Эльфийский клинок - Ник Перумов

— Ребёнку он слишком туг, взрослому мал, хотя и подходит по силе, — всё так же безразлично проговорил хозяин. — Он и делался специально для таких, как он. — Пелегаст кивнул в сторону Фолко.

— Откуда ты знаешь? — поразился Рогволд.

— Знаю, а откуда да от кого — это уж моё дело. Но разве я когда обманывал тебя, почтенный ловчий? Мы ведь знакомы уже лет тридцать. — Хозяин поднялся. — Ну что, принести стрелы?

Фолко стоял ни жив ни мёртв, когда в его дрожащие руки легло удивительное оружие. Колчан, полный длинных стрел, с налучьем, с узорным ремнём через плечо. На передней части колчана были золотом вытиснены те же три руны «ЭЛД». Фолко закинул лук на правое плечо.

— Погоди, это ещё не всё! — спохватился Рогволд, вместе с Торином залюбовавшийся покупкой. — Пелагаст, у тебя ведь должны быть обычные стрелы, а также метательные ножи?

— А как же. — Хозяин даже не поднял глаз от страниц невесть откуда взявшейся старинной книги. — Вон там, с левого края.

Без долгих споров они купили восемь одинаковых коротких ножей с лёгкой, почти невесомой кожаной ручкой и тяжёлым сплющенным концом. Гном с важным видом осмотрел их ковку и признал её неплохой.

— Для начала сойдет. А в Аннуминас придём — я тебе настоящие выкую.

В заплечный мешок хоббита перекочевал также солидный пук длинных серооперённых стрел доброй арнорской работы.

— Теперь мы готовы, — подытожил Рогволд. — Дорога до Аннуминаса отнимет у нас пять полных дней. Но у меня есть ещё одно предложение. А не заглянуть ли нам, друзья, в эти пресловутые Могильники?

Это сказано было спокойно, даже весело, словно речь шла о том, чтобы сходить выпить по кружке пива. Гном фыркнул, Фолко едва не подавился, но Рогволд спокойно продолжал:

— Дружина ушла на юго-восток или на восток. Что с ними, мы не знаем. Судя по спокойствию в округе, в Могильниках вряд ли можно ожидать засады — её незачем там оставлять, туда никто не ходит. Только охотники вроде меня, а другим там просто нечего делать. Я предлагаю посмотреть, не осталось ли там каких-нибудь следов от ночных странников.

Они по-прежнему стояли на пороге оружейной лавки; был ясный, тёплый сентябрьский денек, на голубом небе неспешно проплывали кудлатые облака, ветерок шевелил ветви тополей вдоль главной улицы Пригорья, где-то раздавались мычание коровы, лай собак, квохтанье кур, скрип телег. Поселок жил своей обычной жизнью, и жуткое несоответствие между тем кошмарным местом, куда звал их Рогволд, и мирным покоем Пригорья заставило хоббита слабо запротестовать:

— Зачем нам туда, Рогволд? Чего мы там не видали? Ты же сам говорил — они оттуда ушли. Что нам их копыта? Пошли бы мы лучше в Аннуминас, по Тракту, дорога хорошая, торная, постоялых дворов опять-таки много…

— Погоди, друг хоббит! — остановил его помрачневший гном. — Почтенный Рогволд прав. Смотаться туда надо, хотя ох как не хочется!

Они не заметили, как из лавки на крыльцо вышел Пелагаст, не заметили какой-то очень грустной, но благожелательной улыбки на его лице; они повернулись лишь на его слова:

— Приближается, да-да, приближается. Обычные луки и обычные сердца тут не помогут, нужно что-то иное.

— О чём это ты, почтенный Пелагаст? — с удивлением обратился к нему ничего не понимающий Рогволд.

— Думаю вот, всё думаю, старость пришла, уж и в землю пора, да что-то не хочется, вот я и говорю иной раз сам с собой. От старости это, от глупости всё, — не очень убедительно зачастил Пелагаст, но единственный его глаз говорил другое: — «Я сказал, вы услышали. Откуда я это знаю — не ваше дело, но если поняли меня — действуйте!»

