Когда гаснут звезды (ЛП) - Маклейн Пола

На следующее утро, пятого октября, я еду в город как раз на восходе солнца, чтобы встретиться с Уиллом в «Хорошей Жизни» и выпить кофе. Затем мы забираемся в его патрульную машину и направляемся на юг вдоль побережья в сторону Петалумы, огибая единственную длинную серую полосу тумана, которая скрывает море и горизонт, все, кроме дороги.

— Есть какие-нибудь новости о девушке Руссо? — спрашиваю я. Я проснулась с мыслями о ней, как будто мне нужна еще одна пропавшая девушка в моих мыслях. — Ты проверил номер?

— Я так и сделал. Ничего примечательного, кроме того, что срок регистрации истек. Вероятно, ее мать решила не обновлять бирки. Зачем тратить деньги впустую?

— А как насчет ориентировочного номера машины? Просто чтобы быть уверенным.

Он бросает на меня взгляд «Ну вот, снова здорова».

— По заявлению экстрасенса?

— Может быть, — говорю я, стоя на своем. — Может быть, ты в них и не веришь, но не все они сумасшедшие. В любом случае, во что нам обойдется расследование этого дела?

Он ничего не говорит.

— Только потому, что у девушки была трудная жизнь, это не значит, что она не стоит нашего времени. Мы не должны ничего упускать прямо сейчас. Ставки слишком высоки.

Он вздергивает подбородок, слегка кивает. Я наблюдаю за его лицом, ожидая продолжения, и, наконец, он говорит:

— Хорошо.

* * *

Час спустя мы въезжаем в Петалуму через оливковые рощи, пастбища, сельскую лоскутную ткань ферм и полей. Я уже и забыла, как похожа на Новую Англию эта часть Калифорнии на вид и на ощупь.

— Это наш город, — говорю я Уиллу, когда мы катим по бульвару Петалума, мимо исторических глинобитных зданий и старинных фасадов. Кажется, здесь только один бар, и на вывеске написано «САЛУН».

— Раньше мы называли это Чикалума. — Уилл указывает на птицефабрику. — Ты можешь поверить, что мы в сорока пяти милях от Сан-Франциско?

Это слишком близко. У меня пронзительный иррациональный страх, что вся моя боль и сожаление могут стать громче на таком расстоянии.

— С ума сойти, — тихо говорю я, сосредоточив внимание на аккуратных витринах и тротуаре, на сбербанке с гигантской наклейкой со смайликом в окне. Ничто не кажется неуместным, даже бродяга. — В таком городе, как этот, чувствуешь себя в безопасности и вдали от внешнего мира. Ты начинаешь задаваться вопросом, опасно ли это.

— Ты имеешь в виду сказку об этом?

— Верно. Ложная безопасность. Ты перестаешь оглядываться через плечо, потому что картина кажется реальной. Ничего плохого не может случиться, когда вокруг всего города ров, верно? Зубчатые стены. Стража у ворот. Но дракон все равно появляется.

Уилл оглядывается. Его взгляд напряжен.

— Знаешь, что мне напоминает это место?

— Да, — говорю я. — Мендосино.

—

Полиция Петалумы находится к северу от центра города. Мы паркуемся, регистрируемся и ждем у стойки регистрации, пока не появляется младший офицер, который ведет нас обратно в ряд офисов.

— Это сержант Баррези, — говорит он, останавливаясь у открытой двери.

Сержант — крупный парень с желтоватым лицом и зачесанными назад волосами. Когда он встает из-за своего стола, я вспоминаю многих командиров, с которыми я работала на протяжении многих лет, вплоть до его бежевого костюма, такого нового, что он выглядит блестящим. Наверное, для пресс-конференций. Готов он или нет, но теперь он пиарщик. Уже ясно, что это дело будет громким. Возраст Полли и то, как ее похитили, так жестоко и из ее собственного дома, вызвали всеобщий страх и беспокойство. Вся нация будет наблюдать за тем, как это происходит.

— Я думал, мы должны были встретиться с Эдом Ван Леером, — говорит Уилл.

— Он скоро появится. Мы совместно ведем это дело. Скажите мне, что я могу для вас сделать.

— У нас в Мендосино пропала девушка, — вмешиваюсь я. — Кэмерон Кертис. Уверена, вы слышали. Теперь в Гуалале подано еще одно заявление о пропаже. Шеннан Руссо, семнадцать лет, последний раз видели в начале июня. Просто пытаюсь понять, соединяются ли какие-нибудь точки.

— Мы даже не уверены, каковы наши собственные точки, — категорично говорит Баррези. — Преступление произошло поздно вечером в пятницу. Мы здесь только во вторник утром. У меня повсюду агенты ФБР, от Вашингтона до Сан-Франциско, больше агентов, чем я когда-либо видел в одном месте. Но это не значит, что я могу найти свою задницу.

Я знаю, под каким давлением он находится, чтобы разобраться в этом деле. Все смотрят. Последнее, что ему нужно, — это думать о чем-то другом, но я все равно должна попытаться.

— Послушайте, мы знаем, что ваше время дорого, — говорю я ему. — Если бы вы могли просто уделить минутку, чтобы изложить нам суть дела.

— Ван Лир сказал, что на месте преступления был отпечаток руки? — Уилл давит.

— Слишком размытый для компьютера, — отвечает Баррези. — Если бы у нас был подозреваемый, мы могли бы заставить это сработать.

— Есть еще свидетели, кроме двух подруг Полли? — спрашиваю я.

— В доме был арендатор в квартире в гараже. У него в гостях был друг. Эти двое смотрели телевизор с открытой дверью, когда неизвестный поднялся по подъездной дорожке и подошел к задней двери.

Уилл подается вперед, его вопрос вторит моему собственному безмолвному вопросу.

— Они ничего не заподозрили?

— Очевидно, парень просто пританцовывал, как будто это место принадлежало ему. Задняя дверь была не заперта. Может быть, это друг семьи, подумал он.

— Тем не менее, это чертовски смело, когда ты знаешь, что тебя заметили, — отвечает Уилл.

— На улице тоже были свидетели, — добавляет Баррези. — Теплый вечер пятницы. Люди в парке. Много пешеходного движения.

Достаточно легко представить, что описывает сержант, человека, которого не волнуют ни свидетели, ни время суток, ни последствия, ни риск, который, однажды сработав, заберет Полли, несмотря ни на что.

Такая безрассудная уверенность отчасти объясняет, почему некоторые преступники способны совершать похищения у всех на виду, даже средь бела дня. В 1991 году в маленьком горном городке Мейерс, штат Калифорния, недалеко от озера Тахо, автомобиль сбил одиннадцатилетнюю Джейси Дугард, когда она шла к своей автобусной остановке. Несколько ее одноклассников наблюдали, как на Джейси напали с электрошокером и затащили в машину. Ее отчим тоже был свидетелем похищения и пустился в погоню на своем горном велосипеде, но не смог угнаться за ней. Машина умчалась прочь. Немедленно были начаты масштабные поиски, но Джейси исчезла.

Два года и три месяца спустя ее все еще нет, но я очень много думаю в кабинете Баррези, даже когда он переключает передачу и начинает рассказывать о семье Полли.

Ева недавно рассталась со своим вторым мужем, который стал отцом сводной сестры Полли, Энни, которой было всего шесть лет. Возможно ли, что между ними существовала напряженность или что Марк Клаас был недоволен условиями опеки? Баррези хватался за соломинку.

— Подозреваемый не стучал и не колебался, — говорит он. — Это может означать, что он знал жертву, имел доступ к дому и знал о нем.

Я знаю шансы так же хорошо, как и он, что менее чем в пяти процентах случаев преступник — незнакомец. Но у меня уже есть предчувствие, что это дело перевернет все шансы, может быть, даже многие из них.

— Время покажет, — предлагаю я. — Что-нибудь еще, чем вы можете поделиться?

— Вы можете отправиться на место происшествия, если это поможет. Мы очистили периметр. Вы ничего не сможете испортить.

— Спасибо, — говорит Уилл. — Как поживают другие девочки? Друзья Полли?

— Это несколько храбрых маленьких девочек. Они только и делали, что сотрудничали с нами с позднего вечера пятницы. У обоих их домов дежурят офицеры. Я полагаю, что они еще какое-то время не будут готовы вернуться в школу.

— Я бы никогда не вернулась, — говорю я.

— Нормальность иногда помогает, — объясняет Баррези.