Инверсия жизни - Макс Максимов

все и так скоро умрем. Нет смысла держать нас связанными, – заключил Облаков.

– Можно посчитать, через сколько Вселенная полностью сожмется? – спросил Лёня.

– Я даже уже посчитал, – произнес Облаков. – Примерно через месяц, может, полтора, солнце израсходует водород, раздуется и взорвется. А еще через четыре месяца пространство сожмется до того состояния, которое было перед Большим взрывом.

– Месяц? – переспросил Петров.

– Да, месяц, и это все очень примерно. Если предположить, что галактики, которые позеленели, являются ближайшими к нашему Млечному Пути, то расстояние до них пусть будет в среднем пять миллионов световых лет. Это все приблизительно. Зеленый свет от них до Земли дошел примерно за пару часов вместо пяти миллионов лет. А это в двадцать миллиардов раз быстрее. Значит, время наверху идет в двадцать миллиардов раз быстрее, чем на Земле.

– Миллиардов? – с удивлением произнес Сашка.

– Да, Петров, миллиардов, и это значит, что наше Солнце погибнет не через пять миллиардов лет, а в двадцать миллиардов раз быстрее.

– И Земля погибнет вместе с Солнцем? – спросила Настя.

– Да. Так что давай, Сашка, развязывай нас, – сказал Облаков.

– Значит, так, – сурово произнес Саша, – мне плевать, сколько еще просуществует Солнце. Плевать, сколько еще просуществует Вселенная. Схлопнется она или не схлопнется. Черт его знает. Но я точно знаю – никого из вас я развязывать не буду, потому что я никому из вас не верю.

– А какая тебе разница? – спросил Лёня. – Мы же с тобой всегда друг друга ненавидели. Тебе не плевать, что я буду делать?

– Плевать.

– Ну так развяжи меня, ублюдок! Урод! Обоссанец! – Лёня зарычал и оскалился.

– Эх, Дарвин, Дарвин. Ты выдаешь себя, – абсолютно спокойно ответил Саша.

– Какая тебе разница! Тварь! Я просто хочу сдохнуть! – Лёня начал брыкаться и снова биться головой об пол.

– Саша, – нежно произнесла Настя и взглянула в глаза Петрову, – мы могли бы пойти с тобой в лаборантскую. Вдвоем. Я позволю тебе делать со мной все, что ты захочешь. Тебе же нравятся мои пухлые губы… грудь…

Саша потянулся, закинув голову вверх, потом размял шею и встал. Медсестра снова подергала ручку, и дверь затряслась, но Петров не обратил на это особого внимания, лишь кинул туда безразличный взгляд, а потом прошелся по классу. Подойдя к окну, он увидел новые зеленые линии, а те, прежние, зеленые линии стали фиолетовыми.

– Юрка, тут снова перемены на небе, – произнес Саша.

Облаков посмотрел в окно.

– Это подтверждает мою теорию сжимающегося пространства, – сказал учитель.

– Саша, я не могу больше, я хочу тебя, отведи меня в лаборантскую, – стонала Настя. – Развяжи мне хотя бы руки. Я тебе такое сделаю… за все время, что мы были вместе, я отплачу тебе… много раз, как захочешь, все что угодно…

– Да замолчи ты, – брезгливо ответил девушке Саша. – Сделает она… Юрец, так что там с галактиками?

– Пространство стало сжиматься еще быстрее, и волны света от галактик стали еще короче. Теперь мы видим их фиолетовыми, – ответил Облаков. – Если время продолжит ускоряться, то свет от этих галактик выйдет за пределы видимого спектра и мы уже не сможем их рассмотреть.

– Почему не сможем? – спросил Саша.

– Потому что длина волны станет такой короткой, что не будет восприниматься глазом. Свет уйдет из фиолетового спектра в ультрафиолетовый, а ультрафиолет нам не виден.

– Насколько теперь быстрее сжимается пространство? – спросил Петров.

– Я понятия не имею. Все меняется очень быстро.

– Значит, Солнце взорвется раньше?

– Да.

– Насколько раньше?

– Не знаю. Сначала оно начнет раздуваться. Мы увидим, как полоса Солнца расширяется, ну а потом оно поглотит Землю и рассеется. Хотя, учитывая скорость времени, может, мы ничего и не увидим, попросту не успеем.

– Мы все сгорим?

– Да, мы все сгорим заживо, – ответил учитель.

– Ясно.

– Ну так что, развяжешь?

– Нет.

Все трое наконец-то замолкли, поняв, что уговоры на Петрова не действуют: ни хитростью, ни агрессией, ни страстью его не взять. Хотя, когда Настя предложила Сашке отойти в лаборантскую, у парня на мгновение возникло желание сделать это. Но здравый смысл быстро взял верх. Саша занял свое место надзирателя на парте. Ждал новых сюрпризов, которые Вселенная заготовила для… для него? Петрову снова казалось, что он тут посторонний и все проходит мимо него. Каким бы ни был мир, Саша не вписывается в его правила и смотрит будто со стороны, извне.

Облаков, извиваясь, подполз к Лёне и принялся что-то шептать ему на ухо.

– Юрок, ты вслух говори, – произнес Саша. – Больше двух – говорят вслух.

Лёня что-то ответил учителю, а учитель снова шепнул Лёне. Петров вскочил и хотел было пригрозить им, но как можно напугать тех, кто желает себе смерти? Сашка не знал, что им сказать. «Я вас убью, если не заткнетесь»? Так они только рады будут. Петров подошел к Облакову и оттащил его за ноги от Лёни на пару метров, оставив лежать учителя между рядами парт.

– Тамара Ивановна! – неожиданно заорал Дарвин. – Я абсолютно здоров! У меня ничего не болит!

Спустя пару секунд в дверь врезалось что-то тяжелое, казалось, медсестра пытается ее выломать. Петров смекнул, что замок в школьном кабинете не очень-то и крепкий.

– Я тоже здоров! – крикнул Облаков. – Ломайте дверь!

– Я никогда ничем не болела! – подхватила идею Настя. – Никогда!

Медсестра продолжала биться. Сашка подбежал к ближайшей парте у двери. Облаков, Настя и Дарвин орали о своем крепком здоровье. Дверь, которая открывалась внутрь класса, сотрясалась все сильнее с каждым ударом тучного тела Тамары Ивановны. Пододвинув парту к двери, Петров решил, что этого будет недостаточно. Вскоре, соорудив баррикаду из четырех парт, Саша все же обратился к троице, которая не умолкала.

– Слушайте меня! – заорал Петров. – Я думаю, что Облаков нам врет!

Троица затихла.

– Ну, обоснуй, умник, – ответил Облаков.

– Легко, – сказал Саша и подошел к учителю: – Ты утверждаешь, что Вселенная сжимается и вскоре схлопнется, а перед этим Солнце успеет взорваться. Так?

– Время за пределами Земли идет в миллиарды раз быстрее, а свет от галактик сместился в сторону синего. Если бы ты, Петров, хоть немного интересовался физикой, то у тебя бы не возникло сомнений в моих выводах.

– Если мы все так скоро умрем, то какой смысл тебе пытаться убить себя? Просто подожди смерти Солнца или Вселенной.

– Подождать? – Облаков засмеялся. – Скоро ты тоже это почувствуешь, Саша. Поймешь это непреодолимое желание умереть.

– Плохо ты меня знаешь. – Петров отошел от невменяемого учителя и решил, что надо бы еще пару парт пододвинуть к двери.

Медсестра продолжала напирать.

– Насть, – Саша взялся за край стола, – ты как вообще себя чувствуешь?

– Никак.

– Поговори со