Власть Веры - Регина Грез

самых кровавых подробностях. Взять хотя бы последний фильм про «Гензель и Гретель» – очень атмосферная картина, хотя мы с мамой и нашли к чему придраться в деталях, старая ведьма произвела на меня сильное впечатление. По-моему, именно ведьмы были первыми феминистками на земле, и своими экзотическими методами боролись за равные права с мужчинами.

А завтра приедет Альго, который сходит по мне с ума. Может, посоветоваться с мамой… Я доползла до своей спаленки и нашла в сумке телефон. Милосердный Бог – двадцать семь пропущенных вызовов! Если кто действительно сходит с ума из-за Верушки Малинович, так это ее беспокойная матушка.

Я забралась с ногами на заправленную постель и включила динамик громкой связи, хотелось держать телефон подальше от уха, потому что под влиянием испанского солнца мама может стать излишне эмоциональной.

– Где ты была? С тобой все в порядке? Николас здоров?

– У нас с папой все замечательно! Мы жарили мясо на улице, потом пришли соседи, мы слушали музыку…

– Николас еще вчера сообщал мне что-то подобное, – язвительно заявила мама. – Вы пьете с соседями второй день подряд? И за чей счет? Какой у них вообще социальный уровень? Почему вы намерены остаться в этом поселке? Я не понимаю.

– Мам, у меня все под контролем.

– Петар тебя искал. Мальчик очень переживает о вашей ссоре. Ты с ним поговоришь? Мне понравился его голос.

– О, да! Петар это умеет… «Оказывается, двадцать пропущенных звонков именно от него!» Мам, не вмешивайся, пожалуйста, я разберусь.

– Он хочет приехать к тебе, я дала адрес.

– Напрасно! Совершенно напрасно, ну, кто тебя просил? – я почти кричала, взбивая покрывало голыми пятками, как крем из вареной сгущенки.

– Я хотела узнать твое мнение, но ты не отвечаешь, вот теперь и расхлебывай. А что такое? Ты плачешь? Вера, ничего от меня не скрывай, у тебя появился новый друг?

– Нет. Хотя все возможно, – отрезала я.

– Сколько ему лет? Чем занимается? Надеюсь, не был женат и не связан с криминалом?

– Ему не больше двухсот тридцати лет, он владеет дряхлым фамильным замком и сотнями акров плодородной земли, холост, бездетен, потомственный вампир. По манерам схож с мистером Дарси из «Предубеждения» Остин.

– Надеюсь, ты помнишь, как нужно предохраняться. Не теряй голову. Я тебя люблю, – сухо, с нотками обиды сказала мама.

– И я тебя очень.

Вот и поговорили. Не успела я выключить телефон и растянуться на кровати, как в мою перегородку раздался негромкий стук и вошел отец. Я успела закутаться в покрывало, поскольку валялась в одной майке и трусиках.

Смущенно откашлявшись, отец начал диалог:

– Как там София? Напустилась на меня, просила отправить фото нашего дома. Боится, что ты живешь в щелястом холодном сарае. Я ее немножко успокоил.

– Угу, мы нормально пообщались. Садись ко мне… вот сюда.

– Постель слишком жесткая, – заметил отец, – тебе вообще удобно? Не мерзнешь?

– После дневных хлопот я быстро отключаюсь, некогда ворочаться без сна. Ну, расскажи-расскажи, что с твоей Ванессой?

– Я, наконец, понял, – торжественно заявил он, – меня всегда привлекали властные женщины в образе всеведущей матери-богини, которой хочется поклоняться. Женщина величественная, гордая, раскрепощенная и то же время ласковая. Та, что будет вести по жизни. Бесконечно желанная. Благосклонная.

– Самодостаточная… снисходительная… – добавила я, до боли стискивая пальцы, крепче прижимая колени к груди. Жаль, что родители не смогли сохранить брак.

– Мама не смогла сыграть эту роль, да? Или была просто властной, не терпела рядом даже намека на слабость?

Отец долго протирал очки краем простыни, тяжело дышал приоткрытым ртом, будто страдал от насморка и одышки.

– Я понимаю, что сам виноват. Я не вписался в образ Софии об идеальном мужчине. Твоя мама меня презирает.

– Нет, не говори так, я знаю, как она волнуется за тебя и следит за всеми статьями в печати. И ваш союз не был напрасным, ведь в нем появилась я. Еще одна проказница из рода Малинович.

Отец погладил меня по голове, как маленькую, а я обняла его и поцеловала в соленый от пота висок.

– Ты у меня самый лучший, самый талантливый и усердный, я безмерно тобой горжусь, господин Писатель.

Он весело посопел в ответ, благодарно потрепал мою коленку поверх одеяла и ушел во тьму истекать кровью сердца над клавиатурой по завету великого Хемингуэя, а я запретила себе хныкать и ностальгировать о детских годах, когда мы еще жили полной семьей.

Сейчас меня должен занимать один важный вопрос, в чем я завтра пойду на свидание с бледным вампиром – единственные приличные джинсы никуда не годятся – рваные и грязные, а единственное платье в чемодане слишком короткое и легкомысленное (больше подходит для испанского побережья), а в сочетании с курточкой будет смотреться и вовсе нелепо.

Я собрала в поездку слишком скудный гардероб, я не планировала романтических встреч. Мамочка бы меня пожурила… Она считает, что настоящая женщина всегда должна быть готова к пикантным приключениям и потому носит в сумочке тончайший комплект дорогого белья на экстренный случай. В свои сорок семь мама тщательно следит за зоной бикини и делает педикюр с ярким лаком, а мне лень заморачиваться.

Еще я вспомнила, что в раковине на кухне осталась гора немытой посуды, нет сил и желания за нее сейчас браться. Но придется встать, чтобы вынуть из морозилки курицу для завтрашнего бульона.

Наверно, я все-таки немного поплачу под одеялом. Интересно, о чем сейчас думает Альго Хозар? Завтра спрошу, кто дал ему такое странное имя и где живут его родители. Наверно, не скажет. Может, мне отказаться от встречи? Вдруг он психически нестабилен… Зачем я согласилась?! Зачем?!

Я спрятала голову под подушку, как робкая страусиха и глухо застонала в матрац.

«А вдруг Петар и правда заявится в Динаву, что мне с ним делать… Попрошу Альго его деликатно прогнать, если не уберется сам. Нет, сначала надо спокойно поговорить, ведь Петар проделает такой сложный и дорогой маршрут, чтобы увидеть меня. И ему тоже нужны мои поцелуи. Как сложно жить в мире мужчин – они привлекают нас, напускают свои чары, ранят сердца, а потом просят сварить кофе и найти чистые носки.

Брак моих родителей как песочный замок на берегу распался под напором бытовых приливов. Может, поэтому я боюсь серьезных отношений и до сих пор одна… Надо быть решительней и храбрее, открыто выражать свои чувства, обсуждать их с теми, кто хочет понять, кто готов слушать – кому я не безразлична…»

Глава 11. Невероятная Ванесса

Мне снились северные фьорды и