Утро Земли - Алексей Борисов

– Рядовой Ватсон, подъем.

Чарли встал.

– Иди за мной.

Автомат не на предохранителе, заметил Чарли. Митчел держал оружие на плече, на ремне, он обхватил рожок и ствол до белизны костяшек пальцев. Арнольд нахмурился и сделал шаг навстречу лейтенанту, но Митчел тихо покачал головой: «не надо, я его не трону».

– Ты ведь уже понял, о чём я попрошу тебя, да?

Голос лейтенанта еле заметно дрожал. То ли от мысли, что его судьба в руках непонятного отшельника, то ли взрослого, то ли ребенка, то ли сумасшедшего, то ли мудреца.

– Нет, – солгал Чарли.

– Слушай, дай нам три часа, а дальше делай, что хочешь. Карту я тебе не оставлю. Улизнуть и сам сумеешь, я в тебя верю. А то подумай, может тебе лучше с ними, – лейтенант кивнул на детей у костра, – Кто его знает, кто победит?

– Если войну не остановить, кто бы ни победил, он ничего не сможет сделать. Весь мир там, над экватором, в руинах, а вы тут грызётесь.

– Ты говоришь, как шутист, – скривился Митчел.

– Я с ним не согласен.

– Твоё право, и я считаю, в этом ты прав. А так, по сути, ты беспомощный идеалист.

«Как бы не так», – подумал Чарли.

Он осознал ответ на мучительный вопрос: кем быть, с кем остаться. Но если лейтенант его раскусит, всё может сорваться. Вряд ли он поймёт или одобрит. А впрочем, кто знает?

Чарли стоял, молчал и ждал.

Лейтенант протянул ему оружие.

– Стреляй в воздух, и кричи погромче. И с девки глаз не спускай, и если вздумаешь, – он усмехнулся, – Ну ты понял, если хочешь приключений, то подожди три часа, а дальше – что хочешь, то и делай. Смотри, тут всё просто: нажимай на курок, понял?

Чарли взял оружие, повесил на плечо, перетянул поудобнее, так, как носил лейтенант.

– Вот и славно, Ватсон. Не держи зла. Знаешь, если все пойдём, то нас догонят и добьют, а так и у тебя, и у нас будет шанс. У тебя, кстати, шанс по-вкуснее, вон как они рты разевают на твои россказни.

Чарли продолжал молчать, а лейтенант ещё не понял, что случилось. Он сделал шаг к костру, потом обернулся, жестом поманил за собой человек с пятном, но замер с поднятой рукой. В горле Митчела мгновенно пересохло.

– Эй, ты чего?

Ствол автомата тёмным, кровожадным жерлом смотрел ему в грудь.

– Нет, – громко выдохнул Чарли.

Лейтенант шагнул к нему, но Чарли мгновенно сдвинул ствол, нажал на курок, и в следующий миг ему почудилось, что сердце пропустило положенный такт. От грохота и жгучего удара гильзы он едва не потерял сознание, но выстоял, сообразил и ухватил оружие удобней, чтобы гильзой не попало и с оглядкой на отдачу. Почти интуитивно перевёл рычаг в положение «очередь».

Лейтенант, лицом бледнее снега наклонился к земле и беззвучно шептал какие-то слова. Смотрел туда, куда ударила пуля. В грунт. В полуметре от его ноги.

Он понял – Чарли не промахнулся.

– Ватсон? – изумлённо прошептал лейтенант. Он захотел напасть, отнять оружие, но оценил, как Чарли держит автомат с учётом возможной отдачи.

– Хватит, – заговорил человек с пятном, – Надо закончить. Они не хотят воевать.

Он кивнул на детей, потом на бойцов-австралийцев.

– И ты не хочешь. Но вы привыкли. И первый, кто опустит ствол, получит пулю. Это аксиома. Эй, сержант Дора, ты слушаешь меня? Слушай, я и для тебя говорю. Стэнли, не надо трогать автомат, я успею нажать на курок, но я не хочу никого убивать. Лучше переводи ей, вдруг не поймёт.