— Но как? — вдруг прошептал хоббит, поддаваясь какому-то неясному наитию. — Подскажи!

Обратив на хоббита свой неожиданно очистившийся взор, причём глаз его вдруг обрёл цвет — стал светло-серым, Пелагаст тихо сказал, почти не шевеля губами:

— Слушай Запад, бойся Севера, не верь Востоку и не жди Юга!

Он повернулся, чтобы скрыться в лавке, но, обернувшись, бросил на хоббита прощальный взгляд — и уже не губы его, а что-то иное вдруг произнесло слившиеся со взглядом слова. И Фолко всё понял: «Мы ещё встретимся, встретимся, и я подскажу тебе, но пока ты должен идти сам, от того, что ты узнаешь, будет зависеть и мой совет». Голос Пелагаста вновь обрёл форму звука:

— И помни о Небесном Огне!

Рогволд и Торин стояли с бесконечным изумлением на лицах — они ничего не поняли и в конце концов приписали всё странностям хозяина и впечатлительности хоббита. Фолко покраснел, но счёл за благо помалкивать…

Они ехали по ведущему к Хоббитании Западному Тракту. Фолко был молчалив, постоянно размышляя над словами загадочного пророчества. Кто такой Пелагаст? Что значит: «Слушай Запад, бойся Севера, не верь Востоку и не жди Юга?» На поясе висел меч Мериадока, за правым плечом — эльфийский лук, и только стрелы в колчане были большей частью самые обыкновенные. Мысли хоббита не могли отойти далеко от услышанного на пороге оружейной лавки «Помни о Небесном Огне». В Красной Книге о подобном ничего не говорилось.

Солнце стояло в зените, когда они, оставив позади долину и мостик, выехали вновь к тому месту, где позапрошлой ночью хоббит и гном повстречали загадочное чёрное воинство. Рогволд спешился и стал внимательно рассматривать землю вдоль обочины. Фолко подъехал ближе.

Следы копыт, колёс и ног ещё не стерлись, хотя и сделались почти незаметными. Следы пересекали пыльную обочину и скрывались среди высокой травы, уходя прямо к Могильникам. Фолко поёжился и невольно схватился за меч.

— Эй, друзья, давайте за мною, — махнул им рукой Рогволд. — След очень чёткий: при всём желании не собьёмся.

Фолко робел, он поднял глаза на гнома, ища у него поддержки, однако Торин, казалось, не мог оторвать глаз от Обманных Камней, стоявших на ближних курганах, и не заметил испуганного взгляда хоббита. Правая рука гнома, как обычно, лежала на топорище; левой он прикрывал глаза от лучей ещё по-летнему яркого солнца. Фолко со вздохом тронул поводья, и его пони, неспокойно потряхивая головой и всхрапывая, сошёл с наезженной дороги и затрусил по густой траве вслед за идущей неторопливым шагом гнедой кобылой Рогволда.

Вокруг царило полнейшее спокойствие. Среди травы ещё гудели неутомимые пчёлы пригорянских пасек, спешащие взять последние капли нектара. Высоко в небе парил, описывая круги, ширококрылый коршун; перед носом у хоббита вспорхнули несколько жёлтых бабочек. В нескольких сотнях шагов от него вздымался первый курган — оплывший, но всё ещё высокий, поросший особенно густой, особенно сочной и зелёной травой; на его вершине из буйно разросшейся зелени высовывался обнажённый белоснежный камень, вблизи напоминавший острый клык какого-то неведомого хищника — Обманный Камень. Фолко с опаской покосился на него, но в его облике, как и во всём кургане, не было заметно ничего подозрительного — холм как холм. На ровных заросших склонах нельзя было обнаружить ничего, хотя бы отдалённо напоминавшего вход или его развалины, хотя хоббиту доводилось читать, что каждый Могильник имел в себе обширные подземелья, целые лабиринты, полные несметных сокровищ. Фолко обнажил меч и поудобнее перевесил колчан. Гном с усмешкой покосился на его воинственные приготовления и посоветовал: