Духовность Общества Иисуса - Жозеф де Гибер

Упражнения были написаны по-испански: их оригинальный текст сохранился в рукописи, называемой «автографом», переписанной неким писцом, но содержащей многочисленные исправления, сделанные рукой самого Игнатия[209]. С этого оригинала существует три главных латинских перевода: два старинных и один недавний, о. Ротана. Один из первых был сделан под наблюдением самого св. Игнатия отцом Андре де Фре, Фрусием, когда тот находился в Риме в конце 1546 – начале 1547 г.[210] Этот перевод обыкновенно называется «вульгата» и чаще всего применялся со времен утверждения Упражнений Павлом III в 1548 г. Вторая старинная версия под названием versio prima более стара, так как содержится в рукописи 1541 г. и, несомненно, восходит к более ранним временам, возможно, к пребыванию Игнатия в Париже. Автором ее, вполне возможно, является сам Игнатий. Он, в сущности, знал латинский язык очень плохо. Именно это обстоятельство побудило его, прежде чем просить об утверждении книги, попросить прекрасного латиниста, Фре, создать более изящную ее версию – более изящную, но куда менее дословную. Эти две латинских версии были одновременно представлены на рассмотрение цензорам, назначенным Павлом III, и обе были утверждены посредством бреве от 31 июля 1548 г.[211] Когда в сентябре того же года Упражнения впервые печатались, для печати была избрана версия Фрусия, тем самым став официальным текстом книги, versio prima была напечатана только в 1919 г., в критическом издании в Мадриде. Вольности, допущенные в «вульгате» по отношению к первоначальному испанскому тексту, шероховатому, не изящному, но часто куда более выразительному, побудили о. Я. Ротана опубликовать в 1835 г. в Риме новый латинский перевод, настолько точный и буквальный, насколько это возможно, который он будет неустанно править вплоть до своей смерти[212]. С тех пор этот текст в значительной мере занял место «вульгаты» в практическом применении: в сущности, он позволяет людям, не знающим испанского, ощутить нюансы и вкус оригинала. Преимуществом старых переводов, однако, по-прежнему остается то, что именно они, а не испанский оригинал, были изучены и торжественно утверждены Церковью и именно «вульгатой», напечатанной в 1548 г., пользовался сам Игнатий в последние восемь лет своей жизни, когда давал и совершал Упражнения.

Когда и как были написаны Упражнения?

Книга в ее нынешнем виде существовала уже в 1541 г.: копия versio prima, сделанная в это время и идентичная, за исключением нескольких небольших изменений, испанскому «автографу», является тому неопровержимым доказательством. С другой стороны, надежнейшие очевидцы и сам Игнатий возводят первые истоки книги к Манресе, к 1522 г. Таким образом, книга в том виде, в каком мы читаем ее сегодня, была написана Игнатием между этими двумя датами[213].

Сам автор 20 октября 1555 г. ответил на вопрос Гонсалвиша, что «Упражнения он составил не все разом: кое-какие вещи, которые он наблюдал в своей душе и находил полезными, могли, как ему казалось, принести пользу и другим, и тогда он их записывал – verbi gratia, об испытании совести посредством линий и т. д. О выборах он особо сказал мне, что почерпнул их из того разнообразия духа и мыслей, которое он пережил, когда был в Лойоле, когда у него еще болела нога»[214]. В своем письме к Поланко от июня 1547 г. Лаинес говорит, что в Манресе Игнатий в то время «совершил генеральную исповедь за всю жизнь и принялся, по сути, совершать самые те размышления, которые мы зовем Упражнениями». Он обрел столько постижений от Бога относительно Пресвятой Троицы, что, «хотя и был человеком простым, умевшим только читать и писать, тем не менее взялся писать об этом книгу»[215]. Сам Поланко в своем испанском житии святого[216] говорит нам, что «среди того, чему научил Игнатия в Манресе Тот, Кто docet homines scientias [дает людям знания], в том, 1522 г., были и размышления, которые ныне мы зовем “Духовным упражнениями”, и способ их совершения – хотя позднее практика и опыт во многих делах заставили его еще более усовершенствовать свой первоначальный труд». Надаль, со своей стороны, отвечая в 1553 г. на нападки о. Педроче на Упражнения, составленные человеком без образования, пишет в их защиту: «Когда в первый раз [Игнатий] написал значительную часть Упражнений, он еще не приступил к учебе; ибо когда, покинув свою страну <…>, он готовился изгладить свои грехи покаянием и исповедью, то записывал в книжечке те размышления, которые помогали ему больше всего. Потом, когда он размышлял о жизни Иисуса Христа, он поступал также, но таким образом, что открывал своему духовнику не только то, что писал тогда, но и все мысли, которые казались ему [движениями] духов… Завершив же учебу, он собрал воедино свои первые наброски Упражнений, многое прибавил, привел все в порядок и представил на рассмотрение и суд Апостольскому престолу»[217].

