Попробуй меня уберечь! - Екатерина Полянская

Осторожно обхватив одну из чашек за округлые бока, я почувствовала, что она не остыла. Действительно странно… Ощущение складывается такое, будто отсюда уходили в большой спешке.

И даже забыли кое-что.

На туалетном столике сиротливо лежали две тряпочки телесного цвета. Во всяком случае, назвать их по-другому у меня с первого взгляда не получилось.

Любопытство уже в который раз взяло верх над чувством самосохранения, я шагнула вперед и подхватила один из лоскутков. Надо же, теплый… Ухватившись за кончик, я повернула свою находку на свет, дабы как следует разглядеть.

Задавленное было чувство самосохранения осторожно встрепенулось, а потом и вовсе взвыло. В моей руке жалким обрывком обвисло… ухо. Длинное и чуть заостренное. Эльфийское.

Ненастоящее, конечно. Но до сих пор теплое, будто Луна (теперь уже точно не «эль») только что сняла этот элемент своего маскарадного костюма.

Ведь как чувствовала, что с ней что-то не так! У всех нормальных эльфов уши немного двигаются. При кивке, быстрой ходьбе да мало ли еще когда! А у нее торчали, словно деревянные. Как я могла это проглядеть?

Швырнув эту гадость обратно, я молнией вылетела вон. Находиться внутри стало противно до дрожи.

Глава 4

– Далеко еще? – в конце концов не выдержала я. – Где вообще находится эта ваша Кавигата?

Третий день пути плавно клонился к вечеру, а ничего хоть сколько-нибудь похожего на властелинову долину, тем более первую, каковой являлась Кавигата, на заснеженном горизонте не маячило. Если мои скромные познания в географии не врут, ехали мы в сторону Академии, а столь непонятное соседство представить отчего-то не получалось.

– Понятия не имею, – вполне спокойно отозвался властелин.

Я едва не уронила челюсть в сугроб.

– Что? Ты сейчас пошутил, ведь правда? – Надежда отчаянно попыталась выжить. К тому же с трудом верилось, что Алекс может чего-то не знать. И вовсе не потому, что я его идеализирую, просто не тот он человек, чтобы пустить события на самотек. Этому властелину обязательно надо контролировать ситуацию.

– Я серьезен как никогда. – В голосе не проскользнуло ни одной насмешливой интонации, даже крошечного намека на нее, отчего мне вдруг остро захотелось вцепиться Алексу в волосы. В чисто воспитательных целях, так сказать. Чтобы неповадно было водить нас незнамо где.

– Но как же так? – Раздражение вырвалось отчаянным воплем. – Ты ведь уже бывал там!

В мозгу вдруг всплыла так восхитившая и оттого прочно запомнившаяся карта. После недолгого копошения в памяти я пришла к выводу, что не видела на ней не только Кавигаты, но и ни одной долины вообще. Интересненько…

– Все очень просто, – вдоволь насладившись моим праведным возмущением, снизошел до объяснений муж. Странные у него методы, надо сказать. – Если помнишь, я уже говорил, что прижиться в долине может далеко не каждый. Не считая тех, кто в ней родился, к нам попадают люди, нуждающиеся в помощи властелина. Для них это единственный способ выжить.

Я утвердительно кивнула, но от вопроса все же не удержалась:

– Получается, если первым подпитываться от властелина нет необходимости, то со сменой поколений в нем вообще отпадет надобность?

Не хотелось бы в один прекрасный момент получить ускорительный пинок пониже спины.

– Ксения, хочу тебе напомнить: я не только губка для негативной энергии, но и какой-никакой правитель. И эти обязанности с меня уже вряд ли кто снимет, так что не отвлекайся.

Умеет он, однако, успокоить.

– Так вот, – продолжал Алекс, – в большинстве случаев страждущие находят путь в долину самостоятельно. Но с Кавигатой дела обстоят в точности наоборот.

– Это как? – тупо переспросила я. Бегающая по всему материку в поисках подходящих жителей долина в мои представления о мире почему-то не вписывалась.

– Очень просто, – подтвердил самые бредовые предположения Дармир. – Она сама их находит.

Вот это, называется, влипли. Если я все поняла правильно, то бродить нам здесь еще и бродить. И что ж я такая везучая-то?

– А нас туда хоть пустят? – на всякий случай уточнила я. Учитывая напряженные взаимоотношения Алекса с Советом долин, об этом стоит беспокоиться.

– Не факт, – по-прежнему невозмутимо ответил властелин.

Не нравится мне это его спокойствие…

– Могут и собак натравить, – поддакнул лекарь.

– Как раз это-то нам и не страшно, – хихикнула я, выразительно косясь на Габриэля.

