ОБХСС-82. Финал - Павел Барчук

Не ожидала, наверное. Значит, эту деталь ей соседи не поведали. Что сдали ее с потрохами насчёт пацана.

— Откуда ты знаешь? — Голос у нее дрогнул.

— Андрей. Он рассказал, что было до того, как Жорика пырнули. Милославский к тебе ведь не просто так пришел в тот день. Хотел поговорить, как раз. Тебя не было. Соседи рассказали, где ты есть.

— А он знает? — Наташка отвела взгляд, уставившись куда-то в стену, а потом, усмехнувшись, добавила. — Знает.

Она сама же ответила на свой вопрос, не дожидаясь, что скажу я.

— Это не мое, конечно, дело, ни о чем тебя спрашивать не буду. Но…ты же должна была понимать, рано или поздно все вскроется. А вообще, по-хорошему, вам реально просто надо нормально поговорить. Давай так. Когда буду забирать его из больницы, предупрежу тебя. Вот как раз и встретитесь. Хорошо? Просто поверь мне на слово. Еще раз говорю. Не надо тебе ехать в больницу.

Наташка посмотрела на меня несколько секунд молча, кивнула, потом развернулась и ушла в торговый зал. Все-таки девчонка нормально соображает головой. Наверное, я Мажора понимаю. Не стала устраивать истерику, рыдать, причитать, задавать тупые вопросы. Поняла все с первого раза, без лишних объяснений.

Глядя Наташке вслед, я невольно задумался о том, что, наверное, при других обстоятельствах, Жорик мог бы с ней создать настоящую семью. Ячейку, так сказать, общества. Она, эта симпатичная, светловолосая особа, подходит ему исключительно. Именно в плане того, что в головой у нее все в порядке. И с характером тоже. Такая и нужна Мажору. Это, как по написанному, и тыл, и плечо, и настоящая подруга по жизни.

— Стас, ты чего задумался тут? — Михалыч, который вывернул из-за угла, остановился рядом. — Идём, там рыбу привезли. Надо быстро все раскидать.

Я без лишних разговоров двинул вслед за грузчиком. Думать можно сколько угодно о Мажоре, о Наташке, но будущего у них нет. Рано или поздно мы все равно вернемся обратно. Так ведь уже было. Соответственно, мечтай, не мечтай… Или, как говорится в старой народной присказке, голосуй, не голосуй, все равно получишь… Ни черта. Так и тут. Мажора даже в некотором роде жаль. Я бы, если честно, точно такого не хотел. Встретить женщину, которая исключительно мне подходит, влюбиться в нее и знать, что это все — временно. Что вместе нам не быть, один хрен, а меня, того и гляди, выкинет обратно в будущее. Почти на сорок лет вперед. И шансов никаких. Вообще никаких. А потом жить, смотреть на всех тех телочек, которые кружат рядом и вспоминать Наташку.

Ясное дело, Мажор для многих — лакомый кусочек. Для особо женского пола имею в виду. Тут и бабки, и семья, и положение в обществе. Но и особы эти — определенного склада. Учитывая круг, в которых вращается мой олигархический товарищ, там вряд ли можно найти что-то настоящее. Деньги к деньгам, как говорится. Либо красивая кукла, у которой за душой не особо много имеется. И в данном случае я не только про бабло.

Короче, Мажора мне стало вдруг искренне жаль. Чисто по-человечески. А потом очень неожиданно, совсем внезапно, пока я нес ящик с рыбой от машины до холодильников, в башке вдруг всплыла Катенька. Та самая. Дочь нашего с Соколовым комбрига. Реально. Я чуть не всандалился в угол. Просто топал по коридору, с коробкой в руках, и в голове появилась картинка. Катенька идёт по парку. Ее легкое платье слегка треплет ветер, волосы развеваются. Прямо сцена из долбанного романтичного фильма о любви.

Внутри возникло какое-то странное ощущение. Нет, мы как бы с Соколовым тоже не пальцем деланые. Эмоции, чувства, нам не чужды. И Катенька достаточно сильно запала нам в душу. Но в отличие от Мажора, четко понимал и понимаю, какая, на хрен, любовь в 1982 году, если сам я вообще из другого времени. Зачем думать о том, что невозможно и нереально. Только нервы себе трепать. Поэтому то чувство, которое в моей душе вызывала Катя, с самого начала было жесточайшим образом растоптано и заперто за семью замками солдатским кирзовым сапогом. Я вообще не собираюсь потом в каждой встреченной женщине искать дочь комбрига. Особенно, если учесть, что так-то скоро уже пора и о семье подумать. Мать достала своими причитаниями, как жизненно необходимы ей внуки.

И вот с какого хрена именно сейчас, после разговора с Наташкой мне в башку упорно лезла Катенька, не знаю. Сначала подумал, что расчувствовался из-за Мажора и его истории. А потом, буквально через несколько шагов, осенило. Катя была здесь, в Москве с братом. Они приехали к деду, который у них какой-то военный. Но в отставке. А потом пацан, Алёша, по-моему, доверительно сообщил, будто их дедушка бывший разведчик. Но и самого этого товарища я тоже запомнил. Деда, в смысле. Беседа у нас с ним состоялась прелюбопытная. Дед точно непрост. Вот прям совсем непросто. Могу дать на отсечение не только руку, но и сразу две ноги, может, он военный, вот только не обычный, а из очень серьёзных структур.

Пока таскал рыбу, лихорадочно соображал, какие тут у них сейчас структуры могут быть серьёзными. Кроме чекистов и ментов. Контрразведка? Разведка? Они вроде тоже часть Госбезопасности. Типа, отделы Комитета. И вроде бы, все это — другая песня. Но… Что, если у Катенькиного деда есть связи. К примеру. Знакомства. Их же не может не быть. С виду он показался мне достаточно приличным товарищем. Хиорым, но порядочным. Странное сочетание и тем не менее. Причем хитрость его определенная. Хорошая хитрость. Опыта личного в ней много.

Понятно, просто так не явишься, на голову все не вывалишь. Ни Катеньке, ни ее деду. Но…можно прощупать почву. Потому как на сегодняшний день у нас с Мажором нет ни одного человека, наделенного хоть какой-то властью, которого можно условно назвать соратником. Не считая отца Исаева. Но там и так человек помогает по мере возможностей. Да и потом втравливать его в это дело — мысль хреновая. Сто́ит вспомнить, что бо́льшая часть всей паутины плетется вокруг Гришина, первого секретаря. А Исаев-сташий у нас — второй секретарь. С моей стороны это было бы совсем уж как-то по-свински.

В общем, мысль о Катеньке упорно засела мне в голову. И что странно, желание встретиться с ней стало каким-то навязчивым. Оно оставалось ровно до обеденного перерыва. Пока я не вышел перекурить во двор, расположенный с черного входа магазина.

— Интересно девки пляшут…

Сначала даже подумал, показалось. Потому как голос принадлежал Матвею Егорычу, которого тут быть как бы не должно. Я обернулся и посмотрел в сторону арки, выходящей на улицу. Там с довольным лицом стоял дед Мотя. Рядом — Андрюха.

— А я главное, думаю,