Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников - Your Name

Гражданка Болотникова Зина, проживающая по улице Урицкого 64 в гор. Невеле, продав все личные вещи на взятку подделав себе паспорт, уменьшив с свой возраст с 1926 на 1927 год, за что она подверглась избиению и водворению в лагерь, откуда была освобождена частями Красной Армии при освобождении города Невеля от немецко-фашистских захватчиков.

Фактов и примеров о зверствах немецко-фашистских оккупантов можно приводить без конца. Например, гражданка Петрова Устинья Захаровна из деревни Б.Будница, сейчас проживающая в городе Невеле по ул. Урицкого дом 72 рассказала:

«В 1942 году немецко-фашистские захватчики насильно угнали все население дер. Б.Будница на каторгу в Германию не дав никому ничего взять в дорогу.

Везли нас под конвоем в закрытых вагонах и мы не знали куда. В гор. Слуцк нас выгрузили из вагонов, построили и отправили в лагерь, где мы пробыли 5 недель. Режим в лагере был ужасный, по несколько дней мы сидели голодными, а иногда раз в день давали какую-то баланду. Больным медицинской помощи не оказывали. Одна женщина имела 3 детей от 4 до 8 лет, которые очень плакали и просили хлеба. Мать обратилась к немцу с просьбой выпустить ее, чтобы она могла достать хлеба для детей. В Ответ на просьбу фашист выстрелил ей в рот и она упала мертвой.

Вторая женщина хотела выйти из-за проволоки и тоже получила выстрел в грудь и умерла. Люди плакали, стонали но на нас никто не обращал внимание.

Через 5 недель нас из лагеря отправили дальше и распределили на работу к хозяевам у которых приходилось работать по 16—17 часов в сутки.»

В результате зверской расправы гитлеровских палачей в Невельском районе замучено и расстреляно 20 000 чел. Угнано на каторжные работы в фашистскую Германию 6 831 чел.

Невельская чрезвычайная районная комиссия считает ответственными за совершенные злодеяния в городе Невеле и Невельском районе, за массовые убийства невинных мирных жителей, за убийство и истязание раненых и больных военнопленных, за ограбление и увод в немецкое рабство советских граждан, за разрушение колхозов, сел и деревень, фабрик, заводов и города Невель, за расхищение имущества общественных, кооперативных и  государственных учреждений командующего 2-го автополевого корпуса генерала Шлем, нач. штаба 263 немецкой дивизии СС Вальтер, Шефа Невельской местной комендатуры майора Кайма, коменданта местной комендатуры №1/508 майора Кбас и его помощника капитана Крупп, начальника отдела Невельской полиции безопасности (СД) гауптшарфюрер СС Шторк Франц, палача Невельского отдела полиции безопасности унтершерфюрера <...> Франц, переводчика Невельского отдела полиции безопасности Фрич Франц, шефа Невельского отдела тайной полевой полиции (ГФП) обер-лейтенанта Бодэ Герман, начальника тайной полевой полиции капитана Шилинг, следователя Невельского отдела тайной полевой полиции обер-фельдфебеля Карт, шефа Невельской биржи труда Отто, начальника жандармерии гор. Невеля фельдфебеля Карл Летель и коменданта гор. Невель штаб-капитана Боммерт.

Все они должны понести суровое наказание за свои чудовищные злодеяния, совершенные против советских граждан в период временной оккупации города Невель и Невельского района, ныне освобожденных нашей доблестной Красной Армией.

Председатель Невельской Чрезвычайной районной комиссии Д.С. Карнетов

Заместитель Невельской Чрезвычайной районной комиссии А.И. Сафронов

Члены Невельской Чрезвычайной районной комиссии: Е.И Бычков, И.В. Шаргин, М.И. Капер, А.Г. Долгова, И.И. Жигалов.

В областную комиссию по расследованию

немецких злодеяний

От настоятеля Псково-Печерского монастыря

архимандрита Агафона (Бубица).

Заявление

Оккупация немцами территории Эстонии, в части, отошедшей именно к Псковской области, застала меня на посту настоятеля Зачеренского прихода. Я своими глазами видел, как полчища современных гуннов вторглись в наши мирные города и села. И в первые же дни их хозяйничанья в июле 1941 года, я услышал о гибели двух своих прихожан — мирных граждан, никогда не бравших в руки оружия — гр. дер. Заход, Зачеренской волости, и из дер. Лезги, той же волости, фамилии которых я уж запамятовал. Их томили в тюрьме целую неделю, а затем в 10 часов вечера вывезли за деревню и расстреляли без суда и приговора, а тела их бросили возле дороги, для устрашения других. Утром по дороге шел на ярмарку народ и увидел эти наглядные останки кровавого преступления. И только на второй день родителям расстрелянных разрешили их подобрать, и я их отпел и предал прах их земле по христианскому обряду.

