Странный брак - Элизабет Огест

Внутри Элоиз все перевернулось. Он говорил это очень твердо, не сомневаясь. Гордость приказывала ей повернуться и уйти, но что-то в глубине души отговаривало ее подчиниться этому приказу.

— Почему ты называешь наш брак ошибкой?

Джонатан нахмурился, как будто сердился на себя, а еще больше на ее непонятливость.

— Мы абсолютно разные, принадлежим к противоположным мирам. Я никогда не найду места в твоем и никогда не стану просить тебя войти в мой мир.

— Похоже на монолог из мыльной оперы, — заметила она.

— Такова реальность. — Он с трудом сдерживал себя и вдруг указал на шрам на щеке. — Ты не помнишь, откуда вот это? Я тебе напомню. Когда мне было девятнадцать, я здорово подрался в баре в Новом Орлеане. В той драке я убил человека. Он подошел ко мне с ножом и полоснул меня по щеке. Но я в долгу не остался. Я так ему врезал, что он перелетел через стойку и сломал себе шею. Полтора года я отсидел в тюрьме за непредумышленное убийство.

Глядя на его шрам, Элоиз ощутила боль на своей щеке и разгневалась.

— Но ведь ты защищался. Они не имели никакого права сажать тебя в тюрьму!

— Это был хороший урок на тему «Как выбирать себе друзей», — холодно ответил он. — Очень часто о человеке судят по его друзьям. Если бы твоя мать, или отчим, или Томпсоны узнали о моем заключении, уверен, они придумали бы свою собственную версию этой истории, в результате чего ты лишилась бы многих своих друзей.

Уж не по этой ли причине она потеряла память? Надо выяснить.

— Когда я узнала о твоем прошлом?

— Я рассказал тебе об этом до женитьбы.

Нет, едва ли это был тот факт, о котором она никак не могла вспомнить, подумала Элоиз.

— По всей вероятности, меня это не слишком взволновало.

— Да, не слишком, — признался он. — И я этому очень удивился. Мне казалось, что ты, узнав все, тут же умчишься от меня, как заяц от лисы. Но этого не произошло. Ты сказала, что твое предложение остается в силе.

Элоиз смотрела на него, прищурив глаза.

— В то время ты, видимо, не слишком беспокоился о моей репутации. Самое главное для тебя было заполучить мои деньги. Безразлично, какой ценой. Теперь, когда ты получил, что хотел, ты чувствуешь себя более великодушным?

Он усмехнулся над этим обвинением.

— Женившись на тебе, я был уверен: ты знаешь, что делаешь. Я всегда считал тебя очень твердой, деловой женщиной, которая сама может постоять за себя. Я решил, что, если кто-нибудь и узнает о моем прошлом, ты просто скажешь, что ничего не знала. И уйдешь. Но ты превзошла все мои ожидания. Ты вела себя по отношению ко мне очень достойно, и я ценю это.

— Тебе было скучно со мной? — Вопрос вырвался сам собой. — И потому тебя не устраивает наш брак?

Джонатан глубоко вздохнул.

— С тобой никогда не было скучно. Я делаю лишь то, что считаю правильным для нас обоих. — Он кивнул на дверь. — Иди в дом, а я закрою мастерскую.

Элоиз хотелось спросить его, почему он так уверен в правоте своих действий. Откуда он знает, что именно нужно им обоим? Но слова застряли у нее в горле.

Она отвела от него взгляд и вышла. Принимая душ, Элоиз старалась выкинуть Джонатана из головы. Но разве можно забыть эти карие глаза, полные страсти? Порой благородство мужчин служит им недобрую службу, подумала Элоиз.

Лежа в постели, она слышала, как Джонатан поднимался наверх. Элоиз была уверена, что это он. Больше некому. Тетушка уже крепко спит. Она поймала себя на том, что ловит каждый шорох. Вскоре она заснула с одним желанием: чтобы Джонатан был рядом с ней.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Утром, когда Элоиз спустилась на кухню завтракать, Джонатана уже не было.

— Когда я сюда пришла, он ел яичницу, — сказала Сара, внимательно глядя на племянницу. — Надеюсь, вы не поссорились?

— Нет. — Резко повернувшись, Элоиз пошла к задней двери. — Вчера я кое-что забыла в мастерской. Сейчас вернусь.

Придя в мастерскую, она поняла, почему Джонатан задержался вечером допоздна. Он остался один и установил на мотоцикл мотор.

— Он просто хотел избавиться от меня, — еле слышно произнесла Элоиз. — Пожалуй, самое лучшее — это сложить все его вещи и выставить их на крыльцо до его прихода. Да, именно так я и сделаю.

Элоиз стало не по себе от подобной мысли, но она решила не обращать внимания на чувства.

— Ты нашла, что искала? — спросила Сара, когда Элоиз вернулась на кухню.

— Джонатан сам установил мотор. А это значит, что он не хочет со мной работать. Он демонстративно избегает меня. Посему я решила, что ему пора съехать отсюда. Когда он вернется вечером, вещички будут ждать его на крыльце.

— Но прежде всего тебе следует подкрепиться, — заметила тетушка.

Элоиз была несколько разочарована. В душе она надеялась, что Сара станет уговаривать ее не выталкивать мужа за дверь.

— Мне казалось, тебе нравится Джонатан, — сказала она.

— Так оно и есть. Но тебе виднее. — Сара сделала приглашающий жест. — Садись. Я приготовила кашу с изюмом, орехами и корицей.

— Ненавижу овсянку. Всегда ее ненавидела, — прошептала Элоиз.

— Ну вот, память твоя воскресает, — улыбнулась тетушка.

— Кажется, да, — ответила Элоиз. Может быть, она сумеет вспомнить что-нибудь еще? Нет, как ни старалась, ничего у нее не получалось. — Вероятно, это было мимолетное воспоминание, — сказала она разочарованно.

Сара похлопала ее по плечу, приободряя.

— Всему свое время. Скоро ты вспомнишь все, — сказала она уверенно. — Овсянка очень полезна. Так что тебе придется ее есть.

Зная, что спорить бессмысленно, Элоиз силой заставила себя съесть ложку каши. Довольно вкусно, отметила она про себя и решила съесть еще.

Сара налила себе кофе и села рядом с племянницей.

— Знаешь, — сказала она, — Джонатан напоминает мне одного мужчину, которого я однажды выхаживала.

— Тебе, должно быть, пришлось несладко, — заметила Элоиз.

— Он был дублером, — продолжила Сара, не обращая внимания на саркастический тон племянницы. — Работал в кино и на телевидении. Прыгая с вертолета, получил несколько переломов. Ни на кого не похож. Казалось, он ничего не боится. Он показывал мне клипы со своими лучшими трюками. Я спросила его, как ему удавалось выделывать все эти штуки. — Сара на мгновение замолчала, и Элоиз взглянула на нее.

— И что же он ответил?

— Он сказал, что о трюке не надо задумываться. Стоит задуматься — и трюк может не получиться.

Элоиз долго смотрела в лицо тетушки. В ее голове роились отрывочные, бессвязные воспоминания. Вдруг она поднялась.

— Пойду посижу на крыльце. Мне нужно подумать.