Новый мир - Олег Дивов

Невеста выжила. Жених умер. Поднялся адский шум, на расследование громкого убийства слетелись не только лучшие полицейские умы со всего штата, но и федералы с Земли. Разумеется, причину нашли — не иначе потому, что действительно искали. Виновницу осудили, а вместе с ней — и несчастное эфирное масло тангурской секвойи. Сначала второпях запретили оборот вообще всех препаратов этого безусловно целебного растения, потом в отношении некоторых смягчились.

Я о свойствах этого маслица знала задолго до того, как окончила школу. На Арканзасе была плантация тангурской секвойи — она превосходно росла за пределами родного ареала, могла использоваться на сильно заболоченных почвах, давала отличное целлюлозное сырье. Плантации обрабатывались строго роботами. Кроме того, несколько крупных деревьев были гордостью Арканзасского ботанического сада. Там я и увидела их впервые. Конечно, я восхитилась этими исполинами — издали. На примере этого дерева наш школьный учитель биологии объяснил, что в природе нет ничего однозначного. Нет только плохого, но нет и только хорошего. Взять хоть это прекрасное дерево: от него столько пользы, вот только гулять в лесу, где растет тангурская секвойя, особенно в жаркий летний день, — опасно для здоровья. Потому что выделяемые листвой и корой сложные эфиры совершенно не переносятся нашим организмом. Собственно, растение с их помощью защищается от вредителей.

А добрый доктор, видать, действительно остро сочувствовал нам с Ниной. Принял за двух молодых дур, которые где-то достали запрещенное к обороту — а на Земле и к провозу с хранением — вещество, ну и мигом поняли, за что его запретили. Понять-то поняли, только пять лет тюрьмы за баловство с ядом никто не отменял. Жалко ему стало двух дурех. Интересно, как бы он подделывал результаты моих анализов? Как-нибудь, раз действовал так уверенно.

Однако тангурская секвойя… Не травка какая незаметная. Если секта использует это масло, то у нее есть не только каналы провоза его на Землю. И не только производство — отнюдь не кустарное! И не только распространители. У нее еще и плантации. И значительные. Насколько я помнила рассказы нашего биолога, эфирное масло имело смысл добывать из деревьев не моложе пятидесяти лет. В этом возрасте они уже достигали восьмидесятиметровой высоты — и как раз переставали бурно расти, переходя к плодоношению. При этом на целлюлозу и смолу деревья спиливали раньше — в двадцать лет. Качество сырья у деревьев постарше заметно портилось.

Значит, можно поднять данные о старых и фактически заброшенных плантациях. Запрещенное производство — не бог весть что, но все-таки весомый повод для арестов и следствия. Интересно, какой урон понесет секта?

От сладких мыслей на тему секты меня отвлекло появление Скотта Маккинби-старшего. Завидев патриарха, я испытала некоторую неловкость: гостье негоже вести себя так вольно. Шум я подняла знатный — вчера полиция, сегодня вообще черт знает кто. Дождусь ведь, что меня вежливо попросят переехать, например, на тот берег Твида, там есть замечательный особнячок на самой окраине, соседи далеко, я никого не побеспокою.

Скотт поздоровался, ощупал медиков холодным голубым взглядом, потом спросил у меня непередаваемым тоном:

— Надеюсь, эти господа — настоящие?

Медики отчетливо напряглись.

— Да, Скотт, — ответила я как можно более беспечным тоном, краем глаза уловив, что Нина осторожно попятилась в угол за роялем. Странно, зачем бы ей бояться Скотта? — Мне жаль, что я причинила столько беспокойства…

Скотт едва заметно повел кистью:

— Пустое. Но я вижу, твое самочувствие не столь ужасное, как можно подумать.

— Да, всего лишь нанюхалась масла тангурской секвойи.

Скотт вежливо удивился:

— Откуда же ему взяться здесь? Оно запрещено. — Тут же спохватился: — Впрочем, тогда я понимаю, зачем приехала эта толпа федералов и полиции. Все желают увидеть тебя и людей, чьи имена мне ровным счетом ничего не говорят. Сначала я хотел позвонить Горди Макгрегору и спросить, что происходит, почему его люди рвутся в мой дом, но решил уточнить у тебя.

— Я вызывала агента Веру Харрис. Должно быть, с ней еще ее рабочая группа. Полицию — нет, я не вызывала.

— Вера Харрис, — задумчиво повторил Скотт. — Я слыхал о ней. Это ведь она вчера навестила тебя? — Покивал своим мыслям. — Она недурно воспитана. Передай ей, что я жду ее в своем кабинете к четырем часам.

Он повернулся и пошел к дверям. На пороге обернулся:

— Делла, я забрал Огги. Пока не уляжется шум, он побудет у меня. Малышу вредно столько впечатлений, будет плохо спать.

— Спасибо, Скотт, — только и сказала я.

Патриарх величественно удалился. Медики засобирались было, я напомнила, что вот-вот появится федеральный агент и им лучше не спешить. Кажется, они мысленно жалели себя, но виду не подавали. Негритянка отошла к среднему окну и застыла, глядя на сад. Индеец собрал диагностический комплекс, а доктор сел к большому столу и на наладоннике быстро составлял отчет для страховой — заодно и для федералов.

Ждать пришлось совсем недолго. Я как раз думала, не самое ли время позвать Лура и попросить подать чай, когда на веранде раздался топот, и в большой холл плечом к плечу, как заклятые соперники, ворвались Вера Харрис и Лоренс Хикати.

Отлично, едва не сказала я вслух, никому не придется звонить и приглашать отдельно.

Эти двое имели столь целеустремленный вид, словно намеревались пронестись через холл и выйти на улицу прямо сквозь стену. У них было совершенно одинаковое выражение лиц, глаза одинаково прищурены, губы одинаково сжаты. Господи, да ведь еще вчера Вера говорила мне, что опасается иметь что-то общее с Хикати, ей дорога репутация. А сегодня они выглядят как давно сработавшаяся команда, и единственное, что они позволяют себе — исключительно ради оживления отношений, ну так, чтоб эмоционального застоя не возникало, — это конкуренцию в охоте за преступниками и уликами. Честолюбие никто не отменял, да-да, и соревновательный дух помогает добиться большей эффективности. Все как доктор прописал. В учебнике по социальной психологии для учеников средней колониальной школы.

За дело они взялись так рьяно, словно ждали этой минуты всю жизнь. Словно настал их звездный час, когда наконец весь мир увидит, на что способна эта парочка. Вера арестовала лжеврачей, отправила их в Эдинбург под конвоем, мигом сняла с меня первичные показания, тут же опросила и отпустила медиков… Я поняла, что Лоренс Хикати пропал из моего поля зрения, повертела головой. Ага, он уже навис коршуном над сжавшейся Ниной — притом что та была на полголовы выше, — а она глядела на него сияющими от счастья глазами. Эй, хотела окликнуть я, Нина, что потом ты скажешь Йену? Но тут же сообразила, что Нина увидела в Хикати… папочку. Того самого отца, которого не знала и которого старалась найти буквально в каждом мужчине, который превосходил ее по возрасту или социально.