Пропуск с красной печатью - Александр Тамоников

– Два гранатомета… – поправил белобрысый майор Беликов, заместитель начальника технического отдела управления.

– По уточненным данным, они похитили два блока «Дрозд», остальные уничтожили, – скорбно закончил Суханов.

Снова воцарилось молчание. Генерал Верхотуров яростно жевал сигаретный фильтр, не замечая, что сигарета сломалась и не курится. Присутствующие тоже помалкивали.

– А что скажет начальник транспортного цеха? – ядовито осведомился генерал, устремив пылающий взор на полковника Сергушина – руководителя групп конвоев сопровождения ценных грузов.

– Я могу сказать одно, товарищ генерал-лейтенант, – с усилием проглотил слюну полковник, – в моем отделе утечек быть не могло, я не понимаю, как такое вообще случилось…

– Вы уверены, товарищ полковник? – нахмурился начальник секретной части Павел Егорович Медынич – крепко сбитый молодой подполковник. – Разве о маршруте не знали диспетчеры, не знал старший конвоя капитан Белозеров?

– Капитан Белозеров мертв, – поморщился Сергушин. – Глупо обвинять его в том, что он сливал кому-то информацию. И, кстати, капитан Белозеров, равно как и остальные офицеры конвоя, не знал маршрут. Он получал указания от диспетчера, на какую дорогу свернуть, где ехать. Понимаете? Скажем, проехав Кольчугино, он еще не знал, попадет ли в Киржач или свернет раньше. Выехав к Покровке, он бы до последнего не знал, поедет ли на Электрогорск по М-7 или повернет к Орехово-Зуеву. Диспетчеры тоже не видели цельной картины, они менялись, информацию сообщал им лично я. За короткий отрезок времени, когда известна часть маршрута, диверсанты не успели бы устроить засаду.

– А устроили идеально… – пробормотал начальник технического отдела полковник Стерлинг.

– То есть знали маршрут, – обреченно вымолвил Сергушин.

– Я хочу знать, где могла произойти утечка, – сказал Верхотуров.

В кабинете царило безмолвие. О маршруте конвоя знали только присутствующие. Верхотуров вздохнул, подошел к окну, подверг пронзительному гипнозу стену здания напротив. Потом повернулся и, понизив голос, продолжил:

– Прошу понять меня правильно, товарищи офицеры. Я далек от мысли подозревать кого-то из вас, но где-то в вашем окружении произошла утечка или даже «слив», чем и воспользовался враг. Надеюсь, все понимают последствия этого происшествия? КБ «Куб» теперь можно закрывать, годовая работа насмарку, деньги выброшены на ветер. Обороноспособность страны под вопросом. Погибло больше десятка человек. Враг нагло орудует на нашей земле, причем не где-нибудь, а в часе езды от Красной площади. Моя голова полетит – это несомненно. Ваши головы полетят – это тоже не обсуждается. Всех нас ожидает большое уголовное дело – если не по обвинению в измене, то в халатности точно. С чем вас, собственно, и поздравляю. Исправить ситуацию уже невозможно.

– Прошу прощения, товарищ генерал-лейтенант, вы позволите? – поднялся майор Беликов, заместитель Стерлинга. – По поступающей информации, специальные подразделения еще ведут поиск преступников. Задействованы лучшие кадры. Возможно, им не удалось вырваться – наши службы сработали оперативно. Есть надежда, что диверсантов нейтрализуют и вернут похищенное. В конце концов, можно перекрыть границу, чтобы блоки не вывезли…

– Что вы хотите этим сказать, майор? – повысил голос Верхотуров. – Мы должны идти в церковь и ставить свечку? Чем бы ни закончилось это дело, наше управление показало себя с самой позорной стороны! О чем вы говорите? Блоки утеряны, и диверсантам теперь нужно быть совсем идиотами, чтобы выпустить их из рук! Существует масса способов передать их хозяевам! Посмотрите правде в глаза, майор, – это полный провал! Ладно, идите, не могу вас больше видеть… – Он махнул рукой и снова отвернулся к окну.

Участники совещания бесшумно поднимались, на цыпочках выходили из кабинета. Закрылась дверь с легким скрипом. Генерал повернулся и пристально уставился на нее. За несколько прошедших часов его лицо обострилось, стало серым, под глазами завелись круги. Он сел за стол, снял трубку телефона и коротко бросил:

– Зайдите!

Прошла минута, и в кабинет без стука вошел невысокий человек с бесцветным лицом – полковник Чибис из Седьмого управления ГРУ, занимающегося странами Североатлантического альянса. С этим немногословным малым генерал-лейтенант проживал на одной лестничной площадке, отношения имел пусть не дружеские, но вполне нормальные. Первый звонок, который он сделал после прослушивания «горячих новостей», – был звонок в Седьмое управление. Посетитель отодвинул стул, сел напротив генерала и, не моргая, посмотрел на него.

