Господин Разрушитель (СИ) - Марина Лётная

Death Breath отвернутся все. Без Юдина «уже не то», «скатились», «как ты мог нам лгать», «такие рифы уже никто не напишет, расходимся». А то, что даже коллектив автоматически нахваливал любую идею Муратова? Я уже сам не понимал, он реально хорош, или на него работала репутация Вани. Если вскроется ещё и липовый паспорт — тогда не придётся бронировать отели. Одно надёжное место проживания на пару лет мне обеспечено. А по соседству посадят Муратова, и рано или поздно я просто е*нусь башкой об стену в такой компании!

Другое дело, если журналист доберётся до моей личной жизни. То, что я считал надежно затонувшим и похороненным на дне душонки Титаником, оказалось айсбергом. Его часть, покоившаяся семь лет под толщей успешного образа Господина, уже покрылась вонючим, чёрным слоем ила и со скрежетом тянула глыбу перевернуться кверху брюхом.

Чтобы все увидели, какой я был и, похоже, оставался, жалкий внутри.

Это всё из-за Никольской! Я спал со многими, но прежде никто не предпринимал попыток распробовать мои губы. Ни фанатки, ни проститутки — потому что я искренне просил их об этом. Ну, и слегка припугивал проблемами в случае неповиновения… А Еве были чужды и предупреждения, и угрозы, и настоятельные просьбы. Жестокая, чокнутая девчонка. Надеюсь, аноним вычислит в ней стерву и одумается.

А пока мне казалось, что журналист и заодно весь грёбаный мир были на её стороне.

И, в очередной раз обдумав всю эту навалившуюся херь. Доведя себя до терзающей рёбра тревоги, я лежал в постели и старался хоть немного поспать. Ноздри мёрзли от шумно вдыхаемого воздуха, а ноги горели под противно нагревшимся одеялом. Я зло стряхнул его на пол стопами и перекрутился, подминая под себя подушку.

Третью ночь без сна — совсем плохо. Веки стали болезненно тяжелыми, но стоило их прикрыть, как в голову лезли гадости.

Ева. Она хватает меня за шею и с истерическим надрывом приникает своими дурацкими губами к моему раскрывшемуся от неожиданности рту. Для неё это забава. Девчонка улыбается сквозь поцелуй и тут же лезет глубже, уличив меня в беспомощности. Хотя и простого прикосновения к лицу было достаточно, чтобы его парализовало, но ей безжалостно хочется знать. Что же будет, если зайди дальше?

От возмущения я багровею — точно это знаю, хоть и не могу увидеть. Мой нос утыкается в её щёку, а язык заплетается в вихре насильных нежностей. Почти как лепестки сакуры на её спине, изображённые в воронке урагана. Девчонка с жаром выдыхает, сильнее впиваясь ногтями в голову, ухо, и начинает сладко посасывать мой язык, как конфету на палочке. У меня ноют скулы и грузно опускаются веки прежде, чем я взбираюсь ладонью к её крутящейся голове. Пытаюсь вдохнуть немного воздуха и сжимаю пальцы на шёлковых выскальзывающих волосах. Грубо оттаскиваю девку и с досадой понимаю, что ей известно, насколько это было хорошо. Потому что я всё ещё находился внутри и только теперь торопился выйти.

Этот ужасный сон повторялся со мной с воскресенья, как «ночь Сурка», пока я не подпрыгнул с кровати в ледяном поту в полдвенадцатого. Я не помнил, чтобы когда-нибудь просыпал даже после пьянки и, тем более, оставался в постели позже десяти часов утра. А тут — разбитость, потеря аппетита и головная боль, как после самого настоящего похмелья.

Что могло быть отвратительнее, чем вместо отдыха, которого и так не хватало, снова наблюдать, как Никольская нарушает мои личные границы?

Только видеть её вживую…

Дверь задрожала от оглушительного стука.

— Эй, Господин! Ты там сдох?

Я вздрогнул. Ко лбу прилипли волосы. Приподнявшись на руках, я постарался беззвучно вдохнуть после удушающего кошмара.

В спальню ломился Андрюха.

— Прикинь, если сдох? Висит там, болтается. А мы всё утро играем в фифу и ждём, когда спустится, — за дверью раздался сдавленный Муратовский смех.

Не дождёшься, козлиная бородка!

— Э-э-э-э-эй! Лёнчик! Ты помнишь? У вас с Евой сегодня интервью! — от этого напоминания я весь съежился и оскалился, ища взглядом часы.

В дверь снова угодил грохочущий стук.

— Просыпайся, малыш! Иначе отправлю вместо тебя Ванюшу!

19. Возвращение Господина

Протерев глаза, я сполз с кровати и поволочил заплетающиеся в одеяле ноги к двери. Обозлённо дёрнул за ручку. При виде меня у парней, переговаривающихся в коридоре, послетали идиотские улыбки.

Мытый и бритый Муратов с растрепанными кудрями напоминал скакуна, с ветерком пробежавшегося вокруг коттеджа. Андрюха тоже был при параде, распустил блестящие лохмы, источающие запах шампуня. Я встормошил свои грязные волосы и поморщился.

— Ну и как тут сдохнешь? Вы без меня не сможете даже гроб заказать, — буркнул я, собираясь снова закрыться изнутри. Мне нужно было в душ.

— Какие люди! — Андрюха протиснулся плечом между створкой и дверным косяком, заглядывая в глубину комнаты. — Ещё не поздно сходить за рулеткой… А где?

— Что где?

— Хах! Твой ноутбук. Ты же должен был выложить сингл! Забыл?

У меня округлились глаза. Настолько, что в миг замёрзли белки. Я рьяно обернулся к спальне, пытаясь наткнуться взглядом на комп. Смятая простынь, пустой стол, пыльный подоконник. А его нигде не было…

Сука!

— Бл*дь! Ноутбук! Где он? — меня заколотило от всплывших в голове последствий. — Я не знаю!

Вчера я сидел весь день в студии вместе с Дроном и Муратовым, контролируя их запись. А потом отлучился и… Оставил его внизу? Включенным? Я что, долбанулся? В него мог залезть, кто угодно — новенькие, Юра, та же любопытная Киса! Там все переписки… Там, чёрт возьми, журналист!

Ну и что? Комп просто ушёл бы в спящий режим. Я рвано выдохнул, не до конца доверяя наступившему облегчению, облокотился о косяк.

Но потом вспомнил, как на днях отключил эту дрянь. Ноут вырубался каждые пять минут, меня это бесило и… Твою мать!

От перенапряжения из носа чуть не хлынула кровь.

— Ладно ты! Не ссы! Вот комп. Ты сам вчера сказал его посторожить и застрял на этаже. Я его убрал, — почти дождавшись моего инсульта, Андрей протянул через порог сумку с ноутбуком и хохотнул.

Действительно, у него в руках всё это время была сумка… Я чуть не пробил дрожащим кулаком стену.

— Ну ты даёшь, Савицкий! Даже не вспомнил. Чё с тобой происходит-то?

Гандон!

Наблюдая, как заметно вытянулось его лицо, я торопливо выдернул ноутбук, отпихнул басиста в коридор и, не сказав ни слова, пнул дверь так, что она с грохотом закрылась.

А происходит то, что в этом доме никому нельзя доверять. Даже себе!

***

Настал ответственный момент — первый день выхода в