Последний демиург (СИ) - Хабарова Леока

– А теперь разбей!

Я не могу! – хотелось крикнуть. – Не могу! Погибнет человек!

– Разбей!

Нет! Нет!!!

– Разбей чёртов шар!

Всего лишь жертва...

Сердце колотилось бешено. По щекам катились горячие слёзы. Голова кружилась, а в ушах стучало:

– Разбей! Разбей! Разбей! Разбей! Разбей! Разбей! Разбей!

Лики чудовища стремительно менялись, и вдруг Вереск осознала, что на неё смотрит... Милда.

– Миледи! – Старушка трясла её за плечо. – Миледи, проснитесь!

– А? – Вереск дёрнулась и обнаружила себя в кресле подле кровати лантийского наследника. Руки метнулись вниз – прикрыть срам, но платье оказалось на месте. – Ч-что... что случилось?

Разбей, разбей, разбей, разбей!

– Лорд Аван... он...

Погибнет человек. Обычный человек. Всего лишь жертва...

– С-скончался? – прохрипела Вереск.

– Типун вам на язык, миледи! – Милда поставила подсвечник на тумбу и упёрла руки в бока. – Разве ж можно так говорить? Лорд Аван очнулся!

Глава двадцать восьмая

Молодой граф по-прежнему оставался бледным, но, слава небесам, больше не напоминал мертвеца: лицу вернулись краски. Немного, но всё-таки. Аван казался спокойным и расслабленным, однако в потухших изумрудных глазах плескалась щемящая тревога.

– А-а... А-рабелла... – прохрипел он и зашёлся кашлем. Вереск промокнула запёкшиеся губы влажной губкой. – Арабелла... Где моя сестра? Что он сделал с ней?

– Тише, тише, – Вереск коснулась его лба. Холодный. А взгляд – ясный. Парень явно идёт на поправку. Я не дам ему умереть, Ладимир. Я же обещала. И слово своё сдержу. – Она в безопасности.

– П-позовите её! – Аван схватил Вереск за запястье. – Позовите сестру! Умоляю!

– Не могу. – Расцепить слабые пальцы не составило труда, а вот угомонить взволнованного юношу оказалось куда как сложнее: он ёрзал и норовил сесть на постели, что было совершенно ни к чему. – Успокойтесь! Лежите смирно!

– Позовите, прошу...

– Не могу, милорд. – Вереск поправила сбившиеся простыни. – Князь Ладимир повёз леди Арабеллу домой, в Лантию.

– Домой... – эхом повторил Аван. – В Лантию...

– Да, – кивнула она и постаралась улыбнуться. Держать себя в руках было не просто. Очень не просто. Стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором тут же возникал призрак с тысячей лиц и имён. Чудовище гремело цепями и хохотало, разинув жуткую, полную иглоподобных зубов, пасть.

– А я... – юноша сглотнул. – А меня оставили... в качестве залога?

– Что вы! – Вереск ласково погладила его по медным волосам. Вот ведь надумал себе, бедолага. – Ну что вы, милорд! Просто... Путь до Лантии долог и опасен, а ваше ранение...

– Не говорите со мной, как с ребёнком! – Аван дёрнулся и насупился. – Мне скоро двадцать три, и я уже зрелый мужчина!

– Разумеется, милорд.

Парень вдруг помрачнел. Закусил губу.

– Я... Мне кажется, я слышал ваш голос. Всё время слышал. Как будто... – Он вскинул голову и обжёг зелёным взглядом. – Вы что же... Всё время были рядом, пока... пока я...

Вереск ничего не ответила, только взяла его ладонь. Легонько сжала.

– Простите! – выпалил Аван, и краска залила его щёки. – Простите, что назвал вас тогда безродной нищенкой и за то, что сейчас нагрубил.

– Полноте, – мягко отозвалась она. – Я не держу на вас зла, милорд. А теперь позвольте сменить вам повязку.

Солнце растворялось в волнах, и небосвод затопило розовато-лиловое зарево. Ещё один закат. Ещё один день прошёл. Ещё одна неделя минула...

Месяц... Всего лишь месяц и пара недель, – сказал Ладимир тогда, у пристани.

Месяц, но не два!

Вереск медленно ступала по крепостной стене, угрюмо глядя под ноги.

Он вернётся. Непременно вернётся. Он обещал!

И тут же вспомнилось видение из кошмарного сна: Ладимир в объятиях Арабеллы. Поцелуи, клятвы, страстный шёпот, стоны...

