Оборотни: люди-волки - Боб Каррен

Глава 4

Французский след

Они искажали свою природу, эту божественную форму, и превращали себя в нечистых, жестоких и диких зверей.

Анри Буге, генеральный судья города Доле, писал в своем «Трактате против колдунов» в 1610 г.: «Весьма спорным остается вопрос, возможно ли для людей превращение в животных. Некоторые отстаивают такую возможность, другие отрицают, и есть веские основания для обеих точек зрения». И хотя между французскими учеными, теологами и демонологами велись споры о том, случались ли в действительности подобные превращения, пугающий призрак волка и бродящего на свободе человекозверя по-прежнему маячил в глубине сознания французов.

Начало

Представление о вервольфах, тесно переплетенное с представлением о дикой жестокости, возможно, стало навязчивой идеей французов со времен избиения невинных в день св. Варфоломея (1572 г.) и «войны трех Генрихов», или так называемой восьмой религиозной войны (1584–1598 гг.). Первое из этих событий ознаменовалось тем, что французские власти при помощи французских католиков набросились «как волки» на гугенотов (французских же протестантов), которые приехали в Париж на празднование свадьбы гугенота Генриха Наваррского (впоследствии — короля Генриха IV) и Маргариты Валуа. Бойня, как считается, была задумана Екатериной Медичи, главой католического крыла в правительстве и матерью слабовольного французского монарха Карла IX. По некоторым сведениям, она дала карт-бланш армии, приказав убить столько французских протестантов, сколько окажется возможным. Военные, которым помогало преимущественно католическое население Парижа, вели себя как настоящие звери, в неистовом бешенстве разрывая празднующих протестантов на куски. После смерти Карла IX началась война между его младшим братом Генрихом III, главой католической лиги Генрихом де Гизом и протестантом Генрихом Наваррским — еще более кровопролитная бойня, в ходе которой тысячи мертвых тел оставались гнить на полях боев, а по стране победно шествовали голод и мор. Волки, почуяв поживу, выходили из лесов, устраивая настоящие пиршества. Казалось, что они рыщут буквально повсюду. Серый призрак преследовал воображение французов даже после того, как война окончилась.

В 1590 г. во многих городах Франции появился памфлет, который еще более сгустил атмосферу страха. Хотя главной его фигурой был вовсе не француз, а немец, изложенные в тексте подробности подлили масла в огонь уже ходивших слухов. Памфлет был озаглавлен «Правдивый трактат о достойной осуждения жизни и смерти некоего Штуббе Петера», публиковался он без указания имени автора. Текст повествовал об одном жителе немецкого города Кельна по имени Петер Штуббе или Штумпф, описывая его как существо «сильное и могучее», с глазами настолько огромными, что по ночам они сверкали подобно горящим головням, со ртом большим и широким, полным острейших и хищных зубов, с мощным телом и огромными лапами. В таком облике он был подобен дикому зверю, в которого превращался с помощью надетого заколдованного пояса, который, по слухам, получил от самого дьявола. Снимая его, он приобретал более нормальные человеческие размеры, «как будто никогда и не менялся». Находясь же в измененном теле — как многие говорили, в теле волка, — Штуббе становился невероятно свиреп и нападал на людей, которым случалось перейти ему дорогу, а затем скрывался в лесах, окружавших город, с легкостью уходя от посланных за ним вдогонку гончих. По некоторым свидетельствам, охотиться он предпочитал на людей, но если такая «добыча» не попадалась, то нападал на крупный и мелкий рогатый скот. Говорили, что он убил не менее 13 маленьких детей и двух беременных женщин, вырвав из их утробы нерожденных младенцев и пожрав их. Нельзя было и представить себе более ужасных и чудовищных преступлений. В дополнение к этому он был еще обвинен и в инцесте — «подобно грубому животному» — с собственными сестрой и дочерью. Также ему было предъявлено обвинение в убийстве сына — причем это убийство Штуббе совершил, когда был в своей «более человеческой» форме, а потом съел его мозг для удовлетворения «зверского аппетита».

