Жизнь Константина - Евсевий Памфил

ГЛАВА 13. Просьба к Сапору, чтобы он любил подвластных себе христиан

Можешь представить себе, как я обрадовался, услышав о числе людей, разумею христиан, к пользе которых клонится настоящее мое слово, — услышав, что ими, соответственно моему желанию, украшаются лучшие провинции Персии. Да будет же им столь хорошо, сколь хорошо тебе, да наслаждаются они благополучием, как и ты. За это Господь всяческих, Отец Бог удостоит тебя милостью и благоволением. Поручаю их тебе, как царю великому, вверяю их известному твоему благочестию, люби их согласно с твоим человеколюбием: этим доставишь ты и себе, и нам неописуемую пользу по отношению к Вере".

ГЛАВА 14. О том, как усердными молитвами Константина дарован был христианам мир

Таким образом народы Ойкумены, повсюду управляемые как бы одним кормчим и в царствование слуги Божьего наслаждавшиеся благами гражданственности, проводили жизнь спокойную и безмятежную, тем более, что никто уже не возмущал владычества римлян. Уверенный, что молитвы благочестивых много способствуют к сохранению государства, василевс считал их для себя необходимыми и, как сам молился Богу, так и предстоятелям Церквей поручал возносить за себя моления.

ГЛАВА 15. О том, что он и на монетах, и на портретах изображал себя как бы молящимся

Сколь глубоко укоренилась в душе его сила божественной веры, можно заключить и из того уже, что на золотых монетах он повелел изображать себя со взором, обращенным горе и устремленным к Богу, в виде молящегося. Такие отпечатки расходились по всему Риму, а в самих дворцах некоторых городов над входными дверями находились изображения, представлявшие его стоящим в прямом положении, со взором, устремленным на небо, и с руками молитвенно воздетыми горе.

ГЛАВА 16. О том, что он запретил законом ставить свои изображения в идольских капищах

В таком молитвенном положении представлял он себя и на портретах, но запретил законом изображения своего лица ставить в храмах идольских[347], чтобы и самая живопись ни в одном оттенке своем не осквернялась заблуждением отверженных.

ГЛАВА 17. Молитвы во дворце и чтение божественных Писаний

Доказательства его благочестия открываются еще очевиднее, когда узнаешь, что и в самих чертогах своих он устроил род церкви Божьей и личным усердием подавал пример вступавшим в нее. Он брал в руки священные книги и размышлял о богодухновенных истинах, потом со всем своим двором совершал постановленные законом молитвословия.

ГЛАВА 18. Узаконение — чтить день воскресный и пяток

Приличным для молитвы днем положил он почитать день истинно господний, первый, действительно воскресный и спасительный[348]. Дьяконами и служителями Божьими назначив людей, украшавшихся непорочностью жизни и всякой добродетелью, вверил он им хранение всего дома[349]. Дорифоры и телохранители[350], вооруженные преданностью и верностью, учителем благочестия имея самого василевса, не менее также чтили день воскресный и спасительный, и в этот день совершали угодные василевсу молитвы. К тому же блаженный василевс побуждал и прочих подданных, молитвенно выражая свое желание мало-помалу сделать всех людей благочестивыми. Для сего всем, находившимся под властью римлян, внушал он расположение — во дни, одноименные Спасителю оставлять свои занятия и подобным образом чтить пятки, кажется, в воспоминание тех событий, которые в эти дни совершены общим Спасителем[351]. Что касается до дня воскресного, иногда называвшегося также днем света и солнца[352], то к ревностному хранению его он располагал и всех своих воинов, и тем из них, которые сделались причастниками божественной Веры, давал в тот день свободу от службы, чтобы они беспрепятственно бодрствовали в Божьей Церкви, и чтобы никто не мешал им тогда совершать свои молитвы.

ГЛАВА 19. О том, как предписал он и языческим воинам молиться в воскресные дни

А другим, еще не принявшим божественного учения, предписал он вторым законом: в воскресные дни собираться на открытых площадях, в предместье города, и там, по данному знаку, всем вместе возносить к Богу выученную предварительно молитву. Надежды их, говорил он, должны основываться не на копьях, не на вооружении, не на силе телесной: им более всего надобно знать, что податель всякого блага и самой победы есть Бог, которому следовательно, и должны они воздавать узаконенные молитвы, воздевая руки горе — к небу, а умственный взор вознося еще выше — к небесному Царю, и Его-то, подателя победы, Спасителя, хранителя и помощника умоляя о помощи. Константин сам же был и наставником всего войска в молитве, предписав всем произносить на римском языке следующее:

ГЛАВА 20. Слова молитвы, которую Константин дал воинам

"Тебя единого признаем Богом, Тебя исповедуем Царем, Тебя именуем помощником, Тобой приобретали мы победы, Тобой превозмогали врагов, Тебе приносим благодарение за полученные благодеяния, от Тебя чаем и будущих благ. Тебе все молимся и Тебя просим, да сохранишь на многие годы здоровым и победоносным василевса нашего Константина с боголюбезными Его чадами." Так-то предписал он своим войскам поступать в день света, и такие-то слова научил их произносить в молитвах к Богу.

ГЛАВА 21. На оружии воинов знаки Креста Спасителя

Даже и на оружии гоплитов повелел он изображать символ спасительной победы[353], перед войском же носить не золотые статуи, как это водилось прежде, а только спасительный трофей.

ГЛАВА 22. Усердие к молитве и чествование праздника Пасхи

Сам он, как бы какой-то совершитель священного действия каждодневно в известные часы заключался в недоступных покоях своего дворца и там наедине беседовал с Богом, там, в смиренных молитвах преклоняя колена, испрашивал себе потребного, а в дни спасительного праздника (Пасхи) усугубляя благочестивую свою деятельность, совершал божественное торжество со всей силой души и тела, и распоряжался празднованием так: проводимую в бодрствовании священную ночь превращал он в дневной свет, ибо назначенные к тому люди по всему городу зажигали высокие восковые колонны, как бы огненные лампады, озарявшие всякое место, так что эта мистическая ночь становилась светлее самого светлого дня; когда же наступало утро, то, по подражанию благодеяниям Спасителя, простирал он ко всем гражданам и черни благодетельную десницу, и раздавал им всякого рода богатые подарки.

ГЛАВА 23. О том, как запрещал он идолослужение, а мучеников и праздники чтил

Сам он так служил своему Богу. А для народа и войска в пределах власти Рима повсюду закрывались врата идолослужения и воспрещались все виды жертвоприношений. Народным архонтам послан был закон, предписывавший чтить день воскресения. По воле василевса, они чтили также дни мучеников[354] и прославляли в церквях другие времена празднеств[355], и все это делалось к удовольствию василевса.

ГЛАВА 24. О том, что он называл себя как бы епископом внешних дел

Посему, угощая некогда епископов, Константин справедливо сказал, что и сам он епископ (приводим собственные его слова, произнесенные при нас): "только вы — епископы внутренних дел Церкви, а меня можно назвать поставленным от Бога епископом дел внешних." Распоряжаясь согласно с этими словами, он надзирал за всеми подвластными себе и побуждал их, сколько было силы, вести жизнь благочестивую.

ГЛАВА 25. О запрещении жертв, посвящений, гладиаторских единоборств и прежних бесстыдных празднеств в честь реки Нил

Поэтому, своими законами и указами он непрестанно запрещал приносить жертвы идолам, вопрошать гадателей, воздвигать статуи, совершать таинственные посвящения и осквернять города убийствами гладиаторов. Так как живущие в Египте и самой Александрии имели обычай для служения своей реке назначать мужеложцев, то к ним послано было также повеление: истребить весь род подобных людей, как скверну, чтобы страдающих таким недугом разврата и глаза не видели. Суеверные жители полагали, что после сего Нил не будет по обыкновению орошать их полей, не благоприятствуя закону василевса, Бог сделал совершенно противное тому, чего они опасались: ибо когда не стало тех, которые своим бесстыдством оскверняли города; тогда река, как будто через то очищена была вся страна, поднялась столь высоко, как никогда не поднималась, обильно разлила свои воды и покрыла все нивы, научая несмыслящих самим делом, что они должны отвращаться от гибельных людей, и причину всего доброго относить к единому Подателю всякого блага[356].