Стэнли вопросительно взглянул на лейтенанта, но командир молчал.

– Не вздумайте мне мешать. Буду стрелять в любого, кто попробует. Хоть одного, да пришью, подумайте, кому охота. Люк, тебе? Или тебе, седой? Я не прошу идти за мной, я прошу не мешать.

– Да уходи, кому ты нужен? – обозлился Люк.

– Я уйду не один.

Он сделал шаг к костру, где замерли дети. Младшие смотрели, слушали, не понимали, а старшие просто боялись. Случайный выстрел в ноги лейтенанту никого не напугал. В чужой земле они наслышались и не такого. Одна девочка сдавленно всхлипывала, но не ревела в полный голос.

Чарли властно кивнул мальчишке с медведем. Тот понял, и передал игрушку девочке.

– Они пойдут за мной.

– Куда, Чарли? – проговорил ошеломлённый старик.

– В город. В какой-нибудь, не важно. Подальше отсюда. А вы тут воюйте, мы переждём. Может, после вас ещё что-то останется. Хватит построить новый мир. Не по душе мне этот нигилизм, но по-другому, получается, нельзя. Эй, Стэнли, не зевай, потом поймёшь. Переводи, давай, живо!

Чарли говорил. Он иногда сбивался, путался, оправдывался в том, какой он, может быть, никчёмный, конченный идеалист, но время встало в точке, и по-старому теперь никак нельзя. Опасно для детей? Не безопаснее, чем тут. А там он выживал за годом год, и выжил, пока был один. Чудо? Возможно. Он теперь многое знает, он научит их, защитит. Но если кто-нибудь посмеет помешать, то будет очень-очень плохо, очень больно.

Он говорил понятно и не очень, старался проще и доходчивей, чтобы даже маленькие слушатели хоть что-то поняли, пошли за ним по доброй воле, а не под прицелом автомата.

Он кончил, опустил автомат стволом в землю, потом подумал и стянул его с плеча.

– Я жду, кто со мной?

Стэнли перевёл его слова. Никто из австралийцев не сдвинулся с места.

Чарли поискал ответа на вопрос во взгляде Доры. Что-то блёсткое, тонкое сверкнуло в уголках её глаз. Одним дыханием, беззвучно, бессловесно она выбросила ему в душу слово «да» и он отсюда видел – она ему поверила. Сейчас она готова, как они, пойти за ним, она не хочет воевать. От взгляда Доры всё внутри перевернулось, Чарли вздрогнул, когда прилетел неожиданный и лёгкий ветер.

От костра? От огня? И да, и нет.

Ветер летел из пустоты, из бурана, но в нём мелькнул какой-то тёплый, тайный запах, привкус. Чарли не знал, что это пахнет весна. Первая за двадцать три последних года.

Ветер прочитал её душу до самого дна.

Ветер принёс прочитанное прямо в душу Чарли. Да, он умел читать, но этой книге суждено остаться нетронутой, закрытой. Он понимал, что отрубает навсегда, безвозвратно, и с каждым ударом сердца инстинктивно воздвигает защитную стену, без которой теперь просто нельзя. Он так не хочет, но он должен стать не только взрослым, но и остаться ребенком. Иначе всё напрасно.

– Дора не пойдёт со мной.

Она отпрянула.

Чарли знал: для неё ещё просто не время.

– Ну? – повторил он свой вопрос.

Первый ребенок поднялся на ноги, шагнул навстречу Чарли. Потом второй, третий. Подростки подставляли ему связанные руки, и он торопился их освободить, быстрее, быстрее. Чтобы никого не обидеть.

Он снимал с них путы и плакал, дети плакали вместе с ним. А плакал ли кто-нибудь взрослый, Чарли не знал.