Четверо со «Сринагара» - Ричард Пратер

Они не сказали ничего существенного, уцепившись за ту версию, которую при мне сочинил и подсказал своему помощнику Брандт: я был пьян и пытался его избить. При других обстоятельствах я и сам бы мог оказаться на положении обвиняемого за то, что ворвался в его кабинет, но он никак не мог объяснить, почему я был связан и зачем они пытались втолкнуть меня в автомобиль. Впрочем, это, по-видимому, вовсе не волновало Брандта. Его немного тревожил труп, обнаруженный в его кабинете. Но он не переставал твердить во время допроса: «Я хочу видеть своего адвоката! Я имею право видеть своего адвоката!»

Я также сообщил полиции о «докторе», о человеке с медицинским чемоданчиком, которого видел выходившим из кабинета Брандта, чтобы установить его личность. Короче говоря, в течение более двух часов, которые я провел в полицейском управлении, курсируя между бюро убийств и судебной камерой, я обсудил с полицией все, что я знал или думал об этом деле.

Когда я был здесь прошлым утром, я рассказал полицейским о вечере на яхте, с которого все началось.

Специальная группа занималась проверкой моих сведений, побеседовала с Госсом и его гостями, но ничего из того, что они узнали, не могло мне помочь. Проверка всех, кто был на яхте, не дала никаких результатов: никто не видел человека, отвечавшего приметам таинственного четвертого незнакомца — высокого седого джентльмена с аристократической наружностью. Госс начисто отрицал его присутствие на яхте, а больше никаких доказательств этому не было — за исключением моих собственных, ничем не подкрепленных утверждений.

Наварро наконец попал «в суп». В связи с его странной реакцией при виде меня в «Красном петухе», а также для установления целей его поспешного визита в «табачный ящик», было отдано распоряжение о его задержании. До сих пор не было обнаружено никаких следов «женщины в белом», выбежавшей из дома после убийства Велдена. Что касается последнего, то у полиции не было новых следов, ведущих к его убийцам, и новых сведений о его прошлом, которые могли бы пролить свет на его убийство.

Визит полиции на яхту Госса предшествовал моему вторичному появлению там, так что я информировал полицейских обо всем, что произошло во время этого злосчастного инцидента, умолчав лишь о наиболее пикантных подробностях. И я подчеркнул тот факт, что перестрелка перед фасадом моего отеля произошла сразу же после моего визита на яхту. Полиция уже расследовала этот факт, но анонимный телефонный звонок, поступивший на коммутатор полицейского управления, не указал точного места, где происходила стрельба. Испуганный женский голос сообщил только о «перестрелке» возле какого-то отеля, заставив полицию обследовать довольно обширную территорию. В результате не только бандиты, но и мы с Эллен были уже далеко от места происшествия, когда туда прибыли блюстители закона.

Но самое главное, удалось дозвониться к Эллен, пока я торчал в полицейском управлении. Я дважды звонил ей в «Стьювезент», улизнув под каким-то предлогом из здания полиции, и на второй раз я наконец услышал ее хорошо знакомый голос, ответивший мне по телефону.

Эллен была молодец! Она заметила, как бородач вошел в контору вслед за мной и услышала шум, который ее встревожил. Я сказал ей, что меня он тоже встревожил. Она немедленно вызвала полицию. После этого она поймала такси и отправилась к себе в «Стьювезент». Я не мог рассказать ей по телефону — особенно за такой короткий промежуток времени, — насколько важным для меня оказался этот ее телефонный звонок, и что я чувствовал в настоящее время. Эллен любезно согласилась, чтобы я рассказал ей обо всем подробно, когда заеду к ней в «Стьювезент». Я обещал сделать это как можно скорее. Вернувшись в полицейское управление, я почувствовал огромное облегчение от того, что мне не надо больше тревожиться об Эллен, и более охотно беседовал со Свеном Юргенсоном и другими офицерами, в особенности с Сэмом.

Сэм — это Фил Сэмсон, капитан полиции из Бюро расследования убийств. Он был дома, когда до него дошли сведения о событиях в «табачном ящике», и после этого он немедленно примчался в управление. Не только потому, что он хороший, честный, исполнительный коп, пекущийся о репутации своего дивизиона, но также и потому, что он — мой лучший друг, которого я когда-либо имел в Лос-Анджелесе.

