Жаба с кошельком - Дарья Донцова

С этими словами она вытащила амбарную книгу, перелистнула страницы тоненькими пальчиками с розовыми ноготками и сообщила:

– Тридцатого мая, а вам зачем знать?

Я достала еще две бумажки, положила их на прилавок и тихо спросила:

– Регистрируется только фамилия продавца или паспортные данные покупателя тоже фиксируются?

Олеся усмехнулась:

– Кто бы у нас чего купил с такой системой! Нет, мы записываем лишь координаты сдатчика, а кто приобрел товар, тот нигде не обозначается.

Я почувствовала, что рвется последняя нить.

– Девочки, умоляю, припомните, как выглядел покупатель сервиза.

Лиля посмотрела на доллары, потом на Олесю, затем на меня.

– Вам зачем, что-то не пойму!

Я облокотилась на прилавок.

– Надо. Кстати, вот еще сотня.

– Мы попытаемся все припомнить, – Лиля с готовностью ринулась помогать мне, – купил мужчина, не слишком высокий, чернявый.

– Худой, – добавила Олеся, – руки прямо тощие, небось больной.

– Почему ты так решила? – удивилась я.

– Тепло было, – объяснила она, – народ в одних футболках ходил, а этот в плаще, таком длинном, почти до пят, на шее шарф.

– Кожа на лице желтая, – припомнила Лиля, – нет, точно больной.

– Он не назвался? – цеплялась я за соломинку. – Может, пытался с вами познакомиться, вы девушки красивые.

– А его тетка на улице ждала, небось жена, – скривилась Олеся, – я через витрину увидела. Значит, купил он сервизик, я его упаковала в коробку, очень постаралась, каждый предмет отдельно завернула, чтобы не дай бог не поцарапать. На чаевые надеялась.

– Тут многие, – вступила в разговор Лиля, – если дорогую вещь покупают, нам немножечко отстегивают, прибавка к жалованью выходит.

Но на этот раз Олеся зря старалась. Болезненного вида дядька молча посмотрел, как продавщица укладывает чашки, потом так же, не говоря ни слова, подхватил коробку и был таков.

– Даже спасибо не сказал, – запоздало обиделась Олеся, – вообще странно себя вел!

– Чем же?

– Ну, покупатели, в особенности если вещь дорогая, все разузнать хотят, – затараторила Лиля, – как мыть, чистить, какой процент серебра, год выпуска, да мало ли что! Помнишь ту тетку с фужером?

– Ой, умора! – мигом отозвалась Олеся. – Прикиньте, приобрела у нас бокал и давай…

– А этот, больной дядечка, значит, ничем не поинтересовался. – Я быстро вернула разговор в нужное русло.

– Нет, – развела руками Олеся, – даже не выбирал ничего.

– Это как?

– Ну люди стоят у прилавка, разглядывают витрины, потом говорят: «Покажите вон то». Принесешь, поставишь перед человеком, а он тебе: «Фу, вблизи никакого вида! Давайте лучше то, что слева стоит». Иные по два часа топчутся, весь ассортимент переберут и ничегошеньки не возьмут.

– Дядька другой был?

– Ага, – согласилась Лиля, – совсем. Прошагал от порога, как солдат, секунду поглядел в витрину, ткнул пальцем и заявил: «Сервиз!»

Лиля сняла одну чашечку и поставила перед покупателем.

«Весь», – коротко приказал тот.

Продавщица выставила набор, она думала, что странноватый мужик примется изучать предметы, но тот бросил:

«Беру. Сколько?»

«Десять тысяч у.е.», – сообщила Олеся.

Дядька кивнул, пробил чек, и это было все. Продавщицы просто обалдели. Такого в их практике еще не встречалось. Чтобы человек сделал дорогое приобретение сразу без долгих колебаний и кучи вопросов. Просто отдал кассирше банковскую кредитку – и привет!

– А потом он вышел, – закончила Олеся, – и к бабе подошел, она на улице стояла, блондинка, крашеная, волосы совсем белые, губы красные-красные, в очках. Ну такая страхолюдина…

Я насторожилась: блондинка с красными губами! Точь-в-точь так Анфиса описала таинственную Аллу, приезжавшую в гости к бабе Рае.

– Дальше что было? – поторопила я девочек.

Те пожали плечами:

– Все, ушли они.

– Пешком?

– Вроде.

Тут в магазин влетела покупательница, и Лиля отошла от нас. Олеся оперлась о прилавок.

– Знаете что, – протянула она, – мне кажется, дядька этот точно представлял, где сервиз выставлен, сколько он стоит, вроде как видел его раньше, хотя к нам впервые зашел, у меня память на лица необыкновенная!

– Может, он что-нибудь потерял?

– Не-а.

– Или по телефону разговаривал?

– Нет.

Я совсем приуныла, тупик, снова лбом в стену.

