартиру в районе Цветного бульвара, снял квартиру в доме, где проживали Лиза и Елена, ему просто хотелось поселиться рядом со своей пассией. Вероятно, ту квартиру, где он жил до этого, он намеревался оставить. То есть он ни от кого не скрывался и его перемещения были продиктованы личными обстоятельствами. Третье: Лиза пришла, чтобы рассказать обо всем, что с ней случилось, из страха быть узнанной по камерам наблюдения, о камерах же она узнала от Максима Шитова. Четвертое: предполагалось, что застреленный на пороге квартиры Вероники Александр Альбертович Никитин, студент психологического факультета университета, был третьей жертвой убийцы. Теперь предстояло найти двух предыдущих покойников: Анатолия и Диму.

Людмила, которая наблюдала за разговором мужа с Лизой, находясь довольно далеко от них, в соседнем зале, увидев, что беседа закончилась, поднялась со своего места и направилась к ним. В это время Зосимову позвонили. Женщина, представившись соседкой Аркадия Шитова, сообщила ему, что «с Аркадием беда».

– Что случилось? – в один голос спросили Людмила и Лиза.

– Садитесь в машину, поедем… – сказал Валерий. – Я и сам толком ничего не понял.

17. Лиза

Я вернулась домой на такси. Уже стемнело, шел дождь, было очень холодно, но даже если бы на улице стояла июльская жара, я все равно бы замерзла. Меня всю трясло. От слабости, от всего того, что мне пришлось пережить в этот день. Я возвращалась к Лене оглушенная тем, что натворила. Доверилась следователю, раскрылась ему. Все рассказала. И главное, о романе Лены с Максом. Не имела права, но рассказала. Сделала это, чтобы мне поверили, чтобы все события и мотивы разложить по полочкам. Я точно знаю – маленький обман рождает большое недоверие. Мы все на протяжении жизни ищем какие-то важные закономерности, которые значительно облегчили бы нам жизнь. Это как формулы, применяя которые, приводишь в порядок ход событий, прогнозируешь будущее, имеешь возможность как-то обезопасить себя. Особенно это работает в области человеческих отношений. К примеру, если бы Лена обманула меня всего один лишь раз, я никогда бы не впустила ее в свою жизнь и уж тем более не переехала бы к ней. Эту же формулу я всегда применяла и по отношению к Осе и Вале, и на бытовом, житейском уровне было все чисто, без обмана. Все слова, поступки – все было прозрачно между нами троими. И разве же могла я предположить, что эта прозрачность – театр. Что эти двое разыгрывают меня, стараясь всякий раз убедить меня в том, что они идеальны, что любят меня, каждый по-своему. Все, что каждый из них обещал мне, исполнялось, все поступки были ими тщательно продуманы, подогнаны под все мои жизненные формулы. А на самом деле они просто издевались надо мной, смеялись за моей спиной, с наслаждением тратя мои деньги и втаптывая в грязь мою любовь и доверие.

И как было жить после всего этого, как вообще строить свое будущее? Ведь мы дружили с Валей много лет. Я любила ее, как человека, как друга, я знала, что на нее всегда и во всем можно положиться. Она не допустила ни одного промаха, ни одной ошибки в общении со мной, что дало бы повод мне сомневаться в ее преданности. Что уж говорить об Осе, который, как мне казалось, пылал ко мне страстью, а на самом деле просто заставлял себя говорить мне слова любви, в душе насмехаясь надо мной.

Я вошла в подъезд, но уже перед дверью не выдержала, сползла по стенке, закрыла лицо руками и заскулила, завыла. Уж если Валя меня обманула, предала, сделала из меня посмешище, то почему я должна верить Лене? А что, если эти двое, Макс и она, тоже разыгрывают меня? Что, если мое желание появиться на Делегатской было срежиссировано Леной и Максом? Ведь расскажи кому, какое участие приняла Лена в моей жизни, мало кто поверит. Всего несколько дней прошло с тех самых пор, как я в отчаянии позвонила в ее дверь и рассказала ей о том, что со мной произошло. Она не только приютила меня, но и дала возможность заработать, убедила меня сдать свою квартиру, нашла жильца, и я даже получила деньги!

