Заговор - Елена Малиновская

Я сама не заметила, как задремала. И тогда я даже не предполагала, что это была моя последняя возможность хорошенько отдохнуть перед длинной чередой пугающих и жутких событий последующих дней.

Я стояла на окраине Микарона перед до боли знакомым домом, в котором прошло все мое детство. Двухэтажный, с просторным задним двором, заросшим бурьяном и колючим кустарником. Помнится, тетя никогда не стригла газон, не обрезала деревья и не позволяла этого делать мне. Говорила, что прилизанные лужайки у соседей наводят на нее тоску и грусть. Будто попала в какое-то исправительное учреждение, где все должно быть по единому шаблону. Мол, это не по ней. Пусть уж лучше цветы растут так, как им хочется.

Я печально усмехнулась, заметив около крыльца двух плечистых мужчин в черной униформе ведомства Вашария. Да, вряд ли когда-нибудь тетя предполагала, что ее дом превратится для нее в тюрьму.

— Киота Дайчер? — Один из охранников выступил вперед, заметив, что я не собираюсь уходить. Дождался моего кивка и продолжил: — Вашарий Дахкаш предупредил нас утром о вашем визите. Прошу.

И он почтительно склонил голову, пропуская меня вперед. Я немедленно прониклась к Вашарию самыми теплыми чувствами. Когда я проснулась сегодня утром, его уже не было в номере, только завтрак стыл в гостиной. Поэтому я не без оснований опасалась, что мое намерение повидать тетю окончится провалом. Вдруг приятель из вредности не выписал мне разрешение на ее посещение? Рада, что ошибалась в нем.

Не было ничего удивительного в том, что я застала тетю врасплох. Ее никто не предупредил о моем визите, поэтому, когда я постучалась в дом, она открыла мне в халате, встрепанная и отчаянно зевающая. Узнаю ее: она никогда раньше полудня не вставала, а сейчас всего десять часов.

— Слушаю, — хмуро проговорила тетя, мрачно разглядывая меня и явно не узнавая. — Чего надобно? Если пришли за интервью, то выметайтесь прочь!

— Тетя? — спросила я, нервно одергивая шелковую блузку с длинными рукавами. Погода сегодня радовала отсутствием дождя, но было пасмурно и прохладно, поэтому утром я решила остановить свой выбор на чем-нибудь теплом и удобном. И потом, до сих пор помню, как я брела, босая, в легком платьишке по направлению к Нерию. Нет уж, если меня опять похитят, то я желаю быть более подготовленной к таким приключениям! После чего продолжила: — Неужели не узнаешь меня? Это же я, Киота!

— Киота? — Зальфия задумчиво пожевала губами.

Откинула голову и близоруко прищурилась, изучая меня. Затем внезапно громогласно расхохоталась, да так, что ближайший охранник подскочил от неожиданности, испуганно на нас покосившись, и крепко обняла меня. Я приглушенно пискнула, чувствуя, как жалобно треснули ребра, и так пострадавшие после недавнего похищения.

— Тише, тетя, — приглушенно взмолилась я, изо всех сил пытаясь выбраться из ее железной хватки. — Я тоже тебя очень рада видеть. Но… Ты мне синяков наставишь!

— С каких пор ты стала такой неженкой? — Зальфия наконец-то отстранилась, угрюмо покосилась на охранников и втащила меня с улицы в пыльную крохотную прихожую. — Киота, моя маленькая Киота! Каким ветром тебя занесло в Озерный Край? Я полагала, тебя отныне и медовым пряником из Нерия не выманишь.

— Я услышала, что у тебя проблемы, поэтому решила навестить, — уклончиво проговорила я, с жалобной гримасой растирая бока, наверняка украсившиеся еще парочкой живописных синяков.

Затем с любопытством уставилась на тетю. Оборотни стареют медленнее людей, поэтому Зальфия выглядела моей ровесницей, совершенно не изменившись за эти годы. Такая же маленькая — мне по подбородок, несмотря на мой невысокий рост, — такая же коренастая и плотно сбитая, со всклокоченной короткой русой шевелюрой. Но глаза… О небо, за глаза подобного цвета я бы продала душу, наверное. Нежнейшего ярко-зеленого цвета, они очаровывали, притягивали внимание, заставляли смотреть только в них, забыв и про невзрачную внешность, и про некрасивую фигуру. Да если бы тетя только захотела — у нее не было бы отбоя от поклонников. Но она всегда комплексовала из-за своей ликантропии, поэтому даже малейший намек на более близкое знакомство воспринимала крайне болезненно, считая, что над ней просто издеваются. Увы, но подобное отношение к мужчинам она умудрилась привить и мне. Все время обучения в Академии я чувствовала себя серой мышкой — страшненькой и смешной в своей нелепости. Именно из-за вечной неуверенности в себе мне так польстило, когда Марьян — первый красавец, сильнейший маг среди однокурсников — вдруг решил со мной встречаться. Поэтому, наверное, я так долго упорно не замечала его измен, пока не застала в постели со своей подругой, когда дальше закрывать глаза стало просто-таки смешно. Это нанесло еще один удар по моей самооценке. Вот почему я постоянно жду подвоха от Дольшера. Не может быть, чтобы он действительно всерьез заинтересовался мной.

— Я рада, что ты пришла. — Тетя неожиданно насупилась и грозно уперла руки в бока. — У меня к тебе есть один разговорчик. Это правда, что о тебе болтают?!

Я горестно вздохнула. Ну вот, начинается. Озерный Край, увы, не так далек от столицы, как хотелось бы. Наверняка до Зальфии дошли слухи о моей насыщенной личной жизни. Ох, чую, мне придется выслушать долгую нравоучительную лекцию о недопустимости подобного поведения. Мол, девушки из приличной семьи теряют девственность только после свадьбы. Поди, наверняка еще вспомнит обычай вывешивать за окно окровавленную простыню как неопровержимое свидетельство невинности невесты.

— А что именно обо мне говорят? — на всякий случай робко уточнила я. Вдруг я слишком преувеличиваю размер беды, в которую угодила.

Тетя гневно фыркнула. Пребольно схватила меня за руку, словно опасаясь, что я сбегу, и потащила меня из прихожей в гостиную. Там толкнула в кресло, а сама помчалась на кухню, где загремела кружками, готовя кофе.

— Не юли, Киота! — крикнула она оттуда, не желая и на миг прервать разговор. — Я слышала, в какую бездну порока ты пала. Сколько мужчин у тебя было в столице?

Я с грустной улыбкой пожала плечами. Ну по нынешним временам всего ничего — только Марьян и Дольшер. В моем возрасте некоторые добропорядочные девицы счет на третий десяток переводят, и то считают, что это мало.

— Сколько? — не дождавшись ответа, переспросила Зальфия. Заглянула через арку, разделяющую два помещения, в гостиную и яростно затрясла туркой. — Киота, до меня дошли ужасающие слухи! Это правда, что ты сейчас живешь сразу с двумя мужчинами?

— Нет, это неправда! — твердо ответила я. Замялась, но потом все-таки добавила чуть слышно: — Я живу только с одним.