Газета Завтра 311 (46 1999) - Газета Завтра Газета

Все в тобi! — В тобi Русь, в тобi жизнь, в тобi Бог, в тобi власть, в тобi сон, в тобi гроб.

Мы должны воссоздать святую Родину из глубин наших душ, из последних колодцев сердечной тайны, извлечь ее из-под низших тектонических пластов абсолютного ужаса.

Бегуны свое отбегали. Из последних пределов они возвращаются назад. Долго носили они в себе великое восстание, долго копили рассеянные уморенные большой волей силы.

Из потаенных скитов, из голодных утроб, из больных прокаженных гортаней, из последней мерцающей на грани существования нищеты возвращается Русь. Русь Бегунская. Русь героическая. Русь духовная, внутренняя, вольная и светлая, Русь Христова.

В худой жилистой желтой руке старовера (без бумаг и наличности) висит узда. Это для твоей черной морды, отчим-антихрист, большой белый червь, сладкогласый дымоглазый урод 1-го, 2-го, 3-го и всех остальных каналов. Каналов яви и снов, мыслей и смешков, дискотечных подпрыгиваний и присутственной скуки.

Новая истина новых поколений. “Все в тобi!” А вне тебя ничего, ничего, ничего... Нет ничего...

Алексей Цветков ОБЛИК И ПОВЕДЕНИЕ ГУМАНОИДОВ

Классический, т.е. признанный журналистами развлекательных изданий, составителями комиксов, оформителями клубов и режиссерами космических эпопей, облик гуманоида представляет собой мечту массового общества о самом себе.

Субтильность гуманоида выражает чаемое избавление от физического труда, доступное при капитализме только буржуазным отпрыскам и асоциальным маргиналам, т.е. никак не среднему классу, потребляющему коммерческую UFO-мифологию. Нетрудовая анатомия пришельца, оцениваемая потребителями зрелища позитивно, имеет ту же природу, что и негативно оцениваемая феминность, женственность и физическая хворость гуманитарных студентов, богемы и прочих, по мнению большинства, "отлынивающих от полезного производства". То, что в отношении к богеме вызывает зависть и раздражение, в отношении к пилотам НЛО, "обогнавшим нас в развитии", равняется фантастической самоидентификации, статусу пусть недосягаемого, но идеала.

Редуцированная, почти незаметная нижняя челюсть гуманоида, символизирует решенную (устраненную) проблему прокормления, ведь, несмотря на то, что в условиях мондиализма расходы на пищу не являются самыми затратными в семейном бюджете обычного обывателя (честная уплата всех налогов или услуги адвоката отнимают гораздо больше), "забота о прокорме" все же остается метафорой достатка и минимального статуса, а "голод" — метафорой экономической неудачи гражданина. Образ, явно унаследованный нынешней городской культурой от более традиционных, аграрных времен. Отношение к еде как к животной зависимости говорит о том, насколько человек мондиализма оторван от норм традиционного мира, в котором пища и множество правил, обычаев, обрядов и запретов, с ней связанных, являют собой особую метафору сакрального календаря, аллегорию космического цикла.

Итак, почти отсутствующая челюсть свидетельствует об освобождении от бремени физического питания, причем о подробностях этого освобождения нам мало что известно, фигурируют некие неопределенные "инъекции" и "концентраты" т.е. сугубо земные, человеческие методы замены пищи.

Большие глаза, равные по объему очкам, сообщают о всевидении этих идеальных существ, подчеркивают информированность, а их полная или почти полная безухость говорит о том, что они освоили иной способ восприятия сигналов, без посредства ушных раковин. Вполне объяснимый портрет, если учесть, что более пятидесяти процентов населения крупных городов (данные по США) страдают хроническими невротическими расстройствами и депрессией, связанными с переизбытком неконтролируемого шума, буквально преследующего современных людей на улице, в офисе, дома.

Гигантский череп гуманоида обнажает поверхностное представление среднего класса об интеллекте, как располагающемся в мозге т.е. пришелец буквально "сдул тело и накачал мозг", тогда как, согласно большинству традиционных доктрин, подлинный интеллект, который ближе не к рефлексии, а к интуиции, воплощается в сердце и минимализирует деятельность головы. В чисто ассоциативном значении ближайшими родственниками "головастых" инопланетян должны быть признаны содержащиеся в специальных клиниках несчастные мега- и гидроцефалы.