Нет! Это всё неправда. Неправда!

Вереск сжала кулаки и зажмурилась, прогоняя непрошеные слёзы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Снова на посту? – Аван подошёл беззвучно, как и всегда. Он выглядел совсем здоровым и полным сил. Только худоба напоминала о недавней болезни: белая рубаха Ладимира болталась на юном графе, точно мешок на пугале. – Милда сказала, вы опять не ужинали.

– Я не голодна.

– Разумеется. – Аван улыбнулся, и глаза его заблестели. – Я принёс вам хлеб. Свежий. Только из печи.

– Спасибо. – Вереск с благодарностью приняла гостинец и укусила каравай за хрустящий бок. – Вкусно.

– У Милды всё вкусно. – Парень как-то странно поглядел на неё, покраснел и отвернулся. – Волшебный вечер, не правда ли?

– Волшебный. – Выдавить улыбку так и не получилось. Зато глаза снова прилипли к горизонту.

Он вернётся. Он обещал.

– Вереск... – Рыжий граф встал перед ней, загораживая синюю даль. – Не хотите прогуляться?

– Прогуляться?

– Да. – Аван взял её за руку. – Прогуляться. Развеяться. А то в последнее время вы сама не своя. Я же вижу. Все видят. Вы словно во сне.

Не во сне, а в кошмаре, подумала Вереск, а вслух сказала:

– И куда вы меня приглашаете, милорд?

– Для вас просто Аван. – Молодой человек склонился и поцеловал её пальцы. – Я обязан вам жизнью.

– Любая на моём месте поступила бы так же. – Она осторожно высвободила руку.

– Мы оба знаем, что это не так, – глухо прошептал граф.

– Так куда вы всё-таки меня зовёте, ми... Аван? – поспешила Вереск переменить тему.

– Куда-нибудь, откуда не видно пристани, – усмехнулся молодой человек. – Хочу хотя бы на пару часов отвлечь вас от созерцания горизонта. Тут недалеко есть вересковая пустошь. Там красиво и... что с вами?

– Ничего. – Вереск шумно выдохнула, прижав ладонь к груди. Голова закружилась, каменный пол заходил ходуном, а перед глазами замелькали разноцветные мошки. Пустошь! Вересковая пустошь! Их особое с Ладимиром место. Место, где князь признался ей в любви и хотел раскрыть самую сокровенную тайну... Хотел, но не успел.

Потому что приехал он, Аван.

– Вереск, если вам нездоровится, я...

– Со мной всё в порядке. – Она бросила взгляд поверх плеча рыжего графа. Закат догорел, и над морем вспыхнула первая, самая яркая, звезда. На миг померещилось, будто на горизонте мелькнул белый парус, но видение оказалось дымкой, что стелилась над волнами. Ещё один день без него... – Велите седлать лошадей.

Вечер пах липами, мёдом и дымом. По безоблачному небу плыла полная белобокая Луна. Трусиха мерно ступала по знакомой тропе, но на этот раз рядом с изабелловой кобылкой шёл не здоровенный гнедой жеребец, а каурый мерин. Спокойный, как море в штиль. Вереск бросала на Авана короткие взгляды и думала только об одном. О том, что он – не Ладимир...

Где ты, муж мой? Помнишь ли обо мне?

Залитая серебристым лунным светом пустошь казалась прекрасной и таинственной. Звёзды рассыпались по бархату небосвода и торжественно мерцали, встречая ночь.

– Красиво, – прошептал Аван и глубоко вздохнул.

– Красиво, – откликнулась Вереск.

Действительно, красиво. Красиво, тихо и спокойно. Лошади поодаль щипали сочную траву, где-то в лесу громко ухал филин, а с горных вершин медленно спускались клубы белёсого тумана.

– Возвращаться не хочется. – Изумрудные глаза графа блестели в сгущающихся сумерках. Щёки пылали.

Вереск внимательно посмотрела на парня. Что это с ним? За все эти бесконечно долгие недели она так привыкла к Авану, будто он жил в Приюте Рассвета всегда. А вот теперь... глядела и не узнавала. В молодом графе что-то изменилось. Неуловимо, но существенно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если он сейчас превратится в безликую тварь из моих кошмаров, я окончательно сойду с ума, – грустно подумала она.

– Что с вами, Аван? – Лучше уж спросить, чем ждать подвоха.