Сейчас он сидел за столом в дежурке со своей неизменной черной сигарой в зубах. Это крупный, чуточку неуклюжий человек, с короткой густой шевелюрой серо-стального цвета, острым взглядом карих глаз и с розовым лицом, которое всегда выглядит так, будто он только что побрился. Парень он сильный, напористый, с челюстью, напоминающей задний бампер бульдозера, но внутри он значительно мягче, чем кажется снаружи (факт, о котором нельзя упоминать при Сэме, не опасаясь, что он оторвет вам голову).

— Кажется, мне пока не удалось тебя убедить, — сказал я Сэмсону, — но парень, пославший тех двух головорезов ко мне в Спартанский отель, — это Роберт Госс. Я уже рассказывал тебе, как он предупредил меня, что этот день будет днем моей смерти, если я откажусь от взятки и не успокоюсь.

Сэм сильнее прикусил свою черную сигару и проворчал, не выпуская ее изо рта:

— Да, ты говорил это… — Он передвинул сигару из одного угла рта в другой. — Но я знаю тебя так долго, что мне знакомы все твои штучки!

— Штучки? Никаких штучек…

Он продолжал ворчать, словно паровой каток, делая вид, будто не слышит моих слов:

— Послушать тебя, так удар кулаком выглядит чем-то вроде проявления гражданского долга, а дебош с мордобоем — приятельской беседой.

Он выпятил свою массивную челюсть и задумчиво почесал ее:

— Только иногда ты «случайно» упускаешь наиболее важные детали…

Он поднял голову и бросил через дежурку:

— Свен, передай-ка мне ту газету, которую я принес с собой!

Оглянувшись, я увидел, что Свен ухмыляется, растянув рот чуть ли не до ушей. Двое других ребят разглядывали газету, вырывая ее друг у друга из рук, фыркая и хлопая себя по коленям. Газета, очевидно, доставляла им немалое удовольствие.

Свен принес газету. Сэмсон поглядел на нее, покачал головой и протянул ее мне:

— Я купил ее по дороге в Даунтаун. Прямо на улице. Полагаю, ты сможешь объяснить, в чем тут дело?

Это был утренний выпуск местного листка, раскрытый на второй странице, и мне не понадобилось много времени, чтобы найти источник всего этого веселья. В верхнем левом углу страницы была заметка, озаглавленная:

«Чудовище Нью-портской гавани».

Под заметкой стояла подпись Хола Ханнагана.

Теперь я знал, чего мне следует ожидать. Хол Ханнаган был репортером и, хотя и считался моим приятелем, никогда не упускал случая подтрунить надо мной, раздувал любой пустяк до невероятных размеров. Причина этого заключалась в одной особе с весьма аппетитными формами, но не будем вдаваться в подробности. Главное, что он не оставлял меня в покое и пользовался любой возможностью, чтобы отыграться на мне.

Заметка была составлена в аллегорической форме, но это не делало ее более приятной. Лучше бы уж писал все, как было! В заметке было буквально следующее:

«Вчера после полудня нашему репортеру из весьма достоверных источников стало известно, что в Нью-портской гавани было обнаружено странное существо. По описанию очевидцев, этот феномен напоминал не то „длинную змееподобную каракатицу с развевающимися щупальцами“, не то „жуткое, почти человекообразное чудовище, всплывшее среди ила и тины с океанских глубин“. Личное расследование, проведенное нашим репортером, доказало, что это описание наиболее приближается к действительности. Путем сравнения показаний более полусотни свидетелей удалось с полной достоверностью установить, что это жуткое, почти человекообразное чудовище было не кем иным, как…»

Я оторвал глаза от двух следующих предложений, в которых фигурировало мое имя и тот факт, что я являюсь «местным детективом», и взмолился:

— Сэм, это было вовсе не так! Это было совершенно… э… ну, не совсем так.

— Угу. Читай все до конца, Шелл!

Дальше в заметке говорилось о том, что:

«…Шелдон Скотт вышел из воды, дико рыча на собравшихся граждан, и предстал перед ними в рубашке, галстуке, носках и трусах. И пока еще не установлено, что случилось с его штанами…»

— Понял теперь, что ты упускаешь иногда наиболее важные детали? — сказал Сэм.

— Послушай, я ведь излагал тебе только факты! Я не думал, что… ну, мне придется прыгнуть за борт. Я вынужден был стукнуть Госса и… черт побери! Эти парни убили бы меня в тюрьме или где-нибудь еще, если бы я не…

— Ты стукнул его! Ты хочешь сказать, ты его ударил? — Сэм наклонился вперед, стиснув зубами сигару так, словно хотел перекусить ее пополам.

— Ну да, он приготовился плюнуть мне в лицо, так что мне пришлось немного его утихомирить…