Ангел сделал вид, что не заметил шпильки в свой адрес, и даже не поглядел в мою сторону. Так, понятно. Участвовать в разговоре он не желает. Ну и ладно, не больно-то и хотелось.

Я перевела взгляд на Дармира и призадумалась. Любопытный персонаж наш лекарь. О его врачевательных талантах сказать ничего не могу. На себе, хвала богам, не проверяла. Но вот познания Дармира в области политики, торговли и даже внутреннего устройства долин (причем такие познания, что даже Алекс не гнушается обращаться к нему за советом) наводят на определенные мысли.

– Я замерзла, – вклинился в размышления недовольный детский голосок, – и есть хочется.

Надо же! Оказывается, наша мелочь может вести себя как нормальный ребенок. То есть ныть, капризничать и жаловаться. Я-то полагала, что Линка нашим мужчинам может составить конкуренцию в непрошибаемости. Или это эльфы, поместившие девочку на время нашего пребывания в Светлом лесу в одну из своих детских, на нее так повлияли?

Как бы там ни было, малявка права, пора думать о ночлеге. Уже темнеет, а вокруг ничего, хоть сколько-нибудь похожего на постоялый двор не предвидится. Перспектива заночевать в лесу меня, мягко говоря, не вдохновляет.

– До ближайшего жилья очень далеко? – спросила Люба, обеспокоенно поглядывая на девочку. За прошедшее время бережиня окончательно пришла в себя, полностью смирившись со своей новой сущностью, и больше поводов для беспокойства не давала.

– Прилично, – обрадовал нас властелин. – В село въедем глубокой ночью.

Скорее всего, по закону подлости, постоялого двора там не окажется. Придется проситься к кому-нибудь на ночлег. Вот обрадуются хозяева заявившимся среди ночи постояльцам! Хорошо если еще пустят.

Спутники тоже прекрасно понимали, сколь нерадужные перспективы маячат впереди, и заметно приуныли.

– Это если по дороге ехать, – в установившейся тишине протянул Габриэль. – А вот если свернуть… скажем, вправо…

– А там огонек! – громко поделилась радостью со всем темным лесом Линка и ткнула пальцем куда-то во тьму.

Мы, не сговариваясь, дружно повернули головы в указанную сторону.

Да, среди темных стволов деревьев действительно просматривалась светящаяся точка. Но на свет окна она совсем не походила. Во-первых, слишком маленькая, а во-вторых, она двигалась, постепенно приближаясь к нам.

Властелин натянул поводья, приказывая Дару остановиться, и наши лошади тоже замерли, следуя примеру вожака. Я с трудом проглотила готовый сорваться крик о том, что в таких случаях полагается сматываться побыстрее, а не стоять, дожидаясь, кто же сейчас выйдет из-за деревьев. Потому что никто дружественный оттуда поздним вечером, как правило, не выходит. Разве что очередной леший…

Звук шагов сделался более отчетливым. Потом к нему прибавился хруст ломаемых веток, и на дорогу вышла женщина. Летящий впереди нее светлячок позволял неплохо разглядеть магичку. Высокая, худая, в забранных в тугой узел волосах проскальзывают редкие седые ниточки, черные глаза глядят цепко, словно она заранее знает все твои постыдные тайны, острые скулы и сурово сжатые губы выдают тот еще характер. Да, чувствую, попали мы…

Возмутительница спокойствия остановилась прямо посреди дороги, преградив нам путь, и выжидательно уставилась на Алекса.

– Розмария? – неуверенно проговорил властелин, словно пробуя каждый звук произнесенного имени на зуб.

Поначалу я решила, что это очередная старая знакомая Алекса из прошлой жизни. Наподобие Айлин. Но, приглядевшись получше, поняла: эта странная особа старше властелина на… да она ему в прабабки годится! Все же хоть маги и стареют гораздо медленнее людей, прошедшие годы крепко отпечатываются на их лицах, плещутся в глазах, сквозят в манере себя держать. В общем, свою истинную суть скрыть не так-то просто.

– Вы наконец решили оказать нам честь? – насмешливо спросил Дармир.

Во второй раз за вечер я пришла к выводу, что, в сущности, не знаю об этом человеке ровным счетом ничего. Нет, лекарь отнюдь не был скрытным. Совсем наоборот – доброжелательный, под стать своей жене, он любил поговорить и казался вполне добродушным. Конечно, за исключением тех редких в последнее время моментов, когда начинал препираться с Габриэлем. Да и то мне иногда начинает казаться, что у этих двоих просто стиль общения такой, ни о какой вражде нет и речи.

Но, несмотря на все это, могу с полной уверенностью сказать о нем лишь то, что он лекарь и муж Любы. Все. Дальше идут сплошные вопросы. Почему Алекс настолько приблизил к себе эту пару? Откуда у простого лекаря такое образование? И главное, что происходит с ним сейчас?