Из этого и других свидетельств с очевидностью проистекает: первоначальное ядро Упражнений существовало уже в Манресе, и существовало в письменном виде. Процессы в Алькале, как мы видели, подтверждают, что в 1526–1527 гг. Игнатий преподавал там своим слушательницам, по крайней мере, содержание первой недели, и нам известно от него самого, что в Саламанке он передал бакалавру Фриасу письменный текст, «все свои бумаги, на которых были Упражнения, чтобы их рассмотрели»[218]. Опять же, в Париже, в 1535 г., он оставляет инквизитору Валентену Льевену свои «записи Упражнений», которые тот, рассмотрев, очень хвалит и просит оставить ему их копию, которую и получает[219]. К сожалению, от этой копии, которая дала бы нам представление о состоянии книги на момент отъезда Игнатия из Парижа, не осталось никакого следа.

Зато у нас есть два латинских текста Упражнений, зависимых от versio prima или, по крайней мере, состоящих с ней в родстве и в целом с ней совпадающих. Это текст, оставленный Пьером Фавром картузианцам Кельна, когда он был в этом городе в 1543–1544 гг., и текст, который английский гуманист Джон Хельяр сохранил для нас в записной книжке – сегодня он хранится в Ватиканской библиотеке (Regin. lat. 2004)[220]. Хельяр, несомненно, получил свой текст от самого Игнатия в Венеции в 1536 г. или в начале 1537. Когда Фавр переписал свой текст с versio prima, нам не известно, но вследствие этого, если его экземпляр и интересен рядом вариантов, он никоим образом не может прояснить нам состояние книги до 1541 г., той даты, к которой восходит уже versio prima. Записки Хельяра, со своей стороны, явно не являются копией, за исключением некоторых частей; другие, как кажется, были записаны просто со слов. Кроме того, остается по меньшей мере сомнительным, что современный порядок этих записок совпадает с тем, в каком Упражнения были преподаны молодому англичанину.

Тем самым, даже по самой оптимистичной гипотезе, эти тексты отсылают нас лишь к периоду незадолго до 1541 г. Если же мы хотим немного уточнить содержание Упражнений, утвердившееся в Манресе, вопрос становится очень трудным, и даже наиболее сведущие историки расходятся во мнениях[221]. Уже упомянутые выше свидетельские показания, данные в 1527 г. во время судебного процесса в Алькале[222], показывают нам, что в это время Игнатий преподавал, по меньшей мере, первую неделю и образы совершения молитвы. Кроме того, он требовал, чтобы те, кто просил его «показать служение Богу», общались с ним «месяц подряд». Заметим, что из всех свидетелей в Алькале самые точные показания дала некая Мария де ла Флор, которая вела перед тем жизнь едва ли похвальную. Посему весьма вероятно, что Игнатий, даже имея уже на руках оставшуюся часть Упражнений, дал ей только ту часть, которую позже посоветует применять широко, оставляя прочее лишь для избранных душ.

В тех же свидетельствах говорится о советах по различению духов, чьи истоки, как мы знаем, восходят к переживаниям в Манресе и даже в Лойоле. С тех пор также существует ряд заметок, представляющих собой материал для созерцания различных тайн жизни Христа. Это, несомненно, оттого, что еще со времен Лойолы новообращенный заботливо переписывал евангельские события и слова в ту тетрадь, которой так дорожил и которая, бесспорно, является первоисточником серии «пунктов» о тайнах, включенных в книгу Упражнений.

В латинском жизнеописании св. Игнатия, которое составляет начало «Хроники» Поланко, есть отрывок, который, на первый взгляд, позволяет нам пойти куда дальше. Рассказав о постижениях (lumieres), обретенных кающимся, он переходит к его апостольству в Манресе и говорит: Post praedictam illustrarionem et observationem spiritualium exercitiorum, methodum et rationem proponens animam apeccatis per contritionem et confessionem purgandi, et in meditationibus mysteriorum Christi, etratione bonae electionisfaciendae circa vitae statum etres quaslibet, et demum in his quae ad inflammandum amorem in Deum et varies orandi modos pertinent, proficiendi, perutilem operant proximis navare coepit; quamvis temporis progressu haec etiam ad maiorem perfectionem perducta sunt[223]. Нужно ли видеть здесь вместе с о. Кодиной[224] несомненное свидетельство того, что со времен Манресы структура четырех недель, вместе с материалами каждой из них и заключительным размышлением ради обретения любви Божией, была уже утверждена? Не думаю: мне трудно видеть в этой красивой латинской конструкции, изящно выдержанной от начала до конца, нечто иное, кроме литературного распространения маленькой испанской фразы того же Поланко, процитированной чуть выше.