Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

В свободное от занятий время Рауль с удовольствием ходил в кино или на концерты. Профессор Жан Поль Слуссер помнит, что Рауль “встречался с несколькими девушками и в социальном смысле всегда был принят очень хорошо”. Но такое впечатление, что речь не шла о каких-то близких или интимных отношениях. Как вспоминает один из однокурсников Рауля, Фред Грэхем, Рауль был “одиночкой”, и его “дружбы, видимо, никогда не были долговременными”. Другой однокашник, Ричард Робинсон, отмечал, что у Рауля “было много знакомых, и женщин, и мужчин, но ни одного близкого друга”.

Непрочность отношений Рауля с противоположным полом наверняка отчасти была обусловлена тем, что он обещал деду, “что не будет вступать в серьезные личные отношения до окончания учебы”. На протяжении нескольких лет он встречался с американкой шведского происхождения Бернис Рингман (которая была немного старше его). Но их отношения, по всей видимости, не носили интимного характера. Бернис говорила по-шведски, была педагогом по лечебной гимнастике в Мичиганском государственном нормальном колледже (ныне Восточный университет Мичигана) и работала с детьми-инвалидами. Она вспоминает, что Рауль все время делал наброски в блокноте и пытался как можно больше посвятить ее в свою работу. В декабре 1934 года они поехали в Детройт смотреть мюзикл “Роберта”, имевший большой успех в США и в следующем году экранизированный с Фредом Астером и Джинджер Роджерс в главных ролях. Вместе с Бернис они на Рождество слушали “Мессию” Генделя, ежегодно исполнявшегося в актовом зале университета.

Бал архитекторов. Рауль держится рукою за голову. Слева от него в шведском национальном костюме стоит Бернис Рингман. “Я прилагаю отчет президенту Университета, который содержит кое-что из того, что можно отразить в печатном виде. Этим я хочу сказать, что, возможно, самые яркие и человеческие моменты учебного процесса не находят отражения в таких документах, потому что как можно, например, передать впечатление от Бала архитекторов?” (из письма Эмиля Лорха Раулю).

После окончания семестра 25 января все свое время Рауль посвятил экзаменационному сочинению по современной шведской архитектуре. Однако работа шла медленно. Густаву Валленбергу он сообщал, что “довольно трудно и бесполезно писать о чем-то типа Швеции, когда тебе не с кем поговорить и помериться интеллектуальными силами”, в результате чего работа продвигается “достаточно медленно и без большого энтузиазма”.

Хотя оценки Рауля оказались “немного хуже обычного”, он сдал экзамен с “отличиями” – получил медаль Американского института архитекторов, которой удостаивается студент, “по нашим оценкам, отличившийся в работе учебного заведения”, как это формулировал Эмиль Лорх в письме Раулю. По мнению Жана Поля Слуссера, Рауль отличился и в более творческих сферах образования: “Он был одним из самых блестящих и лучших учеников за 30 лет моей работы профессором рисунка и живописи”. Когда Слуссер как-то спросил Рауля, не думает ли он о карьере художника, тот “медленно и, пожалуй, чуть грустно” рассказал о своей семье и о том, какого типа образование должен, согласно общим ожиданиям, получить представитель семьи Валленбергов.

“Каждую ночь мне снится Швеция”

Прежде чем в конце февраля покинуть Энн-Арбор, Рауль посетил Овоссо. Мать Лаймана Уодарда попросила его сделать доклад о Швеции. Лайман вспоминал: “Хотя он приехал с рюкзаком, в котором были все его вещи, когда он появился на лекции в Женском клубе, на нем были полосатые брюки и роскошный пиджак, а воротничок был накрахмален. Разумеется, добрые тетушки Овоссо были очарованы”.

На самом деле, чтобы прочесть эту лекцию, Рауль отложил свое возвращение домой. Но дело было не только в лекции. В связи с предполагаемой разлукой с Америкой его мучила острая тоска. “Перспектива отъезда из США вовсе не радует меня. […] Это замечательное место, и, уверен, меня будет сюда тянуть”, – писал он деду на Новый год, а три недели спустя сообщил: “Вчера у меня был последний день учебы. Очень странное ощущение, что приятные и интересные годы учебы в Америке заканчиваются. Это было потрясающее время, и расставание очень печально”.

Рауля раздирали противоположные сильные чувства: тоска по Швеции и печаль от того, что приходится уезжать из США. Но чем ближе становилось время отъезда, тем более усиливалось первое чувство: “Моя память о Швеции три года находилась под замком, но теперь неожиданно вновь расцвела пышным цветом. Мне на самом деле каждую ночь снится Швеция. Я очень хочу поскорее оказаться дома, увидеть родителей и всех остальных”.

Рауль покинул Нью-Йорк 26 февраля 1935 года. 5 марта пароход прибыл в Осло, и через день Рауль вновь оказался в Стокгольме – после трех с половиной лет отсутствия.

Южная Африка

В то время как Рауль заканчивал свой последний семестр в Энн-Арборе, между ним, его дедом и матерью продолжались дискуссии о его “коммерческом образовании”.

Какую профессию изберет Рауль? По мнению Густава Валленберга, перед ним было два основных пути. Первый – встать “в ряд ищущих работу и самому зарабатывать себе на хлеб”: “Это будет чертежная доска и конторский стул, и ты попадешь в среду более или менее старательных молодых людей, которые в тишине лелеют в сердце единственную мысль: обойдя своих товарищей, постараться пробиться. Немножко спорта, иногда сходить в кафе – это правда скрашивает существование, но, когда, устав, ложишься спать, тяжелые тучи борьбы за существование зачастую омрачают мысли”. Конкуренция жесткая, слишком много людей, находящихся в сходном положении – “хорошо одетых, хорошо воспитанных и с университетским образованием”. Второй – “постараться приобрести положение, не укладывающееся в обычный порядок вещей, стать равным лидерам, а не только своим товарищам”. Тогда нужно, чтобы “людям, уже занимающим руководящие позиции, была внушена мысль о твоей полезности”. Правда, в этом случае человек делается объектом зависти сверстников, но, подчеркивает Густав Валленберг, “исполнять более масштабные задачи, возвысившись над серой массой сверстников, есть долг талантливых людей”. Именно такого пути Рауль должен искать для себя: “Рассчитывать на твою талантливость – не самонадеянность с моей стороны. Она дана тебе благодаря твоей крови, твоим способностям и счастливому дару холодного мышления. Я всегда говорил о значении самоконтроля. Вышеназванные предпосылки в большей степени, чем семейные связи, оправдывают мое мнение: тебе нужно избрать путь лидера, а не просто старательного работника, одного из многих”.