Слуга государя - Александр Гаврилов

— Давай я тебя заменю? — вмешался тут в разговор я, прекрасно поняв, про какого такого Сухого они говорят. Личный помощник императора. Крайне мерзкий тип, который докапывался до каждой мелочи. Все слуги дворца его ненавидели. Не понравившееся ему кофе он мог сам вылить на того, кто его ему принёс.

— Тебе это ещё по должности не положено, — печально улыбнулся парень, — Но спасибо за предложение.

— А если я уговорю Монаха, чтобы он разрешил? — просто спросил я.

— То я буду тебе должен! — тут же отозвался парень, — Но… Тебе-то это зачем? — с подозрением спросил он.

— Меня повышать хотят, — даже не соврал я, — Пора с новыми обязанностями знакомиться. А тут как раз такой повод начать…

— Ого, так ты скоро пополнишь наши ряды? Буду рад тебя у нас видеть, — одобрительно хлопнул он меня по плечу, — Что хочешь за услугу?

— Десятку сможешь дать? — давя свою жадность, спросил я. Для моей задумки были нужны деньги, причём, прямо сегодня.

— Десятку? — задумчиво почесал он нос, — Ну это ещё куда ни шло. Согласен!

— Тогда иди готовь деньги, и пойдём Монаха искать, — встал я с лавки, — Говорить буду я. Как договорюсь, так ты мне сразу деньги и отдашь. Ну, и объяснишь мне потом заодно, что будет в ходить в мои обязанности.

— Да не вопрос! — он тоже встал, и потянулся, — Пошли! Очень надеюсь, что у тебя получится…

* * *

Лежавший на столе телефон вдруг завибрировал, на дисплее высветилось — Дочь, и Алексей Князев нехотя отложил в сторону газету Московские ведомости, и ответил на вызов.

— Слушаю тебя, Мирослава, — сухо произнёс он в трубку. Подошедшая к его столику официантка аккуратно поставила на стол чайник и чашку, налила чай, и бесшумно удалилась.

— Как ты мог… — зарыдала та в трубку, — Как ты только мог подумать, выдать меня замуж за это чудовище!

— Ну, тут ты уже перегибаешь палку. Не такое уж он и чудовище, — аж растерялся отец.

— Нет, чудовище! — истерично крикнула девушка в трубку, — У него же все мысли только об одном!

— Не выдумывай, — тяжело вздохнул Князев, — О его мыслях ты не можешь иметь никакого представления. И откуда ты вообще узнала, что я тебя сосватал? Я же только сегодня это сделал!

— Откуда-откуда… — проворчала девушка, — От жениха и узнала! Уже весь дворец об этом знает!

— Как, знает? — ещё сильнее растерялся отец, — Кто об этом всем рассказал? И ты что, виделась сегодня с ним?

— Конечно, виделась, — рассерженно прошипела девушка, — И сам женишок слух и пустил через друзей своих!

— Странно… — удивлённо пробормотал Князев, позабыв про чай, — Мы же договаривались пока не распространяться об этом. Я думал, Антон Семёнович умеет держать слово, а оказывается…

— Какой ещё Антон Семёнович? — насторожилась девушка.

— Так Хмельницкий, коллега мой, — объяснил было отец, и тут же спохватился сам, — Так ты же и сама уже знаешь! Чего спрашиваешь?

— Какой ещё Хмельницкий!? Я про Чарторыйского тебе говорю! — вспылила Мира.

— Так! Не желаю больше ничего слышать об этом твоём Чарторыйском! — рявкнул в трубку отец, — Наслышан я уже о вашем близком общении! Именно поэтому я сегодня и договорился о твоей свадьбе, пока ты совсем от рук не отбилась! Может хоть выйдя замуж, всякими глупостями перестанешь заниматься. В любом случае, это уже будет не моей головной болью, а твоего мужа!

— Па-а-ап, так этот Хмельницкий же старик уже! Я не хочу за него! — осознала вдруг девушка весь ужас ситуации. «Мерзкий» Дима уже вовсе не казался ей таким уж мерзким…

— Какой он тебе старик! Ему и сорока ещё нет. Тридцать восемь всего. А про твои желания я вообще не спрашиваю. Ещё не хватало того, чтобы ты за этого Чарторыйского замуж вышла. Идиот и хам, вот он кто! — рыкнул Князев в телефон, напугав проходившую мимо официантку так, что она чуть поднос не уронила.

— Нет, ну с последним-то я и не спорю, — растерянно пробормотала Мира в трубку, — Но всё же…

— Всё! Закрыли тему. Мне некогда! — бросил отец в трубку и отключился.

— Ну и дела… — ошеломлённо выдохнула девушка, и, под присмотром служащего, медленно положила телефон в ячейку хранилища, где должна была храниться подобная техника при нахождении во дворце.

Глава 10

Уговорить Монаха на подмену особого труда не составило. Я привёл ему всё те же аргументы о том, что мне пора знакомиться со своими новыми обязанностями, налаживать контакты с коллегами, — тут я кивнул на молча стоявшего рядом со мной парня, которого, как оказалось, звали Алексеем, ну и, мол, неплохо было бы посмотреть на реакцию на меня Сухого, то есть, Олега Петровича Казанцева. Сухим его прозвали из-за того, что он всем своим видом напоминал какое-то сухое, высохшее дерево. Высокий, худой, но не тощий, скорее жилистый, с лицом, покрытым целой сеткой глубоких морщин. Ну, и в общении он был крайне скуп на эмоции. Вдруг я вообще ему не понравлюсь? Тогда может и закроется вопрос о моём повышении. Если же я пойду к нему уже после повышения и накосячу, то обратно меня разжаловать уже сложнее будет.

Монах молча меня выслушал, кивнул на последнем моём доводе, и сказал, что такое моё рвение весьма похвально, и это действительно будет очень разумно, проверить меня.

— Микрюков, покажешь ему всё и объяснишь, — глянул он на Лёху и кивнул ему на меня, — Если он завтра что-то сделает не так, то вопросы у меня будут к тебе, а не к нему. Понял?

— Да, Сергей Юрьевич, понял. Сделаю! — с трудом скрывая радость, тут же отозвался тот. Сергей Юрьевич? — не понял было я, но тут же до меня дошло, что так звали Монаха. Я уже до того привык к этому прозвищу, что с трудом воспринял его имя с отчеством.

— А ты, — строго глянул Монах на меня, — Если завтра проштрафишься, о повышении можешь надолго забыть. Ясно?

— Да, — односложно ответил я, вовсе не впечатлённый этой угрозой. Как-то пофиг мне было на это повышение. Если дело завтра выгорит, то, надеюсь, я вырвусь из этого ада. А если не выгорит, то, скорее всего, меня просто уволят. Что, в целом-то, тоже не сильно меня пугало. Если отец будет докапываться до этого, то всегда можно сослаться, что это новость о болезни матери на меня так повлияла. Мол, все мысли только об этом. Думаю, он поймёт и простит.

— Ну тогда идите отсюда. Чего замерли? — выпроводил он нас из своего кабинета.

— Так что? Пойдём, я тогда тебе все расскажу? —