– Что? – разозлился генерал. – Это не я, неужели не понятно?

– Хорошо, Валерий Леонидович, это не вы, – покладисто кивнул Чибис. – Как скажете.

– Манера у вас, Виктор Павлович, – поморщился генерал. – Ладно, проехали. Вы все слышали?

– Я даже все видел, – улыбнулся Чибис, покосившись на фикус, венчающий шкаф. Он поднялся, извлек из горшка миниатюрное устройство, выключил и спрятал в карман. – Вы уверены, Валерий Леонидович, что это один из пяти? Давайте уточним еще раз… Ваш заместитель генерал-майор Суханов Олег Александрович, полковник из технического отдела Юрий Антонович Стерлинг, его помощник майор Беликов, начальник секретной части и ваш второй заместитель Медынич Павел Егорович, начальник 2-го отдела Сергушин Николай Дмитриевич…

– Я уверен, что это один из них, – кивнул генерал, – больше некому. Хоть тресни, Виктор Павлович, некому. Вольно или невольно – но это один из них.

– Сами кого подозреваете?

– Не представляю, – развел руками Верхотуров. – Всех знаю давно, все ответственные работники, хорошо себя зарекомендовавшие. Не хочу никого подозревать. Но слить информацию мог только один из них. Прискорбно, но факт. Всю компанию нужно взять под надзор. Прослушивать разговоры, отслеживать перемещения, выяснять, с кем общаются…

– Спасибо, Валерий Леонидович, – вкрадчиво улыбнулся посетитель, – за то, что подсказываете, как нам нужно делать свою работу. Я понял вас. Всего доброго.

Он поднялся и, делая отмашку правой рукой, зашагал к выходу. Вышел, не оглядываясь, мягко притворил дверь.

Наступало время решительных действий. Если не сегодня, то уже никогда. Он должен был это сделать, чтобы обезопасить себя от провала! Олег Александрович Суханов подошел к окну, глянул в узкую щель между косяком и шторой. Свет в комнате не горел, но он испугался, отступил – все равно могут заметить. Он прекрасно знал, что за домом следят. Их двое, в темно-синем джипе на парковке у парадного. И на окна четвертого этажа они внимательно посматривают. На кухне и в зале горит свет, значит, хозяин дома. В спальне темно. Хорошо, что супруга уехала на пару дней к подруге на дачу… Он на цыпочках отступил в глубину комнаты. Городской телефон прослушивался, сотовый тоже. Обложили. Но ничего, не один он такой. За всеми пятью следят, он ничем не лучше их. План был отчаянный, рисковый, но он должен был на это пойти. На кону свобода от надоевших оков, обеспеченная жизнь без забот и обязательств…

Голова лихорадочно соображала. Он сидел в домашних трико на краю кровати. Поблескивали настенные часы – на них падал свет из зала. Половина одиннадцатого вечера, время детское. Никого не удивит, если до часа ночи в квартире будет гореть свет…

Он отправился в полутемный кабинет, в секретном отделении письменного стола нащупал маленький телефон, к сим-карте которого никто не мог подключиться в принципе. Пару минут сидел с закрытыми глазами, набираясь смелости, потом открыл их и по памяти отстучал номер. Пошел гудок, абонент снял трубку, немного удивленный – номер входящего телефона был закрыт. Значит, и Медынича не услышат. Зафиксируют факт звонка, но не поймут, с кем он говорит.

– Добрый вечер, Павел Егорович, – сказал он спокойно. – Отдыхаешь?

– Кто это? – не понял подполковник Медынич – второй заместитель генерала Верхотурова. – Минуточку… Олег Александрович? Товарищ генерал – майор?

– Ладно, давай без субординации, мы сейчас не на службе. Ты дома?

– Да, Олег Александрович, дома… Что-то случилось?

– Ты один?

– Ну да, вы же знаете, я развелся с женой. Так что случилось?

– Да ничего, – разозлился Суханов, – кроме того, что нас с тобой подозревают в том, чего мы не совершали, за нами следят, собираются заводить уголовные дела, а я, кажется, знаю, кто «слил» западной разведке информацию о конвое, но не имею ни малейшего доказательства…

– Стоп, Олег Александрович, – среагировал Медынич, – вы точно это знаете?

– Знаю, Павел, – проворчал Суханов. – Мне кажется, что знаю. Но как доказать, не представляю. Обращаться в органы глупо. Подозреваю, что именно этот человек инициировал наблюдение за всеми нами и под кого-то из нас копает, чтобы свалить вину на непричастного и самому уйти от ответственности. Я реально не знаю, Павел, что делать.