Три пальца гуманоида адресуют нас к столь любезному современным людям автоматизированному миру кнопок, трех пальцев достаточно, чтобы управляться с тельцем компьютерной "мыши".

Бесполость "человечков" пародирует андрогинат сверхчеловека (первочеловека) и снимает в "обществе гуманоидов" традиционную для людей ответственность перед своими половыми архетипами, требующими от нас движения не только по общественной горизонтали, но и по метафизической вертикали. Недаром именно увлечение "человечками" в среде модельеров и дизайнеров 80-х привело к возникновению моды на унисекс-героев. "Выполнение пола" не требуется в "более совершенной" цивилизации субтильных, бледно-зеленых карликов.

С классовой точки зрения, гуманоиды порождены давно замеченным социальным парадоксом: капиталистические отношения могут существовать только если большинство (экономически не относящееся к буржуазии) смотрит на себя и на мир именно буржуазными глазами, т.е. исповедует несвойственные для себя, навязанные при помощи информационного контроля, правила и стандарты. Даже в таком зомбированном положении люди не могут не чувствовать несовпадения этих вживленных им идеалов и реального характера своей социальной судьбы, поэтому гуманоиды становятся религией манипулируемых масс, а не элиты, пришельцы — это первертная, извращенная мечта о себе самих, "идеальных", и одновременно констатация утопизма, невозможности реализации этой мечты в классовом обществе.

Крайне интересна география распространения гуманоидов. Лидируют по "контактам" и "свидетельствам", как нетрудно догадаться, США, потом — страны англоязычной Европы, дальше — германоязычные, Скандинавия и восточная Европа. Практически не садятся "тарелки" в третьем мире, за исключением самых вестернизированных, американизированных зон. Никогда не появляются там, где практикуется местная, аутентичная национальная магия и коллективное бессознательное людей не нуждается в суррогатах, подготовленных совместными усилиями СМИ, Голливуда и психоаналитического отдела ЦРУ. В России, как и в других странах с социалистическим прошлым, бум гуманоидов совпадает с пиком культурной вестернизации, т.е. с моментом наибольшей популярности мондиалистских стандартов поведения и восприятия. Тотальная популярность НЛО и их пилотов приходится на 1987-92 годы, т.е. точно соответствует периоду всеобщей американомании.

Ожидание встречи с ними, "массового контакта", спасительных даров от "звездного десанта" заменяет подготовку конкретных перемен в личной и социальной жизни. Существует и негативная сторона: гуманоиды похищают нас, погружают в транс, вживляют под кожу непонятные предметы, искусственным путем оплодотворяют женщин, оставляют шрамы и ожоги на теле ничего не помнящих после контакта людей. В этих историях иносказательно разглашается некорректный садизм зомбированного обывателя, сексуальная патология людей глобализма как следствие предательства половых, национальных и религиозных архетипов. Одновременно с этим гуманоиды берут на себя функцию мести, наказания. Их нечеловеческая, ритуальная, стерильная, медицински-экспериментальная жестокость есть форма признания законопослушными обывателями своей вины за соучастие, за легитимизацию, за свое бесконфликтное поведение в мире, держащемся на эксплуатации, предательстве истины и смертном грехе. Т.е. лабораторная, холодная жестокость "человечков" в современной коммерческой мифологии может быть распознана как форма покаяния масс, скрытого признания греховности своего комфорта и ориентированной на комфорт цивилизации.

Цивилизация же эта почти целиком умещается в Новом Времени, ибо древность с ее великими памятниками (пирамиды в Паленке и в Гизе, Стоунхэдж, идолы острова Пасхи и гигантские календарные фигуры пустыни Наска) приватизирована пришельцами. Благодаря активной деятельности популяризатора "визитов НЛО в незапамятные времена" Дэникена в массовой культуре давно стало обиходным считать все не поддающиеся рационализации заслуги древности свидетельством "контактов". Таким образом, гуманоид становится не только невозможным идеалом, мстящим орудием и космополитическим эрзацем национального мистицизма, но и существом, объясняющим и воплощающим сам принцип величия исторической древности т.е. в некотором смысле "общим предком", спрашивающим с подозрительных потомков.