– Ничего особенного, – продолжила Олеся, – вошел, обронил пару слов, вытащил кредитку и ку-ку, испарился с таким видом, словно не десять тысяч отдал, а две копейки.

Кредитка!!! Я подскочила на месте и вцепилась Олесе в плечо.

– Кредитка!!! Вы уничтожаете чеки?

– Через определенное время да, – кивнула она.

– За тридцатое мая они есть?

– Конечно.

– Их можно найти?

– Ну, в общем…

Я молитвенно сложила руки.

– Олесечка, умоляю, помогите, отыщите чек, заплачу вам, вот держите.

– Вы и так уже предостаточно дали, – ответила Олеся, – так погляжу.

Глава 15

Цокая каблучками, она убежала в подсобку. Я осталась висеть на прилавке, тихо бормоча про себя: «Господи, сделай так, чтобы этот чек никуда не завалился, пожалуйста, очень прошу, ну что тебе стоит?»

Минуты тянулись томительно, я вспотела, потом неожиданно затряслась от холода. Наконец появилась Олеся.

– Вот, глядите.

Дрожащей рукой я схватила чек и стала жадно его разглядывать. Так, сумма в рублях, число, время, когда была произведена покупка, фамилия кассира, реквизиты карточки… ОМО-банк! В нем хранятся и наши средства! Надежное, хорошее предприятие, мы, правда, напуганные всяческими экономическими пертурбациями, держим основной капитал во Франции, в Россию переводим только небольшие суммы. В случае какого-нибудь форс-мажора в стране потеряем сущую ерунду, но все равно мы для хозяев ОМО-банка, можно сказать, любимые VIP-клиенты. Управляющий примерно представляет, какими средствами располагает семья, и не теряет надежду когда-нибудь заполучить нас целиком и полностью. Кстати, в ОМО-банке хранят накопленное многие наши знакомые, ну да это неинтересно, радует другое. Чек, который выдает кассир, если покупка оплачена карточкой, отличается от того, который суют вам в случае расплаты наличными. Во-первых, бумажек две, и вы обязаны их подписать. Потом одна вручается вам, другая остается кассиру, который тоже скрепляет оба документа своей подписью. Делается это для того, чтобы избежать махинаций, и, по-хорошему, свой чек клиент должен хранить. Он в любой момент, проверив движение средств на счету, имеет возможность проконтролировать банк: «Ну-ка, погодите, ребятки, неладно выходит! Тут у вас написано: «Покупка сапог – три тысячи рублей», а я отдала за них две. Вот чек!»

Поэтому на документе обязательно стоят две подписи: клиента и кассира. И еще, поскольку махинации с кредитками весьма распространенное явление, любой держатель карты – заменителя денег – должен быть готов к такой ситуации, когда кассир проверит его документы, фотографию, образец подписи.

Но главное для меня сейчас то, что на чек есть имя и фамилия владельца карточки.

Я поднесла бумажонку к глазам и прочитала – Андрей Винтусов.

Из скупки я унеслась, чувствуя, как за спиной хлопают крылья, я не бежала, летела, поглядывая на часы. ОМО-банк работает до девяти вечера, времени у меня имелось предостаточно, даже если учесть все пробки, в которые попаду по дороге.

В холл я влетела, чуть не сбив охранника. Секьюрити мгновенно уцепил меня за футболку.

– Девочка, ты куда? Здесь банк!

Я сняла очки и сунула ему под нос свою платиновую кредитку.

– К управляющему, Олегу Семеновичу, очень спешу.

Парень оглядел мою футболочку, украшенную изображениями колли и пуделя, потом растерянно пробормотал:

– Да, конечно, простите.

Я улыбнулась ему, пересекла основной зал, толкнула дверь с табличкой «VIP» и спросила у девушки, сидевшей за компьютером:

– Олег Семенович на месте?

Служащая расцвела улыбкой:

– Только что к себе пошел, вас проводить?

– Спасибо, не надо, я великолепно знаю дорогу, – пробормотала я, прошла в коридор, поднялась на лифте вверх и оказалась перед секретаршей управляющего.

– Дарья Ивановна! – воскликнула та. – Входите! Чай, кофе? Печенье, конфеты, а может, бутерброды?

Я поморщилась. Ну что за привычка у людей вечно предлагать мне еду!

– Сок? Фрукты? – не успокаивалась секретарша.

– Мне Олега Семеновича, можно без хлеба.

– Проходите, он один, – засмеялась она.

Я толкнула дверь и вошла в огромный кабинет, заставленный дорогой кожаной мебелью и книжными шкафами из цельного массива дерева.

Олег Семенович, безукоризненно одетый мужчина лет сорока пяти, мигом вскочил.

– Дарья Ивановна! Садитесь. Чай? Кофе? Фрукты?

Меня перекосило. Рао-вао-сао-мао! Еще один потчеватель, с ума сойти можно.

– Нет, еды никакой не надо.

– Понимаю, – кивнул Олег Семенович, – жара. Тогда водички минеральной, без газа, со льдом?