Sindroma unicuma. Книга1. - Блэки Хол

Хихикнув, я высморкалась.

Без сомнений, Стопятнадцатый беспокоился не о моей легенде, а о проблемах, свалившихся на институт, и о том, как он будет объясняться с моим папочкой, если вздумают копать, проводить параллели между двумя случаями и в результате, добравшись до правды, выставят меня с позором. Если так, то лучше сразу вниз головой. Как раз удобная позиция.

Я высунулась в чердачное окно, и лицо окатило волной легкого морозца. Зато мозги остудились, по крайней мере, мысли понемногу упорядочились, и паника поутихла. Хладнокровие не помешает завтра, когда буду смотреть в глаза, улыбаясь нагло и самоуверенно.

Отплакав своё и успокоившись, я успела разглядеть обстановку чердака, прежде чем стемнело. Несмотря на шаткие оконные створки, птицы не залетали внутрь, на что указывало отсутствие птичьего помета. Небольшое мансардное пространство теснилось вещами, покрытыми толстым слоем пыли. Куча треснувших глобусов, нагромождение шатких сломанных парт... Штабель безногих стульев отвоевал дальний угол, отдельное место заняли выцветшие картонные декорации с элементами средневекового замка.

В нескольких коробках обнаружились детали сценических костюмов: маски, колпаки, длинные носы, парики. Наверное, когда-то чердак приспособили под театральный склад. В другом углу отыскался довольно-таки крепкий тумбовый стол с тремя уцелевшими выдвижными ящиками. Погремев ими, я наткнулась на дне одного из них, под кипами бумаг и исписанных тетрадных листов, на флакончик из-под духов, крошечный и пустой. И все же он сохранил запах - нежный, цветочный, пропитанный нотками легкой горечи и детскими воспоминаниями.

Невольно я сравнила себя с брошенными и забытыми вещами, и от ощущения ненужности и одиночества снова захотелось плакать. Что я и сделала.

Быстро стемнело, и на черном бархате неба замерцали яркими точками зимние звезды. Ночевать на чердаке показалось неправильным, пусть и в последнюю ночь на территории института. Приподняв с натугой люк, я осторожно спустилась по вертикальной металлической лестнице с прутьями вместо ступенек. Как ни странно, люк оказался без засова. Ума не приложу, какая сила толкнула меня залезть наверх.

Шаги отдавались гулким эхом в опустевших коридорах, храпящий Монтеморт получил прощальный поцелуй, парадные двери закрылись за спиной.

За стенкой у Аффы весело смеялись, разбавляя девчоночий смех приятным баритоном. Негромко играла музыка.

Я же, не разобрав постель, рухнула, не раздеваясь, и уснула мертвецким сном, едва приложив звенящую голову к подушке. А в кармане лежал маленький флакончик духов, вынесенный со скучающей чердачной мансарды.

Шагая пустынными коридорами, я поняла, что опоздала на первую лекцию. Может, пропустить занятие? И позвонить отцу, сообщив о своем фиаско. Пусть ищет подходящий омут для "любимой" дочки. Нет, сначала нужно убедиться, что сплетни обо мне уже поползли, а потом пускать сигнальную ракету.

К полнейшей неожиданности занятие по теории снадобий перенесли в другое крыло. Пришлось бежать в противоположную сторону, зато в голове возникла подходящая отмазка для опоздания, и я не преминула ею воспользоваться.

Незнакомый лектор приторно улыбнулся, глядя на меня, словно кошка на мышь:

- Полноте наговаривать, сударыня. Изменение в расписании не успели отметить, однако староста обязан был предупредить.

- А он забыл, - пояснила я и по поднявшемуся гулу сообразила запоздало, что, возможно, заложила невинного человека.

- Кто староста вашей группы? - поинтересовался препод.

- Касторкин, - вспомнила, наморщив лоб.

Аудитория громогласно захохотала.

Преподаватель развернулся к собравшимся:

- Уважаемый староста Касторский! - С верхних рядов поднялся парень. - Рекомендую вам почаще общаться со студентами, Касторский, а то они мало того что на мои лекции опаздывают, вдобавок невежественно путают достойную и славную традициями фамилию, называя вас невнятным Касторкиным.

Препод язвил и намеренно обращался к старосте почтительным тоном. Студенты тут же поймали волну и тихо, но дружно захихикали. Говоривший жестом погасил смех.

- Проходите, учащаяся, на свое место, и впредь узнавайте заранее об изменениях в расписании, уж если староста Касторский, - сделал он ударение на фамилии, вызвав смешки, - забывает об обязанностях. Беспокойтесь о себе самостоятельно.

Поднимаясь по рядам, я ловила веселые взгляды. Свободное место оказалось возле темноволосого парня, узнавшего мой секрет. "Не вздумай сесть" - сказал взгляд. Парень прошипел:

- Занято, - и развалился на столе, подперев голову рукой.

Пришлось забраться на самый верхний ряд, где обычно прячутся распоследние лентяи. Левее, двумя рядами ниже, в окружении свиты сидел блондинистый староста Касторкин-Касторский, с багровым лицом и гуляющими желваками. В один прекрасный момент он повернулся в мою сторону и выразительно провел большим пальцем по шее. Подразумевалось, что в будущем это будет моя шея.

Вот так влипла. Хотя листочек с расписанием от старосты я получила. Передали по рядам. И в качестве подарка к сложенной бумажке приняла веревку с мылом, лопнувшую иллюзорным облачком.

По какой-то причине принц промолчал, не рассказав об услышанном в ректорате. Ясно, что он преследовал определенную цель. Наверное, раздумывал, какую выгоду можно получить от неожиданно свалившейся сенсационной новости.

Я терроризировала взглядом темноволосую макушку и нервно грызла ногти. Парень активно общался с сокурсниками из своего круга, такими же уверенными ребятами, и заигрывал в столовой с симпатичными девчонками. За весь день он не взглянул в мою сторону, не говоря о том, чтобы окликнуть.

Подравняв маникюр на обеих руках, я успокоилась, смиряясь. Что ж, раньше смерти не стоит помирать. Изучим покамест схемы расположения чердачных мансард и библиотек как кладезей полезной информации.

Влипла я в тот же вечер, выйдя поздним вечером из библиотеки, где безуспешно боролась со сном и со справочником по популярным висорическим экспериментам.

Библиотека мне понравилась. Тихо, уютно, на окнах цветочки в аккуратных горшках. Библиотекарша - серая мышка как и я - фанатично предавалась своему делу. "Бабетта Самуиловна Чемондарь" - гласил значок на строгой академической блузке. С хранительницей очага знаний мы быстро поладили, и время пролетело плодотворно среди бесконечных стеллажей с книгами. Ну, или почти плодотворно.

За очередным поворотом одного из бесконечных коридоров я крайне неудачно натолкнулась на старосту Касторского с двумя мордастыми дружками из числа его свиты. Судя по довольным рожам, они не собирались разминуться со мной в полутемном коридоре, не пожав на сон грядущий руку.