Она умерла как леди - Джон Карр

— Ну… нет. Меня никто не беспокоил.

— Значит, вы не могли бы доказать, что были дома, если бы в этом возникла необходимость?

Я вцепился в свой воротник.

— Теперь я скажу вам, как обстоит дело, — серьезным тоном продолжал Крафт, указывая на меня карандашом. — Я пытался быть сдержанным, но вы не оставляете мне выбора. Кто-то убрал оружие с места самоубийства и избавился от автомобиля, чтобы защитить честь миссис Уэйнрайт. Предупреждаю вас, доктор, завтра утром на дознании у вас будут неприятности. И их причиню я. — Он повернулся к Г. М.: — Разве вы не понимаете, сэр, что мне нужны только доказательства? Представьте мне хоть одно доказательство, что они не убивали себя! Вы утверждали, что они изобрели способ летать по воздуху или идти не оставляя следов…

— Я все еще это утверждаю.

— Тогда как они это проделали?

— Знаете, — Г. М. тяжко вздохнул, — у меня всегда было название для этого.

— Для чего, сэр?

— Для ситуации такого рода. Я называл это дьявольской извращенностью всего в целом. А за то, что мы оказались в этой неразберихе… — Г. М. сердито повернулся ко мне, — можете благодарить вашего друга, чрезвычайно убедительного оратора мистера Стивена Грейнджа. Он лучше всех солиситоров, с которыми я встречался, умеет отравлять умы полицейских.

— По-моему, сэр Генри, мистер Грейндж единственный, кто рассуждал здраво, — возразил Крафт. — И он имеет влияние на коронера.

— Не сомневаюсь. Завтра доктор Кроксли окажется в кутузке, или я голландец. Вот почему я должен сидеть и думать. — Г. М. окинул нас мрачным взглядом, будто римский борец перед выходом на арену. — Больше ничего не остается. Мне нужно разгадать этот трюк с левитацией.[30]

— При моей скромной помощи, — добавил Феррарс. — У меня есть предложение. Думаю, я могу разгадать его для вас теперь же.

— Вы? — отозвался Г. М. с презрительной усмешкой, словно его молодой друг был червяком, обретшим дар речи.

— Не слишком задирайте нос. Вы не единственный в мире способны наслаждаться забавными делами.

— Разумеется. Но я не имел в виду забавные дела вашего типа — с Белл Салливан или…

К моему удивлению, Феррарс густо покраснел. Хотя он развалился в кресле, постукивая по зубам черенком пустой трубки, в его фигуре ощущалось странное напряжение.

— Мой дорогой Коммод,[31] — сказал он, — между мною и Белл никогда ничего не было. Очевидно, вчера вечером я слишком много выпил и сболтнул лишнее. Прошу вас не упоминать об этом при Молли Грейндж.

— Почему?

— Считайте это моей причудой.

— Я не могу вас понять, — сказал Г. М. — Иногда вы говорите как отъявленный распутник, которому наскучил свет, а иногда — как молокосос, прибывший из Итона[32] на каникулы.

— Пока что я пытаюсь решить вашу проблему, — вежливо напомнил Феррарс. — Вы утверждаете, что наши друзья не могли спуститься с утеса на берег?

— Разумеется.

— А что, если они спустились на парашюте?

Г. М. сурово посмотрел на него:

— Не болтайте вздор, сынок. Терпеть этого не могу. Кроме того… — он почесал нос, — я уже об этом думал.

— По-вашему, это вздор? — осведомился Феррарс. — За последнее время мы видели немало удивительных трюков с парашютами. Не уверен, что можно открыть парашют и удержаться на нем, прыгая со сравнительно небольшой высоты в семьдесят футов, но почему это невероятно?

— Потому что я так говорю! — рявкнул Г. М., постучав себя по груди. — Такое было бы кое-как возможно для опытного парашютиста со специальным парашютом и приземлением на относительно ровную поверхность. Но какой шанс был у этих двоих, не имеющих ни опыта, ни, насколько нам известно, парашютов, прыгая на камни в темноте ветреной ночью? Нет, сынок, это не пойдет.

— Тогда как же это было проделано?

— Именно это мы собираемся выяснить. Пошли!

— Только не в этой одежде!

— Что в ней плохого, а? Вы ведь хотели рисовать меня в ней, хотя подозреваю, что таково ваше представление о забавной шутке. А если так…

— Это одеяние подходит для моей студии. Но я не хочу, чтобы вы расхаживали в таком виде по деревне. Черт возьми, что скажет старик Грейндж, услышав, что мой гость ходит по улицам в костюме древнего римлянина?

— Ну и что в этом такого?

Феррарс молча указал на принесенный им костюм Г. М.

