Зерг по имени Маша. Второй уровень. - Сергей Валентинович Хабаров

как ни странно, тяготели к классике, а сейчас у них был только шансон, блатняк и попса. Поэтому, все лениво слушали переговоры патрулей. Единственный просвет в их путешествии — это редкие прогулки, когда не спящие члены стаи выбирались из транспорта поразмять ноги и поискать чего-нибудь поесть. С поесть, сейчас в тоннелях было туго. Люди выжигали огнём весь крип до костного основания и распыляли в воздухе какую — то химию, не дающую спорам крипа осесть и разрастись. Была, конечно, мысль атаковать авто — фуру, но это могло привлечь внимание людей, так что, от этого пришлось отказаться и начать жрать собственную свиту. Ежедневно, на прокорм уходило по одному зерглингу, но постепенно потребление сокращалось, и через неделю им будет хватать одного зерглинга на два дня. Но по подсчётам Маши — они должны были достичь земли, подконтрольные зергам раньше, чем кончится свита.

На одной из прогулок, когда свита отправилась прогуляться, Маша обратила внимание, что Япошка не покинул транспорт. Она бы и сама с удовольствием погуляла, но кто — то должен слушать переговоры и, что называется «быть на шухере». А у её советника в этом путешествии сейчас особых обязанностей не было, и причины его затворничества были ей неясны. После небольшого допроса выяснилось, что после того, как Япошка взорвал себя, его тело покорежило настолько, что центр веса сместился в переднюю часть. Потроха-то его прикрылись новым слоем плоти, и лапки он отрастил новые, но вот, только остальную часть тела — не смог, и походил теперь на перевёрнутую боком кружку с ножками. Теперь, чтобы не пахать нос грунт, ему приходиться постоянно прилагать усилия. Его телу требовался противовес, взамен утраченной половины тела. Сама Маша не могла ему помочь: чтобы отрегенерировать ему новую половину тела, его надо поместить в хризолиту и активно снабжать веспеном и биомассой. А они сейчас сами последний сухарь без соли доедают (вернее сказать, зерглинга и не последнего, но суть к делу не относится). Да и ремонт Япошки сейчас казался не практичным и не своевременным: то, что он не может ходить — это не главная его задача. Япошка разумен и должен думать, советовать и командовать в отсутствии Маши. Способность ходить для его деятельности — не обязательна. Однако, от понимания всего этого меньше жалеть Япошку Маша не стала. А даже наоборот: он много что сделал для стаи и заслужил особого к себе отношения. Правда, лечить Япошку пришлось Банзаю. Команду камрада Старшей: «Делай, что хочешь, но постав друга на ноги», Банзай воспринял как должное. И перелопатил оставшееся в транспорте механическое добро.

Выбросить вообще всё лишнее из транспорта — зерги не могли, хоть и очень старались. Но многие вещи были попросту встроены в корпус и, чтобы от них избавиться, нужно сначала разобрать транспорт. В стенном стеллаже Банзай наковырял себе деталей, главной из которых была турбина от скафандра «Головорез». Был и ведь скафандр, видимо он предназначался для Гомера, как офицера транспорта. Но Банзая, прежде всего, интересовала именно турбина. Потом, он весь следующий день устраивал пляски с бубном и камланиями над встроенным в стену верстаком, на котором собирал Япошке «протез». При этом, всех интересующихся посылал к протоссовой матери на ассимиляцию. И вот, на третий день исхода Машиной стаи от заразителей, под чутким словесным руководством и не физическими понуканиями, в виде несильных подзатыльников от Банзая, Саша стала собирать Япошку и протез в «гиблинга — киборга». Причём, Банзай настаивал, чтобы это делала именно Саша. Наверно, потому что обзывать и давать подзатыльники Маше не положено по субординации, а с Кристиной — это вообще становилось суицидальной затеей. Гений-Банзай сделал всё настолько хитро, что взрывчатка, вырабатываемая в теле Япошки попадала в двигатель как топливо, и теперь он сам мог обеспечить себя горючкой. Правда, выработку топлива он, естественно, не контролировал, и ему раз в день хочешь, не хочешь, а приходилось минут пять летать. Апгрейд Япошке и Маше — понравился. Япошке, потому что, поднакопив топлива, он мог сделать из себя огнемёт, а Маше тем, что ни ей, ни её подругам, теперь не придётся постоянно отсасывать у него взрывчатку.

Вот так они и ехали: где — то весело, где — то — не очень. Транспорт, быстрее семидесяти километров в час по бездорожью, ехать — не мог. Да они и не выходили на максимальную скорость, боясь повредить что — нибудь, ибо замену взять неоткуда. Ну технически, конечно, можно взять на «ГОП — СТОП» других патрульных, но это — излишний риск. Дни считали в зерглингах, один день — один сожранный зерглинг, жалко, конечно. Но куда деваться? Они, по крайней мере, неразумны и умирали мгновенно, без мучений. В один из таких рутинных дней, когда Маша глядела на мир глазами аватара, закинув ноги на приборную панель, Банзай сообщил, что сейчас они проезжают недалеко от того места, где Седьмая когда-то закопала Третью. А ведь, Маша уже почти забыла о ней, так как очень много событий прошло с того времени. Помнила, только, что у неё был вздорный характер, и она, при каждой удобной ситуации, пыталась бросить камень к ней в огород. Отношения у Маши с Третьей складывались непростые, но ничего из ряда вон — вот как у Кристины с Сашей. Но Маша Третью простила, хоть та и не в курсе.

— Последний раз когда я её видела, на ней топтался ультралиск. — Ответила, незадолго до начала раскопок, Маша Банзаю. — И весь её богатый внутренний мир вывалился через яйцеклад.

— Камрад Старшая, вы мне это рассказываете? Да я на том копыте был, которое её раздавило.

Ну да, Банзай, застрявший тогда между пальцами стопы ультралиска, наблюдал, что называется из первого ряда и при желании мог даже лапками потрогать. После битвы, у Третьей был настолько жалкий вид. А Маша столкнулась перед выбором: спасти Третью, но для этого надо было её сначала простить или просто уйти и дать, таким образом, своему сопернику умереть. И именно, что сопернику, который просто мешает жить, а не смертельному врагу, которого нельзя щадить. Маша никогда не считала Третью серьёзным врагом. Слишком глупо и прямолинейно та поступала, чтобы воспринимать её всерьёз. По пути к гнезду их встретила Седьмая и своими телепатическими способностями определила, что Третья больше не состоит в стае Азры, а значит, стала врагом. Как прятали кокон с Третьей, Маша тогда не видела, так как за попытку разглашение своей попаданческой природы, словила сильный удар псионикой по мозгам и провалялась