Мины вчера, сегодня, завтра - Веремеев Юрий Георгиевич

Мина ТМД-42 выпускалась около года, но оказалась самой удачной из всех существовавших ящичных мин. Поэтому, когда положение со взрывчаткой улучшилось, в 1943 году началось производство ее модификации — мины ТМД-Б, которую в 1944 сменила мина ТМД-44.

Последняя и сегодня (в 2006 году!) числится в перечне российских противотанковых мин как запасной вариант. Ее производство очень легко можно организовать за считанные часы на любом деревообрабатывающем предприятии.

К весне 1943 года на вооружение РККА приняли новую металлическую противотанковую мину ТМ-43. Преимущество этой мины перед деревянными образцами состояло в большем сроке службы и значительно меньшем влиянии на ее боеспособность фунтовой влаги. В этой мине также использовался взрыватель МВ-5.

К июлю 1943 года в Красной Армии были окончательно установлены нормативы минирования. Они определяли плотность противотанкового минного поля в 550–750 мин на километр, глубину минного поля в 100 метров, число рядов 3 или 4, расстояние между рядами от 10 до 40 метров, расстояние между минами 6— 10 метров.

С выходом в свет новых боевых уставов подвижные отряды заграждений (ПОЗ) в полку, дивизии, армии стали обязательным элементом боевого порядка. Основой для таких отрядов являлись полковые и дивизионные саперные подразделения.

Металлическая противотанковая мина ТМ-43

Особый размах мероприятия минной войны приобрели при подготовке полосы стратегической обороны на Курской дуге. Только в полосе обороны Центрального фронта (300 км) было выставлено 237 тысяч ПТМ, 162 тысяч ПИМ, 146 мин замедленного действия, 163 управляемых фугаса.

На предполагаемых направлениях главных ударов противника плотность заблаговременного минирования доходила до 1400–1600 ПТМ и 1000 ППМ на километр фронта.

Кроме того, для решения внезапно возникающих задач минирования в каждом стрелковом полку создавался ПОЗ в составе саперного отделения или взвода. В каждой стрелковой дивизии создавались 1–2 дивизионных ПОЗа в составе 1–2 саперных взводов каждый при 3–5 автомобилях и 400–600 минах.

Каждая армия имела несколько армейских ПОЗов: саперная рота на 20–30 машинах при 1500–2000 мин. Каждый фронт имел противотанковый саперный резерв силой 1–2 саперных батальона с запасом мин 2–5 тысяч штук.

С началом немецкого наступления 5 июля 1943 года уже в первый день только в полосе обороны 13-й армии ПОЗы установили 6 тысяч мин на путях движения противника, на которых подорвались 98 танков, было убито и ранено около 2 тысяч немецких солдат.

6 июля в полосе обороны Центрального фронта было выставлено 9 тысяч мин, на которых немцы потеряли 88 танков. 7 июля на стыке 13-й и 70-й армий подорвались 108 танков. 8 июля в полосе Центрального фронта выставлено 8 тысяч мин. Потери немцев — 95 танков.

В этот день ПОЗ Центрального фронта из 1-й гвардейской инженерной бригады под командованием старшего лейтенанта В. Артамонова, перекрывая путь прорвавшему оборону немецкому танковому батальону, выставил на его пути группу мин, на которой немцы потеряли 4 танка. Когда наметилось новое направление движения батальона, на этом пути была выставлена новая группа мин, где немцы потеряли 2 танка. Умело маневрируя силами и средствами, используя повторно мины, Артамонов сдерживал танки более 8 часов и в конце концов вывел их под огонь истребительно-противотанкового артдивизиона. Когда же немцы попытались отойти, то минами им был перекрыт путь отступления. Батальон, попавший в минно-огневой мешок, был полностью уничтожен.

Всего за период наступления с 5 по 12 июля немцы в полосе Центрального фронта на минах потеряли 420 танков и свыше 4 тысяч солдат.

