Каролина и разбойник - Линда Миллер

Глаза Гатри рассмеялись, хотя губы остались почти неподвижными.

- Не забудь еще язык и глазные яблоки, - добавил он не без юмора, пропуская Каролину вперед в широко раскрытые двери дома. Воздух внутри крохотной комнатенки Фиска оказался, как и ожидала Каролина, спертым. Однако ее не могли не растрогать хлопоты хозяина домика, стремившегося создать, по возможности, уютную обстановку для гостей. Фикс поспешно освобождал комнату от разбросанных предметов своей одежды и обуви.

- Миссис в деликатном положении, - доверительно сообщил Гатри хозяину ранчо, когда тот поставил на середину стола горшок с мясом. - Ей приходится быть разборчивой в пище.

"В каком это положении?" - не сразу поняла Каролина. Но, догадавшись, она опустила в смущении глаза.

Жаркое действительно было несъедобно, и Гатри едва притронулся к нему. Когда Фиск вышел из дома за кувшином с самогоном, Гатри поставил свою миску на пол, и Тоб мгновенно съел ее содержимое.

- Вы могли бы заночевать в амбаре, - предложил Фиск. Он раскупорил глиняный кувшин и передал его Гатри. Тот поднял кувшин ко рту и сделал несколько глотков. Каролина видела, как задвигался его кадык. Затем Гатри сделал резкий выдох и вытер губы тыльной стороной ладони.

- Спасибо, вы очень добры, - поблагодарил он хозяина дома.

Каролина пнула Гатри ногой под столом. Уже была ночь на пороге, возможно, где-то их подстерегали индейцы или ждали другие беды; и тем не менее Каролина чувствовала себя неуютно в доме Фиска и стремилась продолжить поездку. Она любезно улыбнулась хозяину.

- Вам уже не нужно заниматься скотиной?

- Овцами, - уточнил Фиск, изрядно захмелевший. Фиолетово-красные прожилки покрывали его мясистый нос. - У меня овцы. Как раз сейчас мой брат Финн занимается ими. Финн Фиск.

Каролина повторила про себя это имя и улыбнулась еще шире.

- Мы не будем вас стеснять, - сказала она уже серьезно, - мы поедем дальше.

- Нет, мы останемся, - вмешался Гатри.

- Пойду узнаю, почему ваша дворняга роется на моей брюквенной грядке, дипломатично сказал Фиск. Он поднялся со стула и проковылял за дверь.

- Мне не нравится здесь, - раздраженно прошептала Каролина, когда старик удалился. - Я хочу ехать.

Гатри наклонился к Каролине, и она поморщилась от исходившего от него запаха самогона.

- Тогда немедленно собирайся и уезжай, учительница. Когда встретишь шайку шошони, следом за которой мы ехали, передай ей от меня привет.

Каролину испугали его слова; она, слегка побледнев, спросила:

- Вы их видели?

- Я видел их следы. Нам повезло, что они не сделали остановку прошлой ночью и не зажарили Тоба на ужин.

- Вы запугиваете меня? - недоверчиво спросила Каролина.

Она представила себе расстояние, которое им еще нужно было проехать, и вспомнила ужасные рассказы о нападениях индейцев:

Гатри смотрел на нее без улыбки:

- А ты как думаешь?

- Я остаюсь, - сказала она со вздохом.

- Отлично! - Гатри слегка дернул ее за косу. - Надеюсь, ты твердо решила? И старайся не доставлять мне больше хлопот. Иначе я заставлю тебя произвести уборку в домике Фиска в благодарность за его гостеприимство.

- Вы совершенно бесчувственны.

Гатри вопросительно поднял брови. Задержавшись у двери, он сказал:

- Я пойду устроить лошадей в амбаре. В мое отсутствие подумай, как должна вести себя добродетельная супруга.

Каролина вскочила на ноги со сжатыми кулаками. Но поскольку от Гатри зависела безопасность поездки в Ларами, она не могла дать волю своему гневу. "Бедная Адабель, - подумала Каролина. - Ее ждет печальная участь".

Только, конечно, не по ночам. Впрочем, одно это компенсировало остальное.

Каролина вышла из дома и, заслонив рукой глаза от солнца, стала вглядываться в даль. Индейцев не было видно. Успокоившись, что в ближайшее время опасность им не грозит, Каролина отправилась к амбару, решив держаться от Гатри подальше.

Когда она вошла, он чистил своего мерина. При ее появлении он ухмыльнулся, но ничего не сказал, и продолжал заниматься своим делом. Фиск занимался пегой кобылой и говорил без умолку.

Каролина села на охапку прелого сена и сделала вид, что размышляет о поведении добродетельной жены.

Когда лошади получили все, что им нужно, Фиск объявил, что по случаю прибытия гостей он зарезая курицу, которая перестала нести яйца, Каролина приготовила на обед куриный суп с клецками и отварила полную кастрюлю брюквы.