Нет, это невозможно. Она не такая, как Валя. Но если окажется, что и она тоже лгала мне, что запутала меня, заставила появиться на Делегатской, чтобы на меня повесили убийство Вероники, то тогда и жить дальше не стоит. Просто незачем. Чтобы снова и снова разочаровываться в каждом, кто попадется на твоем пути?

Нет-нет. Мое желание разыскать квартиру, где был зарегистрирован Максим Шитов, с тем чтобы опросить его соседей, было лишь моим желанием. К тому же кто мог предположить, что я увижу Веронику, что какая-то неведомая сила заставит меня смыть кровь с пола, где лежал труп… Разве что этого парня, Сашу, убил Макс? Или Лена?

Я ущипнула себя. Через свитер. Больно. Мне бы только не сойти с ума. Нормальный человек не может так рассуждать и строить такие нелепые, просто чудовищные предположения. Лена прекрасный человек. Это я подставила ее, назвав ее имя, рассказала о ее чувствах совершенно постороннему человеку. Чтобы объяснить свое присутствие на Делегатской, чтобы меня не приняли за обманщицу, чтобы меня не арестовали. Что теперь делать? Ведь стоит мне сейчас позвонить в дверь, и я не смогу молчать, расскажу Лене обо всем, что сказала Зосимову, а как иначе? Да она только и ждет, чтобы услышать мой рассказ. И если я солгу ей, а она когда-нибудь узнает об этом, то перестанет мне доверять. Значит, я должна рассказать ей правду.

Кроме этой правды, я должна буду рассказать ей еще много чего. Ужасного, страшного. Быть может, известие о смерти Аркадия Шитова заставит ее мысли двигаться в другую сторону, может, она поймет и простит меня, мой откровенный разговор со следователем?

Металлический лязг отпираемых замков и засова на двери показался настоящим громом, прокатился эхом по всему подъезду.

– Лиза, что с тобой?

Лена склонилась надо мной, помогла подняться с пола.

– Да ты вся горишь, у тебя щеки огненные… – она провела своей ледяной ладонью по моим щекам. – Ты заболела… Пойдем, пойдем… И давно ты здесь сидишь? Что случилось? Я не звоню тебе, чтобы не мешать, не отвлекать…

Словно дождавшись, когда окажусь в полной безопасности, в месте, где можно расслабиться, я, как во сне, прошла в гостиную и рухнула на диван, сжалась, подобрав ноги, и позволила укрыть себя теплым одеялом.

– Замерзла, – произнесла я, с трудом разжимая зубы. – Пожалуйста, не прогоняй меня…

– Боже, да ты бредишь! Я сейчас вызову врача.

– Никого не надо…

– Но у тебя жар. Хорошо, тогда принесу тебе аспирина, горячего чаю…

– Подожди, – я схватила ее за руку. Потом, когда она принесет мне чай, мне будет уже неловко говорить ей обо всем. Пусть она узнает о моей подлости и предательстве перед тем, как дать мне аспирин. И уж потом пусть решает, оставлять меня у себя или нет.

– Лена, я рассказала следователю о вас с Максом. Я не могла иначе. Он не поверил бы мне, было слишком много каких-то нестыковок. Но он обещал не допрашивать тебя. В сущности, ты-то вообще ни при чем.

Сказала и зажмурилась. Что сейчас будет?

– Лиза, ну рассказала и рассказала. Ты же и встречалась с ним, чтобы рассказать правду. Правильно сделала. Я, если надо будет, тоже расскажу ему о Максиме, о том, что он у меня покупал цветы. Думаешь, я не пожалела о том, что не рассказала правду капитану Суровцеву? Вела себя как настоящая дура, не знаю, чего испугалась. Ты чего плачешь? Думала, что я обижусь на тебя? Или не пойму? Ты моя хорошая…

Она обняла меня и поцеловала в макушку.

– Успокойся. Ты поэтому сидела там, в подъезде, боялась рассказать мне об этом? Так, лежи, я сейчас вернусь…

Она принесла чаю с малиной, аспирин.

– Вот, прими. Знаешь, у меня сегодня тоже был очень тяжелый день. И я тоже кое с кем встречалась. С одним своим знакомым, аж на дачу ездила на шашлыки. Просила за Макса. Вот так.

– Аркадий умер, – сказала я тихо.

– Что? – Лена замерла. Рука ее, поправлявшая волосы, застыла в воздухе. – Умер? Как это?