Вот что пишет в своей книге «Бронированный кулак Вермахта» о советском минировании в период Курского сражения немецкий генерал Ф. фон Меллентин:

«Русское Верховное Главнокомандование руководило боевыми действиями в ходе Курской битвы с большим искусством, умело отводя свои войска и сводя на нет силу удара наших армий при помощи сложной системы минных полей и противотанковых заграждений…

Русские, как никто, умели укреплять свои ПТОРы (противотанковый район обороны) при помощи минных полей и противотанковых препятствий, а также разбросанных в беспорядке мин в промежутках между минными полями. Быстрота, с которой русские устанавливали мины, была поразительной. За двое-трое суток они успевали поставить свыше 30 тыс. мин.

Бывали случаи, когда нам приходилось за сутки обезвреживать в полосе наступления корпуса до 40 тыс. мин. Несмотря на то, что мы продвигались в глубь обороны русских до 20 км, вокруг нас все еще находились минные поля, а дальнейшему продвижению препятствовали противотанковые районы обороны. В этой связи следует еще раз подчеркнуть искуснейшую маскировку русских. Ни одного минного поля, ни одного противотанкового района не удавалось обнаружить до тех пор, пока не подрывался на мине первый танк»…

К началу контрнаступления на Курской дуге РККА уже располагала инженерно-танковыми полками, машины которых были оснащены катковыми минными тралами ПТ-3 (по 18–20 тралов на полк, имевший 24–26 танков).

Трал без существенных повреждений выдерживал до 5–7 взрывов. Это позволяло танкам-тралам преодолевать немецкие минные поля без вреда для себя, а по оставленным ими проходам могли двигаться пехота и обычные танки.

В условиях советско-германского фронта катковые тралы оказались гораздо эффективнее цепных бойковых тралов и плужных выкапывающих тралов, использовавшихся союзниками в 1944—45 гг. Найти эффективное средство противодействия советским тралам немцы так и не смогли.

Минные тралы успешно применялись во всех дальнейших операциях Красной Армии. Так, в начале Висло-Одерской операции два инженерно-танковых полка в полосе наступления 1-го Белорусского фронта проделали 10 сплошных и 10 колейных проходов, по которым без потерь прошли две танковые бригады, четыре танковых полка и три полка самоходных орудий.

Но и без танков-тральщиков во сражении на Курской дуге советские саперы весьма успешно боролись с немецкими минами. Достаточно сказать, что при подготовке контрнаступления в полосе Брянского фронта саперы проделали 1700 проходов в своих и немецких минных полях.

Противотанковый трал ПТ-3 на танке Т-34

В июле 1944 года, в ходе Львовско-Сандомирской операции, саперы 1-го Украинского фронта применили удлиненные заряды на колесном ходу, с массой В В 60–80. Они позволяли проделывать проходы длиной до 25 метров в один прием. Используя последовательно несколько зарядов, можно было проделывать проходы нужной длины. Нечто подобное существовало и в британской армии (так называемая «Бангалорская торпеда»), но это были заряды длиной в 2 метра и подавались они вручную, что резко снижало эффективность такого приема проделывания проходов в минных полях.

Удлиненный заряд разминирования на колесном ходу

Красная Армия вплоть до середины 1944 года пользовалась в основном деревянными противотанковыми и противопехотными минами, широко используя для их изготовления возможности самих войск и населения прифронтовой полосы.

В основном, изготавливались противотанковые мины типа ТМД-Б, вариации мины ЯМ-5 (ЯМ-5К, ЯМ-5М, ЯМ-5и, ЯМ-10) и противопехотные мины ПМД-6 (вариации ПМД-бф, ПМД-7, ПМД-7ц, ПМД-57).

В большей степени, нежели сами мины, в войска поставлялись минные средства взрывания — взрыватели МУВ, МВ-5, ВПФ.

По мере развития производства металла все больше на фронте появлялось осколочных натяжных мин ПОМЗ-2.

В 1944 году было восстановлено производство металлической круглой противотанковой мины ТМ-41, получившей вследствие проведенной модернизации наименование ТМ-44.