Фиск провозгласил, что это лучший из обедов, которые ему когда-либо приходилось пробовать. Он вызвался ночевать в амбаре, чтобы гости имели возможность поспать на его кровати.

Каролина была уверена, что амбар больше удовлетворял требованиям гигиены, но ей не хотелось ссориться с Гатри, и она решила смириться.

Однако Гатри, улыбнувшись и поблагодарив старика, отказался от приглашения. Он сказал, что, путешествуя, он предпочитает спать рядом с лошадью.

Фиск был великодушным. Он дал им керосиновую лампу, чтобы освещать путь от дома до амбара.

Тоб, насытившийся тушеной бараниной, прыгал рядом с Каролиной, тычась в ее ладони своим холодным мокрым носом. Каролина была озабочена предстоявшим ей испытанием - она твердо решила не уступать чарам Гатри.

В амбаре Гатри подвел Каролину к веревочной лестнице, ведущей на верх сеновала.

- Я уже расстелил там одеяло, - сказал он.

Он подвернул фитиль лампы, и амбар погрузился в кромешную тьму. Только слабые лучи лунного света пробивались сквозь щели в стене.

- Только после вас, миссис Хэйес, - добавил он, слегка шлепнув Каролину по заду.

У Каролины не было выбора. Она полезла по лестнице, негодуя в душе. На верху сеновала она легко обнаружила одеяло, поскольку через оконце в крыше амбара светила луна. Каролина стала готовиться ко сну.

- Ты приготовила отличный ужин, - сказал Гатри, усевшись на перевернутое вверх дном ведро, чтобы стащить сапоги. - Тот красавчик, грабящий дилижансы я беззаботно нажимающий на курок револьвера, не достоин такой женщины, как ты.

Каролина не собиралась сообщать Гатри, что она решала не выходить замуж за Ситона. Ей вовсе не хотелось объяснять причину своего решения.

- Он вряд ли захочет такую женщину, как я, - отозвалась она.

- Захочет, если хоть что-то соображает, - отозвался Гатри, поднимаясь. - Дикие кошки редки, потому и ценны.

Каролина отодвинулась на самый край посмели а молила Бога, чтобы Гатри не прикасался к ней. Она знала, что не сможет устоять перед его ласками. И все же она не удержалась и спросила:

- А Адабель тоже дикая кошка?

Гатри забрался в постель и устроился поудобнее.

- Я надеюсь на это, учительница, - зевнул он, - я очень надеюсь.

Каролине показалось, что из соломы выскочил какой-то зверек и тут же ушмыгнул. Она невольно придвинулась к Гатри.

- Наверное, мистеру Фиску и его брату тревожно жить здесь одним?

Гатри отчаянно зевнул и вытянулся на постели. Его рука покоилась на бедре Каролины.

- Спи, Дикая Кошка, - сказал он. - Нам выезжать отсюда рано утром.

Каролина провела языком по губам.

- Я буду признательна, если ты не будешь называть меня дикой кошкой.

Он тихонько рассмеялся и придвинул ее к себе.

- Я понимаю, - отозвался он, - но мне нравится, как звучат эти слова. Думаю, я употребляю их правильно.

Каролина закрыла глаза. Она знала, что будет дальше. На заре солома вокруг них заблестит, будто ночью ее превратили в золото.

Гатри приподнялся над ней, смеясь глазами.

Каролина понимала, что он хочет. Знала, что должна отказать ему. Но это было выше ее сил. Она запрокинула голову и до боли закусила нижнюю губу: Гатри торопливо расстегнул ее блузку и припал к ее грудям. Он нежно сосал их до тех пор, пока Каролина не стала издавать тихие стоны. Ее бедра задвигались под ним в нетерпении. Она сама расстегнула юбку и стащила ее вместе с панталонами.

Гатри вошел в нее легко, плавным скользящим движением. Она с готовностью приняла его, высоко вскинув бедра.

Он поддерживал ладонями ягодицы Каролины и со стоном покрывал поцелуями ее шею.

- Помилосердствуй, Дикая Кошка, - прошептал Гатри.

Но не было милосердия в Каролине. Во всяком случае, для Гатри Хэйеса.

ГЛАВА 10

Каролина знала, что как только растает облако блаженства, в котором она нежится, наступит время горьких переживаний. Она, как могла, стремилась отдалить этот момент.

Гатри вернулся с ковшом теплой воды и ее саквояжем. Молча поставив все это перед ней, он вновь спустился по лестнице.

Каролина помылась, насколько это было возможно. Она надела чистое белье, прежние блузку и юбку. "Возврат к цивилизованной жизни, - подумала она рассеянно, - будет большим событием".

К ранчо Каролина подходила тщательно причесанной, свежей и бодрой. Она была готова ехать верхом еще не один день.