Наконец гончим удалось окружить Штуббе, пребывавшего в волчьем облике, на краю поля подле деревни Бедбур. Чтобы обмануть их, он сбросил свой волшебный пояс и предстал перед ними в облике обычного человека, который шел к деревне, опираясь на посох. Однако люди, что следовали за гончими, не отрывали взгляда от волка и видели превращение, которое описывали как «самую черную магию». Штуббе был схвачен и под ужасными пытками дал полный отчет о своей позорной жизни. Волшебный пояс, правда, так и не нашли — Штуббе утверждал, что бросил его «в одной долине», прежде чем его окончательно поймали. Однако тщательный обыск указанного им места не дал никаких результатов, поэтому был сделан вывод, что дьявол (у которого на службе, по общему мнению, Штуббе состоял) забрал назад свою собственность. Дело Штуббе получило такую огласку, что ему предстояло испытать на себе всю строгость закона. Такое нововведение как книгопечатание внесло свою лепту в распространение этой истории, поэтому рассказы о его преступлениях читали как по всей Германии, гак и в других странах, в том числе во Франции. Назначенное ему наказание, в деталях описанное в памфлете, могло заставить некоторые из приписываемых ему преступлений выглядеть чуть ли не по-джентльменски. Штуббе был привязан к большому колесу, на котором его вращали, вырывая куски плоти раскаленными докрасна инструментами; его руки и ноги размозжили деревянным топором, затем отрубили голову, а тело публично сожгли на костре — как и одну из его дочерей и любовницу, которые были обвинены как пособницы его преступлений. После казни в Бедбуре был возведен довольно странный памятник, состоявший из длинного шеста, на котором было укреплено колесо палача с вырезанным на нем изображением волка. На самом верху композиции находилась голова Штуббе — как грозное предупреждение остальным не заключать сделок с дьяволом и не принимать волчьего обличья.

Мог ли Штуббе полностью перевоплощаться в волка или становиться чем-то средним между человеком и волком — неизвестно (хотя литературные источники предполагали первый вариант), но памфлет о нем определенно сумел возбудить страх перед вервольфом или человекозверем по всей Европе. Ужасные подробности мертвой хваткой вцепились в воображение публики и стали питательной почвой для панических историй о по-волчьи жестоких убийствах, которые уже вовсю гуляли по Франции, переходя из уст в уста.

Одной из таких историй была легенда о Жиле Гарнье, «отшельнике из Сен-Бонно». В 1570-х гг. он жил со своей женой в хижине в глубине лесистой части Арманжа, неподалеку от города Доль. Он не был уроженцем тех мест, предположительно являясь выходцем из Лиона, и его считали человеком странным и крайне воинственным. Примерно в то же время, как он облюбовал для жительства Арманж, огромный свирепым волк начал охотиться на стада местных пастухов, сея страх и тревогу во всей округе. К тому же он унес в лес нескольких маленьких детей, и некоторые свидетели утверждали, что бедняжки стали жертвой оборотня-вервольфа. Поползли слухи, и страх перед неким сверхъестественным существом, обитающим в лесах, начал неуклонно расти. Естественно, подозрения деревенских жителей пали на жившего в лесу по соседству отшельника, и, хотя эти подозрения неоднократно звучали во всеуслышание, у местных властей все еще не было достаточных доказательств против Гарнье. По мере того как тревога росла, местный парламент (высший судебный орган и областной орган управления) решил предпринять некоторые действия. Он опубликовал воззвание, призывавшее всех дееспособных мужчин, вооружившись пиками, аркебузами, палками и алебардами, собраться и загнать волка. Группа смельчаков принялась за дело, и вскоре они сумели выследить добычу. Маленькую девочку удалось спасти от волчьих челюстей на лугу Ла-Пупе, между Отюном и Шастенуа. Она была сильно искусана страшным животным, но, когда ее спасители отгоняли его прочь, они, по их утверждениям, были поражены жутким сходством между мордой твари и лицом отшельника-мизантропа из Сен-Бонно. Это и послужило недостающим доказательством, и парламент Доля постановил, что Гарнье должен быть арестован и подвергнут допросу в связи с нападением.

Отшельник, похоже, оказался не в своем уме. Он путался в показаниях и объяснениях, но, когда был «подвергнут допросу» (что в те времена означало применение пытки), признался, что на самом деле был вервольфом. Процесс по его делу проходил в самом начале 1573 г., общественным обвинителем был Анри Камю. Гарнье был признан виновным и 18 января казнен.