Разрешение на погребение было случайным исключением, которое допускалось только в первые дни немецкого хозяйничания. Вскоре же наступили дни, когда всякое совершение обряда, отпевание, панихида и поминовение воспрещалось.

О втором случае. Мне так же известно о расстреле Ивана Васильевича Соловья с хутора Приданка, Ротовской волости. И этот человек так же томился три месяца в тюрьме и погиб безвинно от злодейской пули.

Подобные расстрелы с первых дней немецкого хозяйничанья имели широкое распространение. Эти расстрелы совершались во всех окрестных лесах вокруг города Печеры[55], при чем священнослужителям воспрещалось всякое отправление треб по покойникам. По просьбе родственников из дер. Рагозино, Капковки и Бутырок дьякон городской русской церкви гор. Печер (Сорока мучеников) Василий Савин пошел в лес, к месту расстрела жертв фашистского террора, вместе с ним пошел и псаломщик Михаил Петрович Слесарев. Но по пути к этому страшному месту они были перехвачены специально организованной засадой, были арестованы, брошены в тюрьму, в которой и томились 9 месяцев.

Сам лично я 1 апреля 1942 года так же подвергся высылке из тех мест, в которых я прожил почти 40 лет, в гор. Илуксте (район Митавы), причем предлогом высылки произведенной по распоряжению немецкой политической полиции «СС» послужило подозрение меня в агитации во время богослужения. И 9 месяцев периода изгнания я находился под надзором  политической полиции являясь к ним отмечаться каждый месяц.

Там же под Ригой в лагерях Саласпилс погиб и мой брат Августин Петрович Бубиц, увезенный туда после ареста из гор. Печер и 3 года томившийся в заключении.

Перед уходом из Литвии немецких войск я был свидетелем-очевидцем разрушения ими православных храмов: Митавского городского собора и Вомундского монастыря, и ограбления имуществ Преображенского Вомундского монастыря.

А после освобождения города Риги советскими войсками, я своими глазами удостоверился в чудовищных ограблениях и надругательствах над сокровищами и святынями псковских церквей. Самые уважаемые верующими иконы Черской Богоматери[56], Христа Спасителя — Елизаровская, Ольгин  Крест, Троицы, икона Казанской Богоматери были вывезены из Пскова, из церквей, где они находились в течении многих веков и отвезены в Ригу, причем их пытались вывезти и дальше, но сделать это помешало быстрое наступление наших войск. Там же, в Риге, я нашел и останки князя Всеволода-Гавриила, Довмонта-Тимофея, блаженного Николая и преподобного Иосафа Снятогорского[57]. Останки эти были похищены из погребальных саркофагов в усыпальнице псковских князей Троицкого псковского собора. Похищенные святыни русского народа были в беспорядке и пренебрежении свалены в ящики, как мусор, перемешаны с мусором. И я сам, своими руками, их разбирал, привел в надлежащий порядок и в присутствии других священников подготовил их к перевозке и к возвращению в места их погребения, доставив их в Псково-Печерский монастырь. Одновременно я вернул и доставил в монастырь и значительную часть, икон, сосудов, облачения, священных книг, похищенных из Пскова и Новгорода. Но многих святынь и ценностей спасти не удалось. На моих глазах два жандарма, явившихся в Троице-Сергиевский рижский монастырь запаковали в ящик и увезли глубоко чтимую верующими икону Тихвинской Богоматери, одетую в драгоценную ризу. Очевидно она отправлена в Германию.

Большой ущерб нанесен во время немецкого хозяйничания и нашему Псково-Печерскому монастырю. В период оккупации в монастыре располагался немецкий штаб, госпиталь. Звон колокольный и крестные хода воспрещались. Но самое большое зло, которое они причинили монастырю — был увоз ризницы, принадлежащей монастырю. В нее собирались сокровища более 300 лет — с первых дней создания монастыря. Здесь были комплект принадлежностей для совершения Богослужений — кадило весом 3 ф. 66 зол., чаша весом более 3 фунтов и т.д., напрестольные золотые крест и евангелие, дары всех царей, начиная с Иоанна IV (Грозного) и кончая Николаем II, в том числе и дары Петра I: серебряные кубки, подаренные Иваном Грозным военная труба, кошелек, вилка, нож и ложка серебряные, серебряная пирожница. В нашей ризнице хранились и драгоценные облачения для совершения служб, подаренные Анной Иоанновной, Александром I, Александром II, Александром III. Общая стоимость ризницы знатоками определялась в 5 миллионов золотых рублей. Все эти вещи были упакованы в 3 ящика и отправлены в Ригу и там я сам видел как их грузили на автомашины и увезли, очевидно в Германию. Неоднократно обитель подвергалась и бомбежкам и артиллерийскому обстрелу, причем от вражеской бомбы погиб схиепископ Макарий.