Спустя двадцать минут мы стояли при бледном свете клонящегося к закату солнца, глядя на следы, оставленные Ритой Уэйнрайт и Барри Салливаном на дорожке, обрамленной белой галькой. Суперинтендент Крафт поглаживал подбородок со снисходительным видом игрока, у которого на руках одни козыри. Феррарс, как побитый пес, примостился на ступеньках у задней двери. Г. М., выглядевший куда пристойнее в обычном наряде, за исключением одного матерчатого шлепанца, склонился над следами так низко, как позволяло его брюхо.

— Ну, сэр? — не выдержал Крафт.

Г. М. поднял голову.

— Иногда вы до тошноты напоминаете мне Мастерса. Следы абсолютно подлинные. С ними не проделали никаких трюков.

— Именно это я вам и твердил.

Г. М. уперся кулаками в бока.

— Вы заметили, что упор делался на переднюю часть ступни? Как будто они бежали?

— Заметили, — сухо отозвался Крафт. — То, что они бежали, видно по длине шага. Но бежали не очень быстро — скорее спешили.

Г. М. огляделся вокруг.

— Не возражаете, сынок, если я пройду по следам? Это единственный участок, который остался нетронутым.

— Идите где хотите. Как я говорил вам, в полицейском участке у нас есть гипсовые слепки.

Г. М. двинулся по дорожке. Хотя с субботнего вечера дождей не было, его ноги увязали в мягкой почве. С осторожностью ступая на поврежденную ногу, он приковылял к Прыжку Влюбленных, шагнул на маленький, поросший травой пригорок и посмотрел вниз. У меня даже на таком расстоянии закружилась голова, но Г. М., по-видимому, высота ничуть не беспокоила.

— Нашли что-нибудь? — спросил Крафт.

Г. М. повернулся на фоне горизонта. Бриз с моря колыхал парусиновый пиджак. Его глаза скользили направо и налево, осматривая землю, испещренную следами ног, включая наши, и колеями от колес инвалидной коляски. Он долго смотрел на геометрические орнаменты белой гальки, потом указал на них похожей на ласт рукой:

— Это место выглядело безукоризненно аккуратным, покуда люди не начали здесь топтаться. Узоры из гальки достойны самого Евклида.[33] Галька обозначает и края дорожки. Ею не могли воспользоваться для какого-нибудь фокуса-покуса?

— Вы имеете в виду, что кто-то мог идти по гальке? Попробуйте, и увидите сами.

Г. М. коснулся камушков правым каблуком, и они тут же увязли.

— А для чего они вообще предназначены, сынок?

— Здесь ничего не растет, — объяснил Крафт. — Галька выполняет чисто декоративную функцию и к тому же хорошо видна в темноте.

Лицо Г. М. приняло озадаченное выражение. Качая головой, он поплелся к нам по четырехфутовой дорожке и снова уставился на следы.

— Немного странно, как эти двое ступали во время бега. Как будто… — Он умолк, поглаживая подбородок.

— Послушайте. — Резкий голос Крафта заставил меня вздрогнуть. — Не будем больше тратить время. Во имя здравого смысла, доктор Кроксли, почему бы вам не признаться, что вы украли пистолет, после чего мы все могли бы отправиться домой к чаю?

— Вы совершаете ужасную ошибку, сынок, — спокойно промолвил Г. М.

— Хорошо, сэр, я совершаю ошибку. Давайте отложим это до завтрашнего дознания, ладно?

— Я уже сказал, что самоубийство по сговору — очковтирательство! По-вашему, они тщательно планировали побег, а потом, под влиянием момента, слушая «Ромео и Джульетту», внезапно передумали, решив покончить с собой. Если так, где они сразу раздобыли пистолет, который до сих пор никто не может идентифицировать?

Крафт покачал головой:

— Я не утверждаю, что все произошло именно так, сэр Генри.

— Тогда как же?

— Мне кажется, они действительно вначале собирались бежать. Но не в прошлую субботу, а, вероятно, за несколько дней до нее миссис Уэйнрайт передумала и уговорила Салливана вдвоем совершить самоубийство. «Ромео и Джульетта» явились последней каплей, и они исполнили свое намерение. Помните, что они не взяли с собой ни одежду, ни чемодан. А они должны были приготовить одежду, если хотели бежать.

Я был вынужден признать, что это достаточно справедливо.

Некоторое время Г. М. смотрел прямо перед собой, потом щелкнул пальцами.

— Бриллианты! — пробормотал он. — Я почти забыл о них!

— Ну и что?

— Они должны были взять с собой бриллианты!

— Но мы не знаем, что они их взяли. Это всего лишь ваше предположение. Мы даже не заглядывали в знаменитую шкатулку из слоновой кости, так как сиделка не впустила нас. Следовательно…