Найти Мышиного Короля - Ольга Солнцева

Узнав у охранника, что Королев еще не выходил из здания, Коршунов занял наблюдательный пост под лестницей. Завидев Инока, он покинул укрытие и, незамеченный голодным однокурсником,  направился вслед за ним . К сожалению, сегодня у щедрого Никитоса не было ни рубля, чтобы подкрепиться самому.

– Хаваешь? – спросил он Королева, хищно облизываясь, но тот сделал вид, что не замечает своего обидчика.

Заказав самый большой гамбургер, он стал выглядывать свободный столик.  Хищный Коршун не стал ничего брать, но пошел вслед за своей жертвой  и уселся за один столик вместе с однокашником.

Инок приготовился отстаивать свой кулек, поэтому не спешил его разворачивать.

– Чего не ешь-то? – участливо спросил Коршун. – Тут нормальная жрачка. Давай, хавай. Или боишься, что отниму?

Инок вспомнил, как черный кот отирался возле помойки в поисках объедков.

– Ж-жду, к-когда ты отвалишь, –  произнес он. – Ап-п– петит мне п-портишь.

– А ты с юмором! – усмехнулся Коршун  и снова плотоядно облизнулся. – Давай пятюню!  Я тебе один анекдот хотел рассказать.

Иноку некуда было деваться: сверток на подносе источал такой дразнящий аромат, что у него не было сил выжидать дальше. Он  запихнул в рот чуть не целое сооружение из булки, котлет и салата.

– Ну, ты даешь! – уважительно протянул  голодный хищник и, чуть помолчав, спросил:  – А помнишь, как тебя в пятницу директор вызывал?

– Угу, – промычал Инок.

Он вдруг понял, что больше не боится  черного кота с помойки.

– Ну,  так слушай, – примирительно сказал бывший враг и стал рассказывать, что произошло после урока литературы.

Королев внимательно слушал  его, размеренно двигая челюстями.

– Мы же теперь, типа, коллеги, – подытожил Никитос,  наклонившись к вчерашнему изгою. – Сайт вот вместе делаем. У меня от тебя никаких секретов.

В ответ Инок лишь отрыгнул и залил в рот газировку из  бумажного стаканчика.

– Я хочу, чтобы ты знал, что она затевает,  – по-дружески предупредил «коллега». – Ты же видишь, какая она стерва. Ей ничего не надо, кроме побрякушек. Она за них на все готова – хоть у шеста вертеться, хоть тебя подставить. Сирена, блин,  какая-то.

Инок, наконец, одолел свой обед и встал из-за стола:

– Сп-пасибо за инфу. Х-хорошо п-посидели.

Не глядя больше в сторону непрошенного собеседника, он вразвалочку направился к эскалатору и вдруг услышал знакомый голос. Это был голос Аннушки, которая  сидела за столиком с каким-то типом. Он, видимо, рассказывал  ей что-то прикольное, и литераторша  беззаботно смеялась, высоко закинув свою белобрысую голову. Прекрасная Дама, которая  всегда была чем-то расстроена, теперь казалась вполне довольной. От этой неожиданной картины храбрый рыцарь вдруг сильно смутился. Он словно застал свою тайную возлюбленную за чем-то недозволенным, плотским. Королев втянул голову в плечи, отвернулся от парочки и прибавил шагу.

«А ведь она надо мной смеется!» – зло  подумал Инок, шагнув на эскалатор.

Он вдруг вспомнил, как мать однажды повела его на детский утренник, а он описался,  рассказывая стишок Деду Морозу. Тогда над ним тоже все смелись – и дети, и их мамаши.

«Ненавижу стихи!» – беззвучно пробормотал он  и, вынув из кармана подобранный кружевной платочек, выбросил находку  в ближайшую урну.

Эта Дамочка, как видно, тоже была стервой:  получала букеты  от одного, а смеялась вместе с другим.

Натягивая куртку на воспаленную руку, рассерженный юноша содрал едва подсохшую татуировку,  причинив себе сильную боль. Вчера по совету деда он обработал наколку  одеколоном, но от этого свежие  пупырышки стали выделять еще больше  гноя. Рукав, прикрывавший семиголового монстра, стал влажным, а сам Мышиный Король стал пахнуть чем-то неприятным. Стараясь успокоить боль, юноша поглаживал ноющую руку, но от этого боль только усиливалась. Иннокентию Королеву стало вдруг не по себе при мысли о собственной смерти.

«Ненавижу баб!» – снова прошептал он одними губами  и выбежал вон  из проклятого «Забавинского».

На улице  уже стемнело и подморозило. Дрожа то ли от холода, то ли от страха, страдающий  юноша брел, куда глаза глядят.  На пути ему попадались  витрины с драгоценностями, соблазнительные красотки на постерах и заплеванные урны. То слева, то справа раздавался звук милицейской сирены, звон трамвая и громкие голоса промоутеров. Но ничего из этого не привлекало его внимания. Он думал только о том, что его жизнь может оборваться в любой момент, а он к этому еще совсем не готов. От слез, навернувшихся на глаза, все вокруг расплылось и закачалось.  Все звуки слились в монотонный гул.

Поглаживая ноющее плечо, Иннокентий остановился у высокой рекламной призмы и прислонился к ней. С вогнутой конструкции  на него глядели чьи-то большие глаза, а над ними порхали крылья ресниц. Уставшему юноше вдруг вспомнилось, как сегодня Тонька тоже махала перед ним накрашенными ресницами, но теперь это вовсе не казалось ему красивым.

«Ну почему они все такие?» – вновь подумал  он о женщинах с неведомой ранее тоской и закрыл лицо руками.

Ему вдруг вспомнилось их общежитие, где жили только женщины. У некоторых их них уже были дети, а у некоторых вот-вот должны были появиться. Те, у кого своих детей еще не было,  иногда  присматривали за ним, когда мать была на работе. Соседки сажали  маленького Кешку к себе на колени и угощали сладостями.

Он вдруг вспомнил лица этих женщин, их платья, прически,  духи и запах их подмышек. Он часто мочил колготки, и они, посмеиваясь, помогали ему надеть чистые трусы.

– Эй! С тобой все в порядке? – услыхал он, точно в тумане.

Инок открыл глаза. Он сидел прямо на земле, а перед ним стояла фея в чем-то белом.

– Ты в порядке? –  заботливо поинтересовалась она.

Измученный Королев с трудом поднялся.  Его сумка куда-то исчезла.

– Ты что, потерял сознание? – участливо спросила незнакомка, подавая ему руку в кожаной перчатке.

Инок попытался встать, но почувствовал, что не держится на ногах и схватился за белый рукав.

К его удивлению, белая незнакомка не оттолкнула его, а даже помогла удержаться на тонком мартовском льду.

– А ты прикольный! – засмеялась она. – Но какой-то странный. Ты, вообще-то, куда шел?

– Н-не  помню, – честно сознался Королев,  разглядывая свою спасительницу.

Она была в длинном светлом пальто и тоже смотрела на него с интересом.

– Да ты, и в самом деле, чудной. Может, тебе надо согреться? Давай, посидим тут минут десять, – кивнула она в сторону кафе. –   Ты не волнуйся, у меня деньги есть.

– А я не в-волнуюсь, – дерзко ответил юноша. – Я т-только з-заикаюсь иногда.  Вы м-мою сумку н-не брали?

– Нет, – расстроилась незнакомка. – А там что, много денег было?

– П-планшет и т-тетрадь, – ответил странный парень.

– Ну ладно, не расстраивайся! – подбодрила она. – Меня, кстати, Варей зовут.  А тебя как?

– Мышиный Король, –  представился он без единой запинки.

Они просидели в кафе до тех пор, когда официант не попросил их на выход.  За это время Мышиный Король узнал о  доброй фее почти все. Варя была из Санкт-Петербурга и  училась там  в балетной школе. Два года назад ее выгнали оттуда за курение.

– Так что Анны Павловой из меня не вышло, – с горькой усмешкой вздохнула она, доставая из сумочки сигареты.

– Н-не надо Анной, – строго произнес он. – Т-тебя Варя з-зовут.

Это замечание ее развеселило, и она живо спросила:

– А ты что-нибудь знаешь о балете?

– Н-нет, – честно признался он. – Я к-как-то раз ходил. Р-раскажи про б-балет.

– Ладно, – согласилась она. – Все равно здесь курить нельзя. Хоть поговорим.

И она стала говорить, а он внимал ей, прикрыв глаза и вдыхая ее  цветочный аромат. Он совершенно забыл обо всем, что случилось за этот день и как будто очутился в новом причудливом мире, в какой-то  новой   игре, которая была так не похожа на его прежние игры.

  Им принесли что-то белое и сладкое, и видя, что стесняется,   добрая фея сама поднесла к его губам серебряную ложечку. Его боль вдруг сменилась  истомой, и  Инок  обмяк в уютном кресле. В своем полусне он видел  гигантский волшебный торт с дворцами и каналами,  крошечных балерин в сливочных  юбочках и  высокую-превысокую елку, на вершине которой горит золотая звезда.

29

Небо к вечеру прояснилось, и на нем высыпали яркие звезды. Инок и  Варя вышли из кафе с таким чувством, будто были знакомы уже давным-давно. Взявшись за руки, они медленно шли по большой улице, точно дети на прогулке.

Их обгоняли прохожие, не обращая на странную пару никакого внимания. Больше всего Иноку не хотелось возвращаться домой. Огромная плазма на фасаде торгового центра  переливалась, будто магический кристалл. Ярко-красные буквы на крыше так и тянули снова зайти внутрь.

Варя-Виолетта тоже не спешила расстаться со странным юношей. Ей казалось, будто она наконец-то нашла идеальную подружку, которая готова бескорыстно